Чеченская рулетка
Шрифт:
Из всех, кто находился на «Комете», он единственный представлял, насколько все еще велика опасность. Выпущенная на свободу торпеда начинает жить своим умом, и представить, что ей взбредет на этот ум, невозможно.
Ее поведение зависит от сотен и сотен настроек и установок. Оно также зависит от чувствительности датчиков, надежности допотопных транзисторов, сопротивлений и конденсаторов. В общем, выпущенная на свободу торпеда – это та же акула, только сделанная из железа по новейшим технологиям многолетней давности.
Корпус «Рассвета» должен был скрыть источник шума
– Кажется, пронесло! – крикнул Костя.
– Ага!
«Комета» все дальше и дальше уносилась от покинутого судна, и Костя успокоился окончательно. Откинувшись на искореженное взрывом кресло, он оглядывался назад и устало улыбался.
А в это время торпеда по спирали вынырнула из акустической тени. Дистанция до «Кометы» была достаточно велика, но рев дизелей оказался настолько мощным, что торпеда восприняла его как шум близкой цели. Подчиняясь управляющему импульсу, вертикальные рули плавно отработали повороты. Для того чтобы левый эхолокатор торпеды нащупал нос «Рассвета», не хватило буквально каких-то метров.
Именно эти метры оказались для «Кометы» роковыми. Торпеда рванулась к ней, стремительно наверстывая упущенное. При ее скорости это было несложно. Рыская то влево, то вправо, стальная хищница неслась в двух метрах от поверхности воды, отсчитывая последние секунды жизни полутора сотен людей.
Костя заметил торпеду, когда она была уже в двух кабельтовых. В первый момент он даже не поверил, что такое может быть, а потом заорал:
– Отворачивай! Отворачивай влево!
– Ага! – испуганно кивнул штурман.
– Твою мать! – прорычал Костя. – Торпеда! Сзади торпеда! Приготовься к стрельбе!
– Торпеда! – разнесся истошный вопль.
«Комета» начала заворачивать, ее качнуло, и Костя едва не упал вниз. Ухватившись в последний момент рукой за кресло, он заорал:
– Стреляйте, кто может! Стреляйте!
Выхватив пистолет, Костя выждал еще несколько секунд и выстрелил сам.
– Стреляйте, мать вашу так! – снова проорал он.
Кричал Костя скорее от отчаяния. Надежда, что торпеду удастся повредить, была ничтожно мала. Кто-то палил с кормы из автомата, кто-то визжал и рвал на себе волосы. Бледный штурман продолжал закладывать вираж. Однако все усилия оставались тщетными. Слишком велика была скорость торпеды, слишком мало оставалось времени. Костя это понимал лучше других. Выстрелив последние патроны, он в ярости отшвырнул пистолет. Белесый след вскипал уже метрах в тридцати за «Кометой».
– Не стрелять! – заорал Костя. – Все!
Он в последний раз оглянулся и вздохнул. Выстрелы на корме прекратились. Пассажиры в ужасе привстали со своих мест и смотрели на белую полоску, стремительно прорезавшую лазурную поверхность моря.
Она совсем не походила на вестницу смерти, но тем не менее леденящий холод небытия был здесь, рядом, дышал в корму, и поделать с этим уже никто ничего не мог. Тогда пассажиры «Кометы» громко и страшно закричали. Это был их предсмертный вопль, и на какой-то миг он даже перекрыл рев дизелей.
Торпеда была уже совсем рядом. Как ни сбивали ее с курса буруны, отбрасываемые винтами «Кометы», она упорно приближалась. Прошла секунда, за ней еще одна, и торпеда в последнем броске настигла «Комету»…
Глава 70
От отчаянных криков буквально содрогнулись все три салона. Люди в ужасе бросились на палубу, и в ту же секунду в пяти метрах внизу, под водой, решилась их судьба.
Торпеда наконец прорвалась сквозь буруны и оказалась прямо под днищем. Хищный мозг торпеды готов был подать импульс на взрывное устройство, но так и не сделал этого.
Сигнал на подрыв формировался по трем параметрам – эхо-сигналу, интенсивности магнитного поля и шуму. Делалось это для того, чтобы торпеда не «срывалась» на ложные цели, отстреливаемые кораблями противника. Для подрыва боеголовки было необходимо получить любые два сигнала, причем каждый из них должен был превысить пороговую установку.
Шумовой сигнал зашкаливал, превышая пороговое значение в сотни раз. При этом эхолокаторы лихорадочно сканировали воду, но никакого объекта не находили. Крылья «Кометы», скользящие всего в полуметре над торпедой, были настолько малы, что эхолокаторы их не видели. Магнитное поле «Кометы» датчики улавливали. Но его величина оказалась на несколько эрстед меньше пороговой.
Это и решило дело. Торпеда прошла под днищем, рванулась вперед и начала разворот. Жить ей оставалось не так уж и много. И она спешила вернуться на прежнюю точку траектории, чтобы возобновить поиск и попытаться доставить свой смертоносный груз по назначению.
Взрыв не прогремел, и скрючившиеся на полу люди начали поднимать головы. Сперва с испугом, а потом все смелее и смелее. Они удивленно оглядывались по сторонам и не могли понять, что произошло.
Кудинов на мостике понимал это не лучше других, но именно он увидел рванувшуюся вперед торпеду. С мостика ее стремительные обводы казались совершенными, а легкость, с которой она скользила под водой, просто восхищала. Но при всем своем кажущемся совершенстве это была всего лишь тупая машина убийства. Куча железа, несущая смерть. И Костя плюнул ей вдогонку.
– Что?! Уходит? – крикнул штурман.
– Кажется, да! Рули в другую сторону!
Штурман тут же переложил штурвал вправо, «Комету» при этом прилично тряхнуло. Люди внизу испуганно вскрикнули, но Костя поспешил их успокоить:
– Она ушла!
– Она ушла! Она ушла! – завопили внизу. – Она не взорвалась!
Кто-то рыдал, кто-то обнимался, кто-то упрямо бормотал молитву. А торпеда тем временем закончила разворот и кратчайшим путем устремилась к прежней точке траектории.
Аккумуляторы уже подсели, скорость хода заметно снизилась. Торпеда здорово «устала» и неслась вперед из последних сил. Самоликвидатор был готов выполнить свою миссию, но сработать ему так и не довелось.