Чеченский капкан: между предательством и героизмом
Шрифт:
Менее чем через полгода Тамара получила второе свидетельство о смерти мужа. В лаконичном медицинском заключении записано, что внутренним органам Олега Дедегкаева в результате постоянных избиений причинены травмы, не совместимые с жизнью. Тамаре врачи сказали, что у Олега внутри была сплошная незаживающая рана.
Но вернемся к событиям 11 декабря. Еще ведутся переговоры об освобождении пленных. Еще есть надежда на благоприятный исход дела. В составе тревожной группы на помощь своим отправляется начальник разведки полка майор Вячеслав Афонин.
И по
Рассказывает Галина Афонина, вдова майора Вячеслава Афонина:
«Телеграмма пришла 27 декабря из Хасавюрта. Там написано: «Нахожусь в плену, все нормально. Приезжай, Славка». Я с этой телеграммой пошла в мединститут. А в мединституте командир секретной части эту телеграмму проверил, сказал: эта телеграмма оттуда».
Галина рвалась в Дагестан. Ее звала подпись «Славка». Так Афонин называл себя дома. Но когда женщине объяснили, что и чеченцы таким образом сокращают русские имена, Галина осталась дома. А в Хасавюрте ее, возможно, уже ждали похитители. Ведь сам Афонин 27 декабря никакой телеграммы отправить не мог.
Еще двумя неделями ранее Афонина и других захваченных военнослужащих вывезли в Грозный. Быть может, именно боевики сочинили эту телеграмму, чтобы сначала выманить, а потом захватить женщину и склонить майора Афонина к сотрудничеству. Его знания и опыт были им как нельзя кстати.
Галина Афонина продолжает свой рассказ:
«У меня было опасение, что они уцепятся за Афонина, потому что должность у него такая — начальник разведки. И наверняка там документы были при нем. Не знаю, смог ли он их как-то спрятать. Но самое главное, не уверена, что он бы стал это делать. Он просто не стал бы там с ними вообще любезничать. И в какое-то время, думаю, боевики поняли, что это одна из самых ключевых фигур нашей части».
Кого только Галина не просила помочь выяснить судьбу пропавшего мужа. В числе прочих она получила ответ из управления Главного командования Внутренних войск. Все оказалось безрезультатно. А через два года после исчезновения мужа Галину Афонину вызвали в суд.
Рассказывает Галина Афонина:
«Я сказала, что ничего абсолютно, никаких сведений о нем не имею. И они сразу решили, что надо признать его умершим. Потому что уже прошло два года. По закону нужно уже умершим считать, вот и все. И Нижегородский суд быстренько решил этот вопрос».
По решению суда Галине выписали свидетельство о смерти мужа. Но тело Вячеслава до сих пор не захоронено. Уже более 17 лет, с декабря 1994 года, родственники офицера так и не знают, жив он или нет.
…В конце февраля 1995 года в подвале одного из домов Грозного был обнаружен труп российского офицера, убитого выстрелом в затылок. Во внутреннем кармане его бушлата оказалась записная книжка. Она принадлежала командиру роты 57-го полка капитану Андрею Романову. О том,
Я встретился с Валентиной Романовой, вдовой капитана Андрея Романова. Вот что она рассказала:
«Я поняла только, что случилось что-то неладное. Когда мне 30 декабря 1994 года вдруг ни с того ни с сего из части принесли елку. Принесли елку и сказали: «Вот вам елка новогодняя, вашим детям». Ну, а потом уже все объяснили».
В Чечню на розыски сына отправилась мать Андрея — Лилия Романова. В Шали ей посоветовали ехать в Гудермес к Басаеву. Поговаривали, что там много пленных. Может, удастся что-то узнать об Андрее. Отвезти ее вызвался пожилой чеченец. Он же пообещал сам поговорить с Басаевым.
Рассказывает Лилия Романова:
«Он мне пообещал, он говорил так, этот чеченец: «Карточка есть? Давайте мне. Я, говорит, буду в пятницу, в пять часов вечера. Я вам точно все скажу. Я все списки проверю, что в Шалинском районе, я вам все сделаю».
Лилия Романова исколесила всю округу, пытаясь получить хоть какую-то информацию о том, где может находиться Андрей. Но встреча с Басаевым в его штабе перечеркнула все ее надежды.
Рассказывает Лилия Романова:
«На первом этаже стояла его охрана, а он вместе с мэром поднялся и ушел к нему в кабинет. А я спросила у охранников, нет ли здесь тюрьмы для офицеров. Один из них мне говорит: «Здесь вообще нет тюрьмы». А в это время они уже спускаются. И Басаев услышал эти слова и мне через перила говорит: «Даже если бы он здесь и был, я бы собственными руками его расстрелял». Ну, мы сели и обратно уехали».
Оставалась надежда на встречу с Масхадовым. Матери объяснили, что в Хасавюрте военных захватывали по его личному приказу. А значит, он хозяин заложников. И посоветовали съездить в населенный пункт в 30 километрах от Грозного. Это было логово бандитов. Но женщина была готова отправиться хоть на край света. И тут неожиданно она наткнулась на Масхадова, который в тот день зачем-то приезжал в Шали.
Рассказывает Лилия Романова:
«Он подъехал на «газике», в форме военной подъехал, и у него дикция русская. И он сказал: «У меня списков нет. Списков нет, все сгорело в Грозном. Сейчас обмен идет у нас только по головам. Вот сегодня 20 человек волгоградских ребят отпустили по головам. Я не знаю, какие там фамилии — Петровы, Ивановы или Сидоровы. Меняем голову на голову».
Так ничего и не добившись, Лилия Романова отправилась в Моздок. Туда ехали многие, чтобы попытаться хоть что-то узнать о судьбе своих сыновей, мужей, пропавших в Чечне. Люди ехали со всей страны. В Моздоке приютом для них стал один из кинотеатров.