Чеченский рецидив. Записки командующего
Шрифт:
Бой продолжался более часа, пока к нашим не подошла подмога. Водозабор удалось отстоять. А это значило, что вода продолжала отправляться в части и подразделения бесперебойно. Действия трех офицеров в этом бою получили достойную оценку. Впоследствии их наградили орденами «За военные заслуги»…
И прежде, и ныне профессия квартирмейстера, или, иначе говоря, военного коммунальщика, — одна из самых опасных в Чечне. К каждой водовозке, спецмашине или мусоровозу бронетехнику для охраны не приставишь, да и саперов для осмотра каждой подъездной дороги не вызовешь. Вот и приходится рисковать. То там, то здесь возникают нештатные ситуации. Одни заканчиваются благополучно, другие не очень. Отсюда и потери, в том числе и среди гражданского персонала.
Спору нет, опасность налагает свой отпечаток на все действия военных квартирмейстеров
Но главное — постоянная работа по обеспечению и обустройству войск. Фактически это коммунальная служба армии. Она и на гражданке хлопотная, а тут, на войне, в полевых условиях — и подавно трудна. Не зря на основании Директивы начальника строительства и расквартирования войск — заместителя министра обороны РФ генерал-полковника Александра Косована от 6 мая 2000 года были сформированы четыре квартирно-эксплуатационные части — Ханкалинская, Итум-Каленская, Шалинская и Калиновская. Каждая из них теперь обслуживает свой военный городок, возведенный военными строителями в 2000–2002 годах.
Но деятельность этих КЭЧ началась задолго до того, как городки сдали в эксплуатацию. «Кэчманам», как и строителям, все пришлось начинать с первого колышка. На первых порах они выполняли обязанности службы заказчика и на всех этапах контролировали качество производства работ. А как только то или иное здание было окончательно готово и подключено к системам жизнеобеспечения, приступали к его заселению.
Любой командир по собственному опыту знает, что это не столь простое дело. Следует все тщательнейшим образом проверить и выявить все огрехи, чтобы не допускать течи водопровода, забивки канализации и тому подобного, что создает немало дополнительных забот личному составу. К тому же надо было обеспечить все казармы, офицерские общежития и другие строения мебелью, лампочками, шторами, сантехникой и т. п. На первый взгляд дело это вроде бы совсем простое, прозаическое и для любого горожанина где-нибудь в «Большой России» не доставляет особых хлопот. Нынче плати деньги — тебе мебель и привезут, и на этаж поднимут, и даже расставят в квартире по твоему желанию. Но в Чечне эту самую мебель доставляли в военные городки в сопровождении бронетехники. Для ее хранения (как и для других «скоропортящихся», ценных для воров материалов) построили специальные склады. А потом развезли и расставили в казармах в целости и сохранности. Иной обыватель подумает: что это за подарок — кровать с тумбочкой и табуретом, да еще в помещении, рассчитанном на сотню с лишним служивых! Но так считает только тот, кто отродясь не хлебал солдатской каши, не прожил хотя бы несколько месяцев на нарах в палатке или, того хуже, переделанном под жилье сыром блиндаже. Тут начинаешь ценить и умывальник, и сушилку для вещей, и сантехнику. Нехитрый солдатский уют — большое счастье для военного человека в тех экстремальных условиях, которые сохраняются в Чечне уже несколько лет. Обеспечивают его все те же работники квартирно-эксплуатационных служб.
Условия труда в 326-м КЭО и подчиненных ему КЭЧ — особые. Сплошь и рядом рабочий день неограничен. Выходные бывают редко, от случая к случаю. Каждая поездка за пределы гарнизона, транспортировка грузов сопряжены с риском. Но и в этих экстремальных условиях военные квартирмейстеры терпеливо и достойно выполняют все возложенные на них задачи. Как бы им ни приходилось трудно, но казарменно-жилой фонд в Чечне обеспечивается всем необходимым. Поломки и аварии здесь случаются даже реже, чем в так называемых мирных гарнизонах. Последнее мое замечание не случайно и сделано не ради красного словца. Качество обслуживания имеющегося жилфонда и систем жизнеобеспечения в Ханкалинской, Итум-Каленской, Шалинской и Калиновской КЭЧ — одно из лучших в СКВО.
Не секрет, что в квартирно-эксплуатационной службе гражданский персонал составляет большинство личного состава. В Чечне же (по понятным причинам) не все виды работ могут поручаться местным жителям. Поэтому при 326-м КЭО был сформирован эксплуатационно-технический батальон. Командует им подполковник Алихан Карумов. Личный состав состоит из военнослужащих, которые не относятся к военным строителям. В этой части есть даже свой взвод охраны, вооруженный автоматическим оружием.
Подчиненные подполковника Карумова работают операторами котельных, электриками, машинистами дизельно-электрических установок, заняты на погрузочно-разгрузочных операциях и других
Вместе с военнослужащими, там, где это возможно, трудятся и гражданские специалисты. Часть из них прежде работала по вольному найму в других КЭЧ округа и теперь находится в Чечне в длительной командировке. Остальные — местные жители, в большинстве своем чеченцы. Думается, о гражданском персонале строительно-квартирного комплекса стоит рассказать особо. Вклад этих людей во все, что сделано и делается в последние годы, огромен. Но об этом знают очень немногие.
Редко упоминается в прессе и о деятельности работников квартирно-эксплуатационных служб в Южной Осетии и Абхазии, где находятся наши миротворцы. Абхазия, конечно, не Чечня, но там тоже стреляют. В республике еще с советских времен осталось несколько военных городков. Теперь они находятся на балансе 148-го КЭО, где начальником полковник Игорь Воля. В ходе боевых действий в Абхазии эти городки оказались заброшенными, а то и полуразрушенными. И хотя по своим размерам они невелики, хотя имеют собственные системы жизнеобеспечения, до последнего времени миротворцам в местах постоянной дислокации приходилось жить чуть ли не в полевых условиях. Казармы и общежития плохо отапливались, возникали перебои в подаче воды, электроэнергии. Теперь ряд зданий капитально отремонтирован, запущены котельные, подается вода. Здания, принадлежащие Российской армии, чуть ли не единственные в Абхазии, где есть и действуют все так называемые городские удобства.
Но об Абхазии и Южной Осетии это так, между прочим. Вернуться же хочу к гражданскому персоналу, поскольку тема эта не коммунальная, а политическая. Как в капле воды отражается весь мир, так и в вопросе трудоустройства местных жителей Чечни в строительные и квартирно-эксплуатационные организации Вооруженных сил отражается проблема доверия чеченцев к федеральной власти и перспектива восстановления мирной жизни в республике.
Освещая события в Чечне, пресса обычно хватается за так называемые сенсации. Телевидение демонстрирует, а газеты пишут о взрывах, обстрелах, терактах… В общем, темы известны. Делается это уже так давно, так однообразно, что возник некий фон, на котором сенсацией теперь может выглядеть хорошая новость (например, о том, что в Чечне собрали невиданный даже в советские времена урожай). А ведь поводов для хороших новостей в республике больше, чем для «жареных фактов».
Я не претендую на публикацию сенсационной информации, но убежден, что для абсолютного большинства населения нашей страны, а для зарубежной публики — тем более, совершенно неизвестно, что около двух тысяч местных жителей-чеченцев работают в наших Вооруженных силах на различных должностях — от инженера КЭЧ до дворника, от врача в госпитале до водовоза… При этом все знают, что Аслан Масхадов и его сподручные смертью карают «предателей», сотрудничающих с федеральными войсками. Угрозы на многих людей действуют, но, как видите, не на всех.
Любопытно, что анализ терактов в Чечне показал: в воинских частях и организациях, где работают чеченцы, диверсий нет. И не потому, что бандиты стараются беречь своих соплеменников. Как я уже сказал, наоборот, они прежде всего карают так называемых «национал-предателей». Так что дело, видимо, в том, что местные жители лучше знают, от кого и откуда ждать беды, стараются дорожить работой и покоем, пытаются завоевать доверие русских. И это при том, что бандиты за ними действительно охотятся. Тот же анализ показывает, что среди всех потерь нашей группировки войск от терактов около половины приходится на гражданский персонал.
Эти факты почти никому не известны. А о чем они говорят? Думаю, прежде всего о том, что местное население в Чечне постепенно интегрируется в мирную жизнь, не боится угроз масхадовских и басаевских палачей и смело сотрудничает с федералами, работая в воинских частях.
Спросите у этих людей: хотят ли они переговоров Москвы с бандитами, за которые не устают ратовать некоторые политики? Эти две тысячи чеченцев (у которых, кстати, большие семьи) прекрасно понимают: переговоры, а значит — уступки бандитам, позволят террористам вырезать их вместе с семьями. В потенциале это минимум около 10 тысяч трупов. Вот какова цена вопроса. Готовы ли наши «либералы» взять на свою совесть такое море крови?