Чеченский след
Шрифт:
Но вопреки сюжету фильма, она все же прошла с первого раза, хоть и набрала минимальное количество баллов, необходимых для поступления. В Щуке было весело учиться, Юле нравились занятия и постоянные репетиции, нравилось даже то, что у нее почти совсем не оставалось времени на какие-то другие дела. Да и дел в общем-то особых не было. Как и положено, она влюбилась в молодого человека курсом старше, они встречались, а через два года расстались. Маме Юля написала о своем поступлении в театральное только спустя несколько месяцев. Мама погоревала, а потом смирилась с непутевым выбором дочери.
Годы
Но Юля твердо решила остаться в Москве. Возвращаться в родной город совсем не хотелось — она помнила ту тоску, которая появлялась, стоило ей приехать к маме на каникулы. Однако и с театром, похоже, было кончено, новогодние переодевания в Снегурочку, позволяющие немного заработать, не в счет. Пора было что-то решать со своей жизнью и с работой, что для Юли было почти одно и то же.
Судьба сложилась так, что Юля попала в одно из многочисленных московских агентств по недвижимости. Некоторое время она жила у знакомых, потом снимала комнату. Но это было все, что она смогла себе позволить благодаря новому образу жизни. С личной жизнью дела обстояли неважно. Пару раз она затевала романы, но они быстро кончались, едва успев начаться. Видно, всех отпугивали Юлины долговязость и неуживчивость.
Работа не клеилась. Сделку удавалось заключить не чаще раза в месяц, а то и реже. Большую часть суммы за услуги в оформлении обмена или продажи квартиры получала, естественно, Юлина фирма. Самой же Юле оставалось только на еду и уплату за жилье. Наконец, поднабравшись опыта, она решила, что уже в состоянии оформлять сделки, не посвящая в это свое агентство. Такое случалось, конечно не слишком часто, но все же значительно помогало в денежном отношении.
В этот раз был именно такой случай — Юля помогала одному знакомому продать его однокомнатную квартирку. Но эта сделка проходила хуже некуда. Каких трудов стоило найти покупателя! И когда такой наконец нашелся, квартира ему оказалась нужна максимально срочно. Тут уж Юле пришлось побегать. Сегодня, например, нужно было успеть в два места одновременно — в опекунский совет и к начальнику паспортного стола. Юля и так уже опаздывала, а тут еще эта машина, сбившая ее…
Но все-таки чем-то она меня зацепила. Несмотря на свой высоченный рост и неразговорчивость.
— Давайте знакомиться, — предложил я. — Юрий… или Юра — как вам больше нравится.
Моя спутница, несколько поколебавшись, ответила:
— Юлия… Юля.
— Забавно, — заметил я. — Два «Ю». Как ваша нога? Надеюсь, я не слишком вас ушиб?
— Нет, уже почти не болит, спасибо. — Она все еще держалась настороженно. — Вообще-то я, конечно, сама виновата… День у меня сегодня какой-то неудачный.
Она осеклась.
— Ну зачем вы так, — ответил я. — День еще только начинается. Всякое может случиться.
— Вот-вот, — заметила она с нескрываемым пессимизмом. — Именно, что всякое.
— Давайте так, — предложил я. — Оставьте мне ваш телефон, я позвоню вечером и узнаю, как у вас день прошел. Вдруг все еще наладится.
— Нет у
Она хлопнула дверцей и пошла, чуть прихрамывая, вниз по улице на своих красивых и длинных ногах.
Небо между тем заволокло тучами, собирался дождь, и солнце уже почти не показывалось. По радио передавали какие-то хмурые новости о новом повышении активности чеченских боевиков в Грозном, очередном теракте на юге России, очередном футбольном матче, в котором вновь продул «Спартак», и об ухудшении погоды на ближайшие две недели. Мысленный столбик ртути, измеряющий настроение, немного уменьшился, но, впрочем, не настолько, чтобы это следовало принимать во внимание. Я вспомнил (а вернее, вновь почувствовал всем телом) о новой машине и решил не обращать внимания на те проблемы, которые меня в общем-то не касаются.
Я лихо подкатил к своей юрконсультации, жалея лишь о том, что никого из коллег не видно поблизости и некому похвастаться. Но есть справедливость на земле — на крыльце показался Серега Бежин, которому оставалось только присвистнуть, глядя на то, как я вылезаю из своего приобретения.
— Последнее слово техники? — поздоровавшись, похлопал он блестевшую на солнце машину по капоту.
— Предпоследнее, — ответствовал я. — Но тоже достаточно громкое.
— А припарковались вы фактически бесшумно, — пошутил Серега.
Серега у нас стажер. Молодой еще совсем, зеленый. Хороший парень, да и на редкость сообразительный. Хотя, мне так кажется, место ему совсем не в адвокатской конторе, а скорее уж на Петровке. Ему бы под руководством Грязнова уголовные дела распутывать: слишком он активный да прыткий. Я, конечно, не говорю, что сам сюда пришел штаны просиживать, мне иногда тоже побегать приходится, особенно когда дело соответствующее попадется. Да только мне кажется, что по молодости, пока энергии хоть отбавляй, в адвокатской конторе слишком уж скучно сидеть, в бумажках разбираться да клиентам главы из юридических справочников наизусть зачитывать.
Вообще же Серега сильно напоминал мне Володю Шарапова из незабвенного телешедевра «Место встречи изменить нельзя». То же сочетание неопытности, дерзости и юношеского максимализма. Юный борец за справедливость. Хотя все мы по молодости на Шарапова походили, даже и те, чья молодость прошла еще до появления этого сериала. Жаль только, что, когда мы становимся старше, вся эта тяга к восстановлению справедливости и прочие «души прекрасные порывы» у одних покрываются жесткой коркой цинизма, а у других и вовсе исчезают бесследно.
В коридоре я встретил нашего начальника — Генриха Розанова. Он у нас ничего, даже деловой, с чувством юмора.
— Чего это ты сияешь как целковый?
Надо сказать, что с некоторых пор мы с ним перешли на «ты» — все-таки не один уже пуд соли вместе съели.
— Машину приобрел, — похвастался я.
— Поздравляю! Обмывать-то собираешься?
— Как же, как же! Непременно! Готов и прямо сейчас, да ведь только я теперь за рулем, — слукавил я.
— Ну и хитрец! Ничего, все равно придется… Наши ребята тебе этого так не спустят… Что за машина-то? «Девятка» какая-нибудь?