Чтение онлайн

на главную

Жанры

Чехия и чехи. О чем молчат путеводители
Шрифт:

«Этот король (Вацлав I) сделался совершенным немцем, мыслил и говорил исключительно по-немецки и даже оставил после себя след в истории немецкой словесности как один из миннезингеров. При дворе его постоянно толпились немецкие бароны и рыцари. Чешские дворяне шли за своим королем в употреблении немецкого языка и усвоении немецких обычаев. Паны побросали свои родовые фамилии на – ичи и по примеру немецких баронов и рыцарей стали величаться по своим имениям, которые они окрестили немецкими именами. Таким образом, например, Витковичи назывались фон Розенберг, появились Фалькенштейны, Лихтенбурги и т. д. (…) Постороннему наблюдателю, побывавшему при тогдашнем чешском дворе и перезнакомившемуся с высшим чешским обществом, Чехия показалась бы одной из областей Германии с инородческим крестьянским населением, а не славянским государством»

Нельзя сказать, что не было сопротивления культурной немецкой экспансии. Писались книги на чешском языке, в некоторые монастыри не допускались немецкоговорящие. А Гуситскими войнами, несмотря на их жестокость и разрушительность, когда страна была отброшена в своем развитии лет на сто назад, чехи все-таки гордятся как национально-освободительными. Кстати, не всегда правильно трактовать подобные события, битвы и противостояния, только как национально-освободительную борьбу. Знаменитое поражение

при Белой горе считается символом немецкого порабощения Чехии, но справедливости ради надо заметить, что чехи и немцы участвовали в ней с обеих сторон, это была битва между протестантами и католиками. А среди двадцати семи казненных после нее чешских дворян было четверо немцев. Болезненно отразился в памяти чехов и тот период, когда после гибели чешского короля Пржемысла II был назначен наместником немецкий князь Отто Бранденбургский, который со своим войском творил настоящий грабеж и насилие в чешских землях. Этому горькому времени посвящена даже первая опера Бедржиха Сметаны «Брандербуржцы в Чехии».

Однако совсем тяжелые времена для чехов настали, когда страна полностью оказалась под игом австрийских Габсбургов. Лучшая часть чешского дворянства покинула страну, не поступившись своими религиозными убеждениями. Статус чешского языка полностью зависел от воли очередного монарха и постепенно низвелся до языка простонародья, исключенного из официального обихода. Утеря самобытности чешской нации стала почти свершившимся фактом.

Лишь на рубеже XIX века началось пробуждение самосознания чехов, прежде всего усилиями ученых, исследовавших язык, культуру и историю чешского народа. Правда, поначалу все было так запущено, что эти исследования писались и издавались только на немецком языке (или на латинском). Более того, сами чешские ученые-просветители «… на первых порах уверены были в окончательном торжестве германизма и скептически относились к намерениям возродить чешскую национальность. Добровскому приписываются знаменитые слова о чешском национальном будущем: „Оставьте мертвых в покое“. Пельцер долгое время разделял ту же точку зрения и выразился один раз в печати, что трудиться над пробуждением чешского самосознания – значит плыть против течения» (М. К. Любавский. «История западных славян»).

Однако, как говорится, процесс пошел. Чешская интеллигенция преодолела «элегический скептицизм» и стала сознательно трудиться на ниве возрождения нации: издавать чешских авторов, исторические хроники, учебники языка и истории чехов. На обложках книг замелькал проснувшийся чешский двухвостый лев [10] . Особое оживление национальных чувств произошло, как и у многих народов Европы, в эпоху наполеоновских войн, а у чехов дополнительное воодушевление вызвало появление в их землях русской армии – славянское братство! Настоящие подвижники и герои появились тогда в Чехии, и благодарный народ называл их будителями и ставил им памятники на площадях. Юнгманн переводил западных авторов на чешский язык, написал и издал историю чешской литературы, теорию словесности и составил огромный пятитомный чешско-немецкий словарь. А в свободное время бесплатно преподавал чешский язык в гимназиях и семинариях. Юнгманн был наставником и вдохновителем молодых литераторов, и прежде всего многообещающего поэта Вацлава Ганки, которого он поощрял «тихо и бесшумно работать над тем, чтобы чешская национальность не погибла». Ганка весьма вдохновился, собирал и издавал чешские народные песни, перевел «Слово о полку Игореве», писал свои стихи в стиле народной поэзии. Но «тихо и бесшумно работать» ему показалось мало… В среде литераторов и историков, не только чешских, но и немецких, произошла настоящая сенсация: внезапно были найдены две старинные рукописи, написанные великолепным поэтическим языком и проливающие свет на доселе неизвестные страницы древней чешской истории! Ура! У немцев есть «Песнь о Нибелунгах», у русских – «Слово о полку Игореве», а у чехов отныне – бесценные Краледворская и Зеленогорская рукописи!.. Короче, вы уже догадались: увлекшийся Ганка со товарищи создали великолепную литературную мистификацию, которая даже в ряду Козьмы Пруткова, «Театра Клары Гасуль», Черубины де Габриак, Эмиля Ажара занимает особое место. Подделка была настолько искусно сработана – написана средневековым шрифтом на старинном пергаменте, почти лишена стилистических и исторических несоответствий, – что специалисты не усомнились в ее подлинности, хоть изучали весьма тщательно. Лишь спустя продолжительное время обнаружились в ней отдельные неточности и совпадения со стихами самого Ганки – произошло разоблачение. Насколько я знаю, скандала большого не случилось, Ганку если и ругали, то несильно. Главная цель была достигнута – еще сильнее вспыхнул интерес к чешской истории. Кстати, изрядная часть наших ученых, специалистов в данной области, считает «Слово о полку Игореве» тоже искусной подделкой!

10

Есть шутливый вариант происхождения чешского двухвостого льва, обидный для чехов: германский лев проглотил чешского льва, только хвост остался торчать снаружи.

Больше всего почитают чехи знаменитого историографа Чешского королевства и политического деятеля Франтишека Палацкого. Составитель самой подробной «Истории чешского народа в Чехии и Моравии» внес большой вклад абсолютно во все области национальной жизни. Он заботился о чешском театре, опекал славянских ученых в Праге, составил подробный энциклопедический научный словарь, активно занимался политикой. Современниками он был признан духовным вождем чешского народа, а в конце XIX века чехи воздвигли ему грандиозный памятник на площади его имени.

Политическая же борьба проходила с переменным успехом: если чехи добивались каких-то уступок в австрийском парламенте, то начинали протестовать немцы. В вопросе о равноправии языков их можно было понять: немецким чиновникам пришлось бы усиленно учить чешский язык. Были парламентские дебаты, бойкоты, протесты. Были народные волнения с применением огнестрельного оружия. Был парадоксальный момент, когда чешская общественность выступила с верноподданническим заявлением в адрес Австрийской империи! Дело в том, что местные немцы предлагали включить Чехию в состав Великой Германии, что привело бы к полному растворению чешской нации. Из двух зол выбирают меньшее, и чехи предпочли выступить за сохранность Австрийской империи, а Франтишек Палацкий произнес знаменитую фразу: «Если бы Австрии не было, мы должны были бы создать ее». Надо признать, что австрийские правители, имея такую многонациональную империю, проводили национальную политику достаточно гибко, отнюдь не жестко. Тем не менее, как об этом с горечью писал Палацкий, нередко в центре Праги человек, задавший вопрос на чешском языке, мог услышать в ответ презрительное: «Говорите, пожалуйста, по-человечески» [11] . Нельзя и только в черном цвете представлять это соседство. И браки межнациональные были, и дружбу водили, и взаимопроникновение культур на всех уровнях отрицать невозможно. Взять хотя бы чешскую кухню – налицо явное влияние немецкой: свиные ребрышки и рульки, сосиски-сардельки, апфельштрудель. А в немецких семьях стремились иметь чешскую повариху: готовят лучше всех. Дико называть Прагу немецким городом, но отрицать большое влияние немецкой культуры на чешскую тоже полная нелепость. Вену называли самым большим чешским городом. До сих пор в телефонной книге Вены огромное количество славянских фамилий, больше всего словацких.

11

Сейчас с ужасом и отвращением вспоминаю, что точно так же какой-нибудь хам мог сказать латышу в центре Риги в семидесятые годы. Параллелей не провожу, лишь еще раз убеждаюсь, насколько тонкий, деликатный и трудный этот национальный вопрос

Вот в таком подвешенном состоянии живущие бок о бок чехи и немцы подошли к началу Первой мировой войны. Обоюдная неприязнь достигла апогея. В биографии Альберта Эйнштейна, который в то время преподавал в Пражском университете, описывается, как профессоры чешского и немецкого отделений (умницы, физики-теоретики!) демонстративно не общались и не здоровались друг с другом! Выехав на научную конференцию в какую-нибудь европейскую столицу, совместно обсуждали доклад коллеги о строении вещества, а вернувшись в Прагу, опять не здоровались. Вот один эпизод: проходят несколько немецких интеллигентов по улице, видят покосившуюся вывеску. «Ничего, может, упадет какому-нибудь чеху на голову!» Дружный жизнерадостный смех… Полностью онемеченный чех закатывает скандал каждый раз, когда на почте ему продают открытку, где помимо немецкой есть надпись и на чешском языке. Коллективные драки стенка на стенку между чешскими и немецкими школьниками или студентами вошли в традицию. «… Теперь я понимаю, почему маленький Кафка боялся… тогда, в тысяча восемьсот девяносто втором году, в Праге, и особенно в Старом Месте, ссорились и дрались чехи с немцами, так что австрийское правительство объявило чрезвычайное положение… а в девяносто седьмом эти стычки между чехами и немцами коснулись и евреев… Антисемитизм разгорелся с новой силой» [12] .

12

Богумил Грабал. Ноябрьский ураган. Из книги «Слишком шумное одиночество».

Да, роман Гашека – литературное произведение, да к тому же комического и сатирического характера. Значит, поправку на гротескность делать необходимо. Однако такое ли большое преувеличение – описание «дружбы народов» в романе: многие офицеры-немцы ненавидели чехов, их так и называли «чехоеды». Солдаты платили тем же. В уличной толпе избили немца, выкрикнувшего патриотический лозунг. «В другой раз, когда через Писек проезжал маршевый батальон, несколько евреев из Писека закричали в виде приветствия: „Хайль! Долой сербов!“ Им так смазали по морде, что они целую неделю потом не показывались на улице». Тут надо признать, что чехи грешили изрядным антисемитизмом. Отчасти он объяснялся и тем, что пражские евреи были немецкоговорящими, отдавали детей в немецкие школы и носили немецкие фамилии. А венгров не любили (вспомните свирепого мадьярофоба сапера Водичку), так как они единственные добились в рамках Австрийской империи равноправия на своей территории, и с 1867 года Австрия стала именоваться Австро-Венгрией. Естественно, венгры стали рьяными патриотами империи, а для славянских народов – притеснителями [13] .

13

Характерно, что знаменитый мятеж белочехов – один из первых эпизодов Гражданской войны в России – начался с драки между чешскими и венгерскими военнопленными. Их эшелоны остановились на соседних путях, завязалась словесная перебранка, потом кто-то из венгров запустил пустую бутылку и угодил в голову чеху. Началась грандиозная драка, конвой арестовал зачинщиков, и чехи подняли мятеж

Вот до этого периода, начала Первой мировой войны, дописал свою историю западных славян русский историк, академик и ректор Московского университета М. К. Любавский. И я не могу не привести слова, которыми он завершает раздел об истории Чехии: «Разыгрывающаяся ныне борьба германского мира со славянским, борьба не на жизнь, а на смерть, с не определившимся еще исходом, с неясными перспективами будущего, заставляет сказать, что судьбы прекрасной славянской страны, талантливого, благородного и мужественного чешского народа находятся в руках Божьих… Тяжкий немецкий молот, в течение многих веков дробивший чешский народ, выковал из него булат. Но при известных обстоятельствах и булат может быть обращен в прах…» Вот каким языком писались когда-то научные книги и учебники! И вот с какой добротой, симпатией и заботой относилась русская интеллигенция к чешскому народу! Как хочется, чтобы это осталось нашей традицией.

* * *

Разгром Австро-Венгрии принес чехам долгожданную свободу. Бурное ликование, которое я подробно описываю в главе «А где Чехословакия?», носило явно выраженную антинемецкую окраску. Немцам припоминали высокомерие и чванство, притеснения чиновников и проигранные исторические битвы. Не проявило должной толерантности и тактичности и правительство молодой Чехословацкой Республики. Вот как неосторожно выразился Масарик в одном из выступлений: «Мы создали наше государство, тем определено и положение наших немцев, которые изначально пришли в страну как эмигранты и колонисты. Я искренне хотел бы, чтобы мы как можно скорее договорились» [14] . Хочешь договориться, не называй немецкую официантку или мастера-пивовара эмигрантом и колонистом! Чьи предки здесь на протяжении пятиста – шестиста лет жили и неизвестно на чьей стороне при Белой горе воевали! В нескольких местах, где немецкое население преобладало, они начали бунтовать против «чешской тирании», и пролилась кровь. Обещанной автономии немцы так и не дождались, и неудивительно, что стали чувствовать себя, несмотря на равные права, затравленным национальным меньшинством среди враждебного окружения. Опять лезут непрошеные параллели: ну какой, к черту, оккупант и колонист русский инженер или рабочий, закончивший ВУЗ или профтехучилище и получивший распределение на завод в Латвию! А у меня, кстати, бабушка жила в Риге еще до Первой мировой! И какое нам дело до пактов Молотова – Риббентропа, Белой горы и прочих куликовских битв!

14

Цитата из статьи Ярослава Шимова «Чехи и немцы: история непростого соседства» («Радио Прага»).

Поделиться:
Популярные книги

Мастер Разума II

Кронос Александр
2. Мастер Разума
Фантастика:
героическая фантастика
попаданцы
аниме
5.75
рейтинг книги
Мастер Разума II

Императорский отбор

Свободина Виктория
Фантастика:
фэнтези
8.56
рейтинг книги
Императорский отбор

Довлатов. Сонный лекарь 3

Голд Джон
3. Не вывожу
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Довлатов. Сонный лекарь 3

Неверный

Тоцка Тала
Любовные романы:
современные любовные романы
5.50
рейтинг книги
Неверный

Кодекс Крови. Книга II

Борзых М.
2. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга II

Цеховик. Книга 1. Отрицание

Ромов Дмитрий
1. Цеховик
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.75
рейтинг книги
Цеховик. Книга 1. Отрицание

Энфис 2

Кронос Александр
2. Эрра
Фантастика:
героическая фантастика
рпг
аниме
5.00
рейтинг книги
Энфис 2

Законы Рода. Том 2

Flow Ascold
2. Граф Берестьев
Фантастика:
фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Законы Рода. Том 2

Кровь на эполетах

Дроздов Анатолий Федорович
3. Штуцер и тесак
Фантастика:
альтернативная история
7.60
рейтинг книги
Кровь на эполетах

Вернуть невесту. Ловушка для попаданки 2

Ардова Алиса
2. Вернуть невесту
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.88
рейтинг книги
Вернуть невесту. Ловушка для попаданки 2

Ученик

Первухин Андрей Евгеньевич
1. Ученик
Фантастика:
фэнтези
6.20
рейтинг книги
Ученик

Газлайтер. Том 3

Володин Григорий
3. История Телепата
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Газлайтер. Том 3

Ваше Сиятельство 2

Моури Эрли
2. Ваше Сиятельство
Фантастика:
фэнтези
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Ваше Сиятельство 2

Бестужев. Служба Государевой Безопасности. Книга третья

Измайлов Сергей
3. Граф Бестужев
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Бестужев. Служба Государевой Безопасности. Книга третья