Чехов - прав?
Шрифт:
Миша сидел, поигрывая шариковой ручкой в руке и не зная, что делать. Он не мог ни снизить оценку, ни промолчать, поскольку сочинение этой неведомой ему девчонки нашло живой отклик в его душе.
Он нерешительно коснулся листка с сочинением и склонился над ним, чтобы поставить оценку.
Безупречная работа. Нелогичная, но всё же безупречная.
Прежде он ставил лишь палочки на полях, правил ошибки и рисовал в итоге две цифры через дробную черту. Но сейчас этого казалось недостаточно.
Он хотел бы написать, как ему понравилось, но вовремя напомнил себе, что это, как бы, пишет не он, а его мама. Надо изъясниться сдержанно.
И он написал:
"Прочитай ещё раз. Ты противоречишь сама себе. Но так и бывает в жизни. 5/5"
***
Вечером он позвонил подруге, с которой учился и спросил у неё, поскольку ему очень хотелось понять, Света действительно столь удивительно рассудительна и мудра, или просто её сверстники-одноклассники отчего-то глупы. Ведь бывает, что жизнь помогает человеку взрослеть раньше времени, и потом этот человек осознаёт больше, чем те, кто рядом, хоть они и одного возраста.
Ксюша, чей номер набрал Миша, была отличным другом: прикольным, временами вредным, но верным и честным. С ней было интересно, можно было говорить обо всём на свете и обсуждать всё, что приходит в голову. Но как-то философских тем Миша с ней особенно не касался. Не потому, что избегал, а просто не было случая.
И вот случай появился.
– Ксюш, привет!
– бодро поприветствовал он, на что получил в ответ невнятое сонное:
– А, это ты... Сова, тоже мне! Сплю я уже...
Она немного поворчала, а Миша подождал, потому что знал - сейчас она окончательно проснётся и ответит на любые вопросы.
– Чего хотел-то?
– уже вполне спокойно и даже заинтригованно спросила она.
– Вот скажи мне, что важнее, свобода или путь к свободе?
– задал он вопрос, на который Света Ерохина дала столь развёрнутый ответ в сочинении.
Ксюша задумалась, и несколько минут в трубке была тишина.
– Ты уснула, что ли?
– усомнился Миша.
– Нет. Думаю. Ты ж сложный вопрос задал, - ответила девушка.
Он подождал ещё немного, и услышал ответ:
– Свобода.
Миша подождал ещё, ожидая, что Ксюша дополнит свой ответ какими-то аргументами, но она молчала.
– И всё?
– удивился он.
– Нет, - ответила Ксюша.
– Ещё дружба, любовь. Это всё тоже важнее.
– Про это я не спрашивал...
– попытался объяснить парень, но девушка ответила:
– Тогда всё: свобода.
– Ладно, - вздохнул Миша.
– А почему ты так считаешь?
– Да какая разница?
– поразилась девушка.
– Ты спросил - я ответила. Путь - это путь, а свобода - это свобода. Она - важнее. Разве не ясно?
– Ясно, - усмехнулся парень.
– Вот не поговоришь с тобой на вечные темы!
– Это да, - рассмеялась Ксюша.
– За то на любые другие можно! Цени это!
– Я ценю, - хмыкнул Миша.
– Ладно, спокойной ночи!
– Спокойной!
– отозвалась девушка, отключая телефон.
***
С тех пор он думал о ней. О Свете Ерохиной.
Не постоянно, но порой мысли неизменно возвращались к этой вдумчивой девушке. Он в тот вечер прочёл ещё несколько сочинений, и все они показались ему убогими на фоне Ерохиной.
Мысли о ней приходили к нему не каждый день, а порой и даже не раз в неделю, но, когда месяц спустя мама принесла домой стопку сочинений на листочках, парень сразу заинтересовался.
– Опять сочинения?
– спросил он.
– Ага, - ответила Ольга Михайловна.
– Уж которые в тетрадях, я там проверяю, чтоб не таскать домой, а листочки ладно, не такие и тяжёлые...
Мишаня лукаво посмотрел на маму и сказал:
– Давно блинчиков ты не пекла. Давай, я проверю, что твои хорьки понаписали, а ты напеки, ладно?
– он заметил, что в этот раз мама не устала и готова проверять сама, и потому добавил веский аргумент: - Папа обрадуется!
Он и правда любил блинчики, особенно с ванильным сахаром.
Ольга Михайловна немного поколебалась, но согласилась.
Миша достал стопку и принялся читать по порядку, а, когда нашёл сочинение Светы, отложил его в сторону, чтобы прочесть самым последним. Стоило заканчивать проверку на позитивной ноте, тем более, он знал, что девушка обязательно напишет что-то, о чём ему будет интересно подумать.
Тема вновь была странной и перекликалась с прошлой. Звучала она так: "Что важнее: вера или предмет веры?"
Первой строчкой Светиного сочинения была цитата М. Горького: "Во что веришь, то и есть".
Уже над этой фразой парень задумался, глядя, как выведена она неаккуратным почерком.
Разве так бывает? Вспомнилась тоже цитата из школьных лет, на этот раз А.П. Чехова: " В человеке всё должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли..."
"И почерк..." - мысленно добавил Миша.
Почерк должен отражать характер, это же всем известно! Но Света была явно исключением. Неряшливые буквы складывались в ладные, поразительно глубокие философские мысли, и Миша, как и в прошлый раз, прочёл сочинение на одном дыхании.
На этот раз противоречий не было.
"Вера - важнее, - сходу заявляла Света.
– Во что бы ни верил человек, это чувство помогает ему ориентироваться в жизни, знать, что всё впереди будет хорошо. Это, как маяк, что светит издали, но сам остаётся в собственной тени. Так и вера должна оставаться абстрактной, не становиться прикладной и не привязываться к каким-либо предметам или религиям. Она должна рождаться в душе, согревать и успокаивать сердце в трудные минуты и непременно быть светлым напоминанием, что мы все сами творцы своей судьбы, и во что бы мы ни верили, это обязательно случится, если вера сильна".