Чехов
Шрифт:
О как? Волна самоубийств? Все чудесатее и чудесатее.
Я зевнул и выключил телевизор. Вернул пустой бокал на стол. Затем встал из-за стола, и пошёл в свою комнату. Пора спать. Завтра предстоит нелёгкий день.
На пороге остановился, окинул взглядом гостиную, распахнутое окно, сквозь которое в комнату тек прохладный речной воздух. Мне показалось, что в дальнем углу сгустилась странная тягучая тень. Однако присмотревшись, я убедился, что это игры моего воображения.
Выпитое порядком меня разморило, поэтому я заснул, едва только голова коснулась подушки. Мне снилось что-то цитрусовое, навевающее мысли о новогодних праздниках, которые я проводил в доме бабушки.
Утром же меня разбудил странный шум. Он доносился из гостиной. Я открыл глаза, уставился в искусно изготовленную лепнину. Удивительно, что даже в свежей побелке потолок не нуждался. Все же дом мне достался в хорошем состоянии. За это стоило отблагодарить Матвея.
Из гостиной слышался звон посуды, и едва слышное бормотание. Словно кто-то был недоволен вчерашней попойкой, которую мы устроили. Голос не был похож на голос Алисы. Вряд ли это была хозяйка дома. По одному из условий нашего договора, Дарья Ивановна не должна была приходить без звонка. Грабители вряд ли стали бы греметь бокалами. А других вариантов у меня не осталось. И где-то внутри зародился интерес: кто же пожаловал в гости с утра пораньше.
Я покосился на висевшее на стене часы. Хотя нет, не совсем с утра. Время уже близилось к полудню.
Зевнул, сел на кровати. Босые ноги коснулись досок холодного пола. Я зябко поёжился, встал, поднял с пола немного помятые штаны, оделся и зашагал к выходу.
Разгадка оказалась простой и банальной. У стола, спиной ко мне, стояла высокая женщина лет двадцати пяти. Вернее, гостья была не совсем человеком. Силуэт дамы был полупрозрачным, словно сотканным из тумана.
Я сделал вид, что не замечаю её. Подошёл к столу, взял лежавшую на столешнице записку. Пробежал глазами по тексту:
"Спасибо за вчерашний вечер, мастер Чехов. Но мне пора домой. Созвонимся". Под строками стояла размашистая буква «А».
Ага. Значит, Алиса, которая всегда была жаворонком, покинула дом. Я зевнул и бросил записку на стол. Направился к кухне. Стоявшая у стола женщина резко обернулась и уставилась на меня:
— А, проснулся, — прошипела она. — И что? Теперь здесь каждый день такой бардак будет?
Я сделал вид, что не замечаю гостью. Вернее, хозяйку этого помещения. Потому что, скорее всего это и была та самая «старушка», которую зарубил топором студент. Когда ее лицо исказила злоба, то я отметил, что женщина показалась лет на десять старше. Опустившиеся уголки губ придавали ее образу мрачное выражение. Хотя при всем этом я никогда бы не назвал ее старой.
Неспешно прошел на кухню, приблизился к раковине и провернул вентиль. Кран несколько раз дрогнул, недовольно фыркнул, выдав порцию ржавой жидкости, а потом выпустил струю остро пахнущей хлором воды. Я наполнил ею тяжелый чугунный чайник с длинным носиком. Водрузил посуду на плиту. Вынул из крохотного привинченного к стене ящичка спичечный коробок с дореволюционной наклейкой на фанерном боку. Подумал, что давно не видел такого раритета и древесина наверняка отсырела. Однако спички оказались сухими, и я легко смог зажечь конфорку варочной панели. Голубое пламя весело принялось облизывать дно чайника. В шкафчике над столом нашелся заварник, чашка и початая пачка чая, которую кто-то из прежних жильцов оставил по доброте душевной. Вчерашние покупки из лавки я сразу не сумел найти, хотя и оглянулся в поиске крафтового пакета. Закинул в заварник несколько щепотей трав, и принялся терпеливо дожидаться, пока закипит вода.
Женщина плавно вошла в кухню. Остановилась у входа, оперевшись острым плечиком о косяк, и принялась сверлить меня злым взглядом. На ее глаза упала прядь волос. Странно, казалось бы, что у давно почившей дамы осталась привычка отбрасывать волосы назад тыльной стороной ладони. При этом на ее пальцах сверкнули давно несуществующие перстни. Одета хозяйка была в голубое платье с высоким воротом, украшенным кружевом ручной работы.
— Вот же зараза. Хозяйничает здесь, — проворчала она, скривишись.
Затем подошла к кухонному шкафу и пристально посмотрела на одну из дверок. Я скрыл усмешку, поняв, что меня ждет нечто интересное. Призраки бесплотны, и не могут схватить что-то из материального мира. Но как я уже успел узнать, этот недостаток они вполне компенсируют различными талантами. Одним из которых был телекинез. При помощи него призраки могут двигать предметы. Именно это сейчас собиралась продемонстрировать мне хозяйка дома. На лице потустороннего гостя заиграла лукавая улыбка. Понятно, что вредная баба задумала какую-то пакость. Дверца со скрипом открылась.
— Только вещи не разбрасывай, — лениво предупредил я призрака. — Битая посуда это к несчастью. И дверцей не хлопай. Голова немного болит.
Простая просьба повергла женщину в ступор. Гостья застыла, открывая и закрывая рот, удивлённо глядя на меня.
–Ну что, забыла, как говорить? — осведомился я лениво.
Снял с плиты закипевший чайник, и залил заварку булькающим кипятком. По кухне поплыл кисловатый аромат, и я отметил про себя, что сегодня надо бы заглянуть в чайную лавку. А эту пачку оставить на чёрный день. Не удивлюсь, если ее держали здесь именно для такого случая. Да и каким хорошим не был напиток на полках магазина, он не сравнится со сбором, который продаётся в специализированной лавке.
— Ты… ты… — подала наконец голос незнакомка.
— Я, — с готовностью согласился я.
Взял заварник и чашку, и пошёл в гостиную.
— Вспомнила, наконец-то, как говорить? Кстати, меня всегда удивляло, как вы разговариваете? У вас же нет ни лёгких, ни голосовых связок. Магия, не иначе.
— То есть ты меня видишь? — удивлённо уточнила женщина, принимаясь проверять ровность узла волос на затылке.
Я кивнул:
— И вижу, и слышу.
— И тебе не страшно? — уточнила дама несколько нервно.
С призраками стоит вести себя спокойно, и как в ловле блох главным правилом общения всегда было не торопиться. Мертвые иначе ощущали время и вполне могли позволить себе быть медлительными. Живые были для них слишком суетливые и, кажется, иногда раздражали своей порывистостью.
Потому я не спешил и даже глаза прикрыл, чтобы прислушаться к звукам, доносившимся снаружи. Набережная заполнилась людьми, над Невой летали беспокойные чайки. По воде ходили катера, разгоняя свинцовые волны. Насладившись видом, я уселся в плетеное кресло, налил в изящную чашку чай, сделал глоток и откинулся на спинку.