Чекистский невод
Шрифт:
Трусом Максим не был, но по его коже поползли мурашки. Он понял, что там было, ну и что? Наша лодка, советская, чья же еще? Миллион причин, почему она всплывала. Но стало тревожно. И люди, сошедшие на берег, вряд ли остались внизу. Рядом тропа, он знал. Максим колебался, не хотелось выглядеть перед девушкой малодушным. А мог бы догадаться, что подвергает опасности не только себя! Время бездарно упустили, а люди поднялись быстро. Максим начал вставать – и вдруг застыл, положил руку Ольге на плечо. Предательский холодок закрался под кожу. Поскрипывала глина под ногами, люди тяжело дышали. Различались глухие голоса – говорили по-русски. Потом беседа оборвалась, но компания продолжала шествие. Дернулась Ольга – Максим усилил нажим на плечо, опустился обратно на камень. С охватившим его страхом невозможно было справиться. Хорошенькое же дельце… Ольга хотела что-то сказать – он зажал ей рот. Девушка сделала большие глаза, застыла.
– Пусть пройдут, сиди тихо, – прошептал он.
Ольга судорожно кивнула. Максим, поколебавшись, отнял руку от ее рта. Они сидели затаив дыхание. Ей-богу, смешно. Слева покачивались силуэты. Незнакомцы одолели
Незнакомцы встали. Их силуэты колебались во мраке, вместо лиц – черные дыры. Но какие-то лица там, очевидно, были, парень чувствовал, как их ощупывают глаза.
– Доброй ночи… – неуверенно произнес Максим.
Ольга молчала, сидя на корточках и растирая подвернутую голень. Ответного приветствия не дождались, двое из трех начали движение, ускорились, а третий остался на месте и вертел головой.
– Эй, вы чего? – Максим попятился. Ахнула спутница. – Беги! – Он толкнул ее.
Ольгу отнесло, словно ветром. Парень встал в стойку. В армии обучали основам рукопашного боя. Заработали кулаки. Двое сменили направление, стали заходить с боков. Их лица прятались под капюшонами. Тот, что справа, махнул кулаком. Максим отбил удар, перешел в атаку, врезал противнику под дых. Мужчина отпрянул, глухо выругался. Второй был где-то слева. Максим отбился ногой – и тот попятился, не стал нападать. Активизировался первый, ударил в скулу, но вроде вскользь, Максим провел ответный удар. Противник заработал обеими руками – юноша их перехватил, сжал в запястьях. Оба тужились, соперник пытался вырваться, Максим не отпускал. Пот хлестал градом, в глазах потемнело, а в душу забралась пещерная тоска. Второй неторопливо подошел сзади, блеснула сталь в руке. Лезвие вошло под ребро, как нож в масло. Максим закричал от боли. Руки разжались, соперник отступил. Нож вышел из тела, вонзился снова, потом еще, резал, вспарывая плоть. После каждого удара Максим вздрагивал, сознание его меркло. Последняя связная мысль: «Хоть бы Ольга убежала!» – но и та оборвалась, подкосились ноги…
Убийца нагнулся, вытер нож о полу студенческой штормовки. Стал смотреть в глаза умирающему. Глаза парня стекленели, тело конвульсивно вздрагивало.
Ольга бежала, не замечая боли в подвернутой ноге. Гнал животный ужас. За спиной рычал Максим, дрался, как лев, за свою девушку. Ольга не выдержала, обернулась и заметила, как третья личность, не принимавшая участия в драке, кинулась за ней. Девушка споткнулась, покатилась на дно балки, ударяясь о камни, визжа от страха и боли. Обувь сегодня явно была не спортивная. Ее догоняли, незнакомец летел, как реактивный. Ольга поднялась, бросилась дальше, снова неизвестно зачем обернулась. Теперь, упав, она покатилась, как полено, захлебываясь собственными криками, темный мир завертелся перед глазами. Она докатилась до дна оврага, ударилась виском о вросший в грунт камень. Боли уже не чувствовала. Осталась лежать, разбросав руки и с вывернутой головой.
Подбежал человек, присел на корточки, включил фонарь. Лицо пострадавшей было залито кровью, искажено страхом. Из раскроенного черепа вытекала кровавая масса, которая пузырилась. Струйка крови стекала по губам. Представшая картина вполне незнакомца удовлетворила. Он выключил фонарь и рысью припустил обратно. Трое встретились наверху, обменялись лаконичными фразами. Беседа не затянулась – двинулись дальше, пересекли низину и вошли в заросли…
– Вот и договорились, Михаил Андреевич. – Грузный и практически безволосый полковник Науменко протянул руку. – Как говорится, добро пожаловать в Крым. Пропуск в режимную зону у вас есть, кабинет займете справа в конце коридора, сотрудников пришлю, транспорт выделим, все необходимое содействие окажем… Вы уверены, что хотите жить в гостинице? Можем выделить отдельное жилище в ведомственном доме на улице Красина. Там, конечно, не роскошные апартаменты, но…
– Спасибо, Василий Петрович, меня устроит гостиница. – Кольцов пожал протянутую руку. Пошутил напоследок: – Поближе к народу, так сказать.
Он покинул кабинет начальника районного отделения КГБ, прошел в конец коридора, задержался у открытого окна. Достал сигареты, глянул по сторонам. Вроде курили везде, уборщицы офицеров госбезопасности не гоняли. Что и подтвердила баночка с окурками на подоконнике. Над полуостровом распростерся обширный антициклон, солнце жарило, как в печке. Температура днем доходила до плюс 35, дождей не было целую вечность. Для сухих субтропиков ничего удивительного. И местные жители не удивлялись. Для человека же из средней полосы – сущий ад. Особенно если приехал не отдыхать, а работать.
В этой парной не стоило делать лишних движений – сразу намокала спина. Пиджак давно перекочевал на предплечье. За окном размеренно жила и работала Балаклава – в принципе, город, хотя и административно, – один из районов Севастополя. То, что населенные пункты разделяли километры пустого пространства, никого не смущало. Крыши невысоких строений спускались по уступам к правому берегу знаменитой Балаклавской бухты. Город был небольшой, максимум тридцать тысяч населения. В нем не отдыхали, несмотря на красоту природы, – в нем работали. Экскурсионные группы иногда приезжали, гиды быстро проводили туристов по достопримечательностям,
Вид на Балаклаву открывался живописный. На левом берегу бухты построек было немного, там властвовала ГОРА. Городские строения теснились на правом берегу, тянулись по склону, заполняли пустоты между возвышенностями. Не сказать что город кишел людьми – чужаки практически отсутствовали. Работали режимные предприятия, коммунальные службы. По зеркальной глади бухты плыли лодочки.
Михаил затушил окурок, оторвался от подоконника и вошел в кабинет, выделенный начальством командированному из столицы офицеру. Кабинет был небольшой, окно выходило на задний двор. С живописным видом здесь были проблемы. Порядок к его приезду, в принципе, навели – помыли полы, вытерли пыль. Первым делом Михаил открыл окно. На отрывном календаре значилось 12 июля 1983 года. Как давно это было… Михаил задумчиво отрывал листы, дошел до текущей даты, остановился. 27 июля, среда. Пик лета в данной части земли. Сел за стол, задумался. Цель командировки не отличалась конкретикой, все было размыто, туманно, из разряда «пойди туда – не знаю куда, сделай то – не знаю что». А значит, он мог застрять в этом благословенном уголке мира. Членов группы Кольцов оставил в Москве, хватит в Крыму и одного бездельника. Сотрудники расстроились: бог с ней, с жарой, Крым, как-никак… «Ничего, Михаил Андреевич, мы вас дождемся, померзнем в Москве, не привыкать, – вздыхал Вадик Москвин – Вы уж возвращайтесь когда-нибудь». – «Будьте осторожны, товарищ майор, – предупреждал Григорий Вишневский. – Юг – разлагает. Сколько наших там уже полегло. Солнце, женщины, алкоголь, азартные игры… Жалко, что вы едете один и уже не выйдет как раньше…» – «А раньше – это как? – скалился Алексей Швец. – Группой лиц по предварительному сговору?» Сотрудники шутили из последних сил: дескать, привозить ничего не надо, так, пару анекдотов да вон Григорию – сушеную медузу. «Обязательно попробуйте рапанов, – советовала секретарь полковника Рылеева. – Сама не ела, поэтому не знаю, о чем говорю, но те, кто пробовал, были на седьмом небе от счастья». Что-то неуловимо менялось в стране, сквозил подозрительный ветерок, люди становились другими, позволяли себе то, что раньше не могли позволить. Хорошо это или плохо, сказать было трудно. Юрий Владимирович Андропов пошел на повышение, возглавил страну. Комитетом теперь руководил Федорчук Виталий Васильевич, и мнение об этом человеке никак не составлялось. Но люди продолжали работать, выполняли поставленные партией и правительством задачи…
В Симферополь он прибыл вчера – к завершению дня. Рейсы «Аэрофлота» составлялись довольно бестолково. У выхода из аэровокзала встретили, доставили в гостиницу – как он и просил. Местный «постоялый двор» назывался «Аквамарин» – с виду обычный короб из силикатного кирпича, украшенный азалией и лавром. При входе в гостиницу ощутимо пахло лавровым листом, который советские домохозяйки щедро бросают в суп. Документы оформили заранее, имелись все допуски и разрешения. Администратор гостиницы уже бормотал про отсутствие свободных мест, но передумал, увидев удостоверение. Номер находился на втором этаже – с балконом, со всеми удобствами, если не замечать, что вместо горячей воды идет теплая. Знающие люди предупредили: данное обстоятельство – обычное для полуострова дело. Напротив гостиницы – парк, на первом этаже столовая и примкнувший к ней кафетерий с барной стойкой. До места несения службы – десять минут ленивой ходьбы…
Неизвестно, как с женщинами и азартными играми, но жара разлагала. Мозги, казалось, кипели и плавились. «У вас тут купаются?» – спросил он прошлым вечером у портье. «В основном под душем, – ответил работник гостиницы. – Купаться в бухте запрещено, а к морю в городской черте не выйдете – берег обрывистый и пляжей нет. Надо садиться на автобус и ехать – пятнадцать-двадцать минут. Зато красоты гарантируются, пляжи очень красивые: Изумрудный, Яшмовый, Мраморный…»
Он изучал карту юго-западной части полуострова, когда в дверь вежливо постучали и вторглись двое. Видимо, те самые компетентные лица, которых обещал подкинуть Науменко. Офицеры были в штатском – и ничего удивительного, в форме здесь не ходили. Одному из них было под сорок, лысоватый, худощавый, с маловыразительным лицом – из тех, которым незачем предъявлять удостоверение, и так понятно, кем он работает. Коллега – молодой, выглядел более «человечно» – темноволосый, с живыми глазами. Посетители замялись на пороге, разглядывали своего временного начальника.