Чекисты рассказывают. Книга 6-я
Шрифт:
Подобные картинки Бондарю уже попадались в бандитских схронах и раньше. Иногда их сдавали местные жители вместе с подброшенными националистическими листовками. Видел он нечто подобное и на страницах оуновских газет.
— Это добро нам прислали из Москвы, — объяснил полковник. — И не только нам, но всем управлениям МГБ западных областей Украины. Суть дела заключается в том, что этот альбом с провокационными целями сейчас широко распространяется на Западе. Его подбрасывают в посольства, журналистам-международникам, делегатам сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Замысел провокаторов понятен — убедить общественное мнение Запада, что на Украине, дескать, идет массовая вооруженная борьба против
Нам поручено срочно разыскать автора альбома и пресечь его антисоветскую деятельность. Для розыска создана оперативная группа. Возглавите ее вы. Кроме вас, в нее включены капитаны Маркелов и Мудрицкий. Утром доложите план мероприятий...
Сотрудника Клеванского райотдела госбезопасности Михаила Андреевича Маркелова Бондарь знал хорошо. О капитане Мудрицком из управления МГБ по Сумской области, находящемся на Ровенщине в командировке, слышал как об опытном чекисте.
Вернувшись в свой кабинет, Евгений Ильич еще раз тщательно изучил рисунки. Первая мысль была — а не состряпаны они там, за океаном, или где-нибудь в Мюнхене? Но потом от этой мысли отказался. Он достаточно хорошо знал Волынь и быстро понял — художник явно местного происхождения. В этом убеждало многое: чисто волынские пейзажи, детали одежды, построек, достоверность устройства схронов и т. п. Нет, так мог нарисовать только хорошо все знающий человек. Мнение Бондаря, кстати, совпадало с предположением, что оригиналы рисунков нелегально переправлены на Запад откуда-то с западных областей Украины.
В Ровно в то время жило всего несколько профессиональных художников. Одного из них Евгений Ильич немного знал — это был заслуженный фронтовик, орденоносец, в период Сталинградской битвы они даже служили в одной армии, правда, тогда не встречались. Вечером того же дня капитан отправился к художнику за консультацией.
Николай Александрович встретил чекиста приветливо. Что требуется от него — понял мгновенно, не понадобилось ему особенно долго и объяснять, что дело — сугубо конфиденциальное.
— Прежде всего мне нужно знать, кто это изготовил, — спросил Бондарь, — профессиональный художник или самоучка?
Хозяин взял листы. Вначале внимательно просмотрел их невооруженным взглядом, потом достал из ящика стола тяжелую трофейную лупу в медной оправе.
Бондарь терпеливо ждал. Через полчаса эксперт отложил в сторону рисунки и решительно заявил:
— Автор, безусловно, профессиональный художник-график, причем способный и достаточно высокой квалификации. Вот эти листы, — он выхватил из стопки несколько картинок, — гравюра по дереву, так называемая ксилография. Изображение вырезается на деревянной пластинке, пальмовой или самшитовой, в наших условиях сгодится и вишневая. Краска наносится тонким слоем на выпуклую поверхность рисунка, потом сверху плотно прижимается лист бумаги, и оттиск готов. А вот эти, — эксперт кивнул на вторую стопку, — выполнены тушью. Чтобы с них сделать репродукцию, нужно изготовить клише в цинкографии.
— Значит, профессионал... — задумчиво протянул Бондарь.
— Без сомнения, — живо откликнулся художник. — Тому есть еще одно подтверждение: подпись автора выполнена в чисто профессиональной манере художника-графика.
— Как, разве есть подпись?! — разволновался капитан.
— Есть, — подтвердил Николай Александрович. — Взгляните, — он протянул Бондарю лупу и указал на крохотную звездочку, которую чекист и сам раньше приметил, но не придал ей значения.
— Живописцы обычно подписывают полотна фамилией, графики же, чаще всего, ставят только инициалы, причем нередко как бы маскируют их в рисунке. Видите — похоже на звездочку. На самом деле здесь наложены друг на друга буквы «Н» и «Х».
— Значит, — протянул
— Или «Х» и «Н», — добавил Николай Александрович.
В назначенный начальником срок Бондарь представил руководству план мероприятий, суть которых сводилась к установлению личности бандита, который обладает способностями к рисованию, получил соответствующее образование и потому мог быть автором рисунков. Кроме того, были изложены соображения касательно того, где мог укрываться и работать неизвестный пока художник.
По распоряжению начальника УМГБ в опергруппу Бондаря были переданы все обнаруженные и захваченные ранее листовки, лозунги и другие печатные документы националистов. Изучив их с лупой в руке, капитан в ряде случаев обнаружил уже знакомые ему инициалы «Н» и «Х». Он уже был убежден, что инициалы художника-бандита надо читать именно в этом, а не в обратном порядке. Дело в том, что, просмотрев церковный календарь, он нашел там лишь десять имен на «Х», из которых на Украине встречались только Харлампий, Харитон и Христофор. Между тем на «Н» имелось несколько десятков имен, половина из которых была весьма распространенной. Потом Бондарь изучил клишированные заголовки оуновских газет. И здесь авторство «НХ» не оставляло сомнения.
В июле капитан купил только что вышедшую книгу Героя Советского Союза Дм. Медведева «Сильные духом». С особым интересом прочел страницы, относящиеся к атаману пресловутой «Полесской сечи» Тарасу Боровцу, известному среди оуновцев под псевдонимом «Бульба». В одном месте Медведев упоминал об открытке с рисованным портретом «Бульбы», попавшей в руки разведчиков. С материалами о деятельности атамана Бондарю приходилось сталкиваться. Он вспомнил, что видел в них такую открытку, и немедленно затребовал ее из архива. И вот уже она лежит перед ним. На фоне символического задника, где фантазия художника объединила и пышные нивы, и заводские трубы, и какие-то аллегорические фигуры, изображен был атаман с грозно насупленными бровями, одетый в немецкую генеральскую форму. Рукой он опирался на саблю. В уголке — знакомые уже инициалы.
Бондарь разыскал фотографию «Бульбы» и сравнил с открыткой. Если отвлечься от явной стилизации, сходство несомненно. «Бульба» написан с натуры или по памяти. Выходит, знал таинственный художник атамана «Полесской сечи». Не исключено, что знал он и других руководителей-керивников оуновцев на Волыни. И вот уже на столе Бондаря громоздятся пухлые тома. Тысячи страниц, рассказывающие о кошмарных кровавых преступлениях националистов. В годы оккупации Ровенщины они были активными пособниками оккупантов и разыскивались теперь как изменники Родины и военные преступники. Часть их была ликвидирована уже в первые месяцы после освобождения Волыни Красной Армией, другая еще раньше уничтожена партизанами. Некоторые явились с повинной, кое-кто обезврежен и осужден. Но остатки их еще скрывались в схронах, иные же бежали на Запад и пребывали там под крылышком спецслужб бывших союзников — американцев и англичан, продолжая из-за кордона свою антинародную деятельность.
Внимательно скользит взгляд чекиста по документам. Одни накарябаны дурным почерком на грязных клочках оберточной бумаги, другие отпечатаны на тончайшей рисовой бумаге, доставленной из-за границы. Это бандитские грипсы — тайные записки.
И вдруг... Есть! Знакомые инициалы: Нил Хасевич, бандитская кличка «Зот».
Несколько дней изучали чекисты старые и новые дела и ни разу больше не встретили даже упоминания о человеке с такими же инициалами. Между тем «Зот» обрастал, так сказать, плотью и кровью. Не сразу, не вдруг, но удалось собрать достаточное количество информации и целенаправленно приступить к его поискам.