Чекисты рассказывают...
Шрифт:
— Ну вот и отлично. Я с удовольствием выпью с вами, коллега, за процветание науки, которая не знает границ. Нам, ученым, нечего делить. Мы едины в своих устремлениях к свету и прогрессу...
И Карл чокнулся с советским профессором. Он посидел за столом еще минут двадцать и, извинившись: «Дела, дела» — раскланялся.
Они много пили, ели, танцевали. Потом Серж предложил перейти в номер гостя. Предложение было принято с восторгом. Вскоре явился официант. Распоряжения отдавал Серж — профессор был занят Дженни...
Проснулся он поздно,
Ему стало страшно. Первым делом он бросился к портфелю — там его записная книжка с телефонами, адресами, документы и тетрадь со служебными записями. Слава тебе, господи, все на месте. Он облегченно вздохнул, не дав себе труда проверить, шарил ли кто-нибудь в портфеле.
В полдень профессор уезжал домой. Он спустился вниз, к администратору гостиницы, чтобы рассчитаться. В холле его ждал Серж.
— Как чувствует себя мой дорогой друг?. Вы, кажется, слегка побаловались ночью? Ну, не расстраивайтесь. Можно же позволить себе иногда и шалости. Поверьте, все это останется между нами... Я же понимаю, нужна революционная бдительность. Не так ли?
И он фамильярно похлопал профессора по плечу. Тот удивленно посмотрел на него и направился к администратору — платить за гостиницу. А тут новая, мягко выражаясь, неприятность: счет ресторана. «Афинская ночь» влетела в копеечку; распоряжался Серж, а платить-то надо ему. Увидев сумму счета, он побледнел, у него затряслись руки.
Где взять столько валюты? Все уже подсчитано, все израсходовано, сегодня день отъезда. Он беспомощно оглянулся. Серж стоял рядом и улыбался.
— Что поделаешь? Надо платить денежки...
— Но у меня нет столько денег!
— Это печально... Нужно искать выход...
— Какой же выход? — вопрос застрял у него в горле.
— Возможны варианты, профессор. Но, мне кажется, что холл не лучшее место для обсуждения этих вариантов. Может, зайдем к вам в номер? Давайте сюда счет...
Они поднялись в номер. Серж говорил тихо, вкрадчиво.
— Вот здесь, — он показал на свой портфель, — магнитофонная запись и фотографии всех пикантных сцен минувшей ночи. Здесь, — он показал на кармашек пиджака, — счет ресторана на ваше имя, счет, который будет оплачен мною. О соответствующей расписке я позабочусь сам. А здесь, — он постучал пальцем по лбу, — сохранены все сведения касательно ваших признаний в гестапо и касательно вашей тетушки, проживающей в Париже. Кстати, по первому моему сигналу она готова нагрянуть к вам в Сибирь в гости... Туристом... В вашей анкете сие, кажется, не предусмотрено.
— Чего вы от меня хотите?
Сущие пустяки! Поверьте слову русского человека. Мы расстанемся добрыми друзьями. Вот вам значок с видом Эйфелевой башни. Сохраните его, пожалуйста. Человек, который вам предъявит у вас дома такой же значок, будет нуждаться в некоторых ваших услугах... Самых мелких, ничего не значащих. Вы меня поняли, профессор? Не удивляйтесь, если этим человеком буду я... Вы изволили уже слышать от меня — возможны варианты...
Роковой значок
С того дня прошло много времени, и профессор решил, что все благополучно обошлось. Кошмарный сон, и ничего более. Никто его не тревожил.
И вдруг...
— Это случилось недели две назад, в воскресенье. Я возвращался с охоты. Иду лесной опушкой и на самом повороте к шоссе меня кто-то сзади тихо окликнул. Я обернулся — человек протягивает мне значок с видом Эйфелевой башни и спрашивает: «Это не вы обронили?» Протягивает и улыбается. А я едва на ногах стою. Кровь хлынула к лицу: «Значит, не дадут покоя. Вспомнили». Спрашиваю:
— Кто вы такой? Что вы пристали?
— Вам не надо знать, кто я. Завтра меня уже не будет в этом городе. Слушайте и не возражайте: под любым предлогом вам нужно приехать в Москву. Не дадут командировку, сошлитесь на болезнь близкого человека. Если через две недели не приедете в Москву, пеняйте на себя.
— Я не могу сейчас уехать. Меня не пошлют в Москву...
— Повторяю: возьмите отпуск. Выдумайте подходящий предлог. Когда приедете — дадите знать: на стене будки автомата в вестибюле кино «Ленинград» напишите: «Саша плюс Маша = любовь». Вас найдут. Не вздумайте вилять.
...Птицын слушал профессора и мысленно разносил своего сибирского коллегу: «Как же вы так опростоволосились! Сказано же было вам: год, два смотрите. Кто-нибудь да выйдет на связь... Хорошо, что дело так обернулось».
А профессор продолжает свою исповедь:
— Я решил твердо: не поеду. Будь что будет. Внутренне готовил себя к сегодняшнему нашему разговору. И вдруг вызывают к директору: «Срочно выезжайте в Москву. Звонил Алексей Михайлович, соглашается проконсультировать вас». Я обомлел. На консультацию! Да не в сговоре ли они все против меня? Что ты будешь делать? Надо ехать. А насчет автомата — «Саша плюс Маша» — это черта лысого. Пусть что хотят делают... Да и будут ли что делать... В общем, я условленного сигнала не подал.
Профессор привез на консультацию Круглова проект новой схемы управления сложной установкой, работающей на том же принципе, что и установка, известная в узком кругу ученых как «эффект К».
Вчера Константин Петрович вернулся в гостиницу поздно ночью — был в гостях у родных жены. И сегодня собирался ехать в институт попозже, часам к одиннадцати.
В десять раздался телефонный звонок.
— С вами говорит помощник заместителя председателя Госкомитета... Сейчас за вами придет машина. Срочно поезжайте в филиал института. Вы знаете, где он находится? Да, там... Хозяин уже на месте. Профессор тоже выехал туда. Сегодня он начинает новую серию экспериментов. Пожалуйста, поспешите, вас будут ждать.