Чекисты
Шрифт:
Я пристроился на стуле около широкого подоконника, заваленного журналами «Гражданская авиация» и брошюрами по летно-технический работе.
В окно было видно летное поле. По его краю шли деревянные аэродромные
– Попробуй. Новый рецепт, – Летчик серебряным половником зачерпнул содержимое большой стеклянной крюшонницы, наполнил фаянсовую кружку, пододвинул ко мне.
К крюшонам и компотам он пристрастился, когда завязал с алкоголем, коим здорово злоупотреблял после увольнения с летной службы. Воспрял духом, только получив аэроклуб. Теперь вечно трезв и готовит затейливые, с различными добавками, безалкогольные напитки. И щедро угощает дорогих гостей.
Я отхлебнул и кивнул:
– И правда, вкусно.
– Это тебе не фабрика-кухня. Тут голову и чутье приложить надо.
Своими
Мы перекинулись малозначащими новостями. Потом начальник аэроклуба внимательно посмотрел на меня:
– Что-то ты, богатырь, невесел. На тебе как воду возили. После артобстрела, бывало, лучше выглядел.
– Заездили. Тяжело мне, друг мой.
– Вижу, что тяжело, – вздохнул Летчик. – Обстановка такая, тяжелая.
– Не представляешь, насколько.
– Слушай, Ермолай. Я человек технический. В ваших марксизмах-коммунизмах-социализмах ничего не понимаю. Мне это неинтересно.
– Только кому другому не скажи.
– Ладно. Так вот, я не коммунистам или социалистам служу, а России. И большевикам благодарен, что они дремлющую силу народа пробудили. Забитый, затюканный царскими чиновниками, уставший от поборов и голода народ получил возможность раскрыть свой гигантский творческий потенциал. И теперь мы на наших самолетах поднимаемся в небо. И не дворяне, а рабочие пацаны за штурвалом. Вот только кто-то наверху, в небесной канцелярии, нам за эти достижения, похоже, счет выставил. Новыми кровью и страданиями. Это тебя и гнетет.
Конец ознакомительного фрагмента.