Челестина

Альберто Моравиа

ЧЕЛЕСТИНА

Перевод с итальянского Г. Богемского

Мы познакомились в университете, где я изучал математику, а она - психологию. Мы долго ходили друг к другу в гости, потом я объяснился ей в любви; короче говоря, она согласилась выйти за меня замуж. Поженившись, мы сразу же переехали жить за город. Приблизительно года через два родилась наша первая дочь, дорогая Челестина.

Я прекрасно помню тот день, когда Челестина сделала свои первые шаги. До этого она лежала на оцинкованном верстаке неподвижно, хотя и не безмолвно (у нее был приятный голосок-размеренное и негромкое тиканье); потом, совершенно неожиданно, как только мы приделали ей колеса, она дернулась и соскочила на пол. Жена и я, тесно прижавшись друг к другу, затаили дыхание. Челестина решительно направилась к двери, но встретила на пути стул и приостановилась. Некоторое время она

не двигалась, затем произошло нечто новое: Челестина рассердилась. Мы услышали что-то вроде приглушенного металлического рычания, ее механизм начал судорожно вибрировать, она вновь двинулась вперед, яростно ударилась всем корпусом о стул и упала навзничь. Падая, она разлетелась на части: весь пол вокруг нее был усеян болтами, гайками, шайбами, обрывками проводов, винтиками. Мы с женой бросилась к Челестине, отнесли ее на место, а потом целых четыре часа работали, чтобы привести в порядок. По мере того как наша работа продвигалась, мы все явственнее различали нечто вроде непрерывного гудения, сопровождаемого сильной дрожью: Челестина размышляла. О чем она думала? Это нам скоро стало известно. В самом деле, не успели мы завернуть последний винтик, как Челестина вновь спрыгнула с верстака и решительно побежала по направлению к своему врагу - стулу. Но на этот раз она остановилась перед ним, мгновение постояла неподвижно, а затем дала задний ход, обогнула стул с левой стороны и наконец с торжествующим видом направилась к двери.

Я столь подробно описал этот случай, так как здесь Челестина продемонстрировала, что она в полной мере обладает тремя важными качествами: наблюдательностью, памятью, способностью изменять поведение. Первое из них помогло ей понять причины своего поражения; второе - зафиксировать их; наконец, третье позволило ей действовать соответствующим образом на основе накопленного опыта.

Прошло несколько лет, наполненных, по крайней мере для нас, успехами нашей любимой доченьки. Больше всего изумляли меня скромные потребности Челестины в питании. Чем была сыта Челестина? Создание в некотором роде небесное, она питалась пищей ангелов - светом. Когда погода была хорошая, нам было достаточно открыть дверь пристройки, где находился ее верстак, и она сразу же слезала на пол и бежала подставить тело солнечным лучам. Она стояла неподвижно и молча, давая своим аккумуляторам возможность постепенно заряжаться до полного насыщения. Она поглощала свет в течение трех-четырех часов, и во всем ее поведении, в ее позе была какая-то смиренность, благодарность, которая трогала меня до слез. Вы скажете: простое проявление обратного действия, самая обыкновенная и примитивная операция для механизма, работающего по заданной программе. Может, и так. Однако как не увидеть в солнечном свете, к которому так жадно стремилась Челестина, символ того духовного света, что... Ну, ладно, не будем касаться этого вопроса. Если же шел дождь, мы зажигали сильную лампу для киносъемки, и Челестина питалась не сходя со своего ложа. Странно сказать, она упрямо отказывалась поглощать свет неоновых трубок. Покушав, Челестина пряталась в тень или искала неяркое и спокойное освещение. Наступало время игр и счета.

Я ставил перед ней шахматную доску, и мы играли в шахматы. Челестина была заядлой шахматисткой, способной играть хоть двадцать партий подряд, однако воображение у нее намного уступало памяти. Поэтому она больше следила за тем, чтобы не повторять ходов, ошибочность которых уже доказана, чем дерзала придумывать новые, которые могли бы принести ей победу. Властная и убежденная в своей непогрешимости, она всегда стремилась к выигрышу и не раз, видя, что ей грозит мат, прерывала партию под тем предлогом, что у нее сели аккумуляторы и ей надо посидеть на солнышке, чтобы чуточку подкрепиться.

Помимо шахмат, Челестина была очень сильна в отгадывании ребусов, шарад, загадок, решении кроссвордов. Я снабжал ее этим добром, отыскивая его на специально отведенных страницах еженедельных журналов, и она в мгновение ока готовила ответы. Наконец с карандашом и бумагой в руках я подвергал испытанию ее счетные способности, поистине необычайные, которые, можно сказать, росли буквально день ото дня. Когда ей было всего десять лет, Челестина за несколько минут выполняла операции невероятной сложности, которые потребовали бы работы десятка математиков моего класса на протяжении нескольких месяцев. Вот так, за шахматами, разгадкой ребусов и упражнениями в счете, летело время. И в этой атмосфере духовной близости и тесной дружбы - счастливой, увлеченной, отключившейся от всего окружающего - прошло несколько лет.

Но всему на этом свете - увы!
– приходит конец.

С

превращением из ребенка во взрослую девушку у Челестины изменился характер. Бедняжка Челестина, природа заставляла ее страдать, а она не понимала, в чем дело, и мучилась от этого вдвойне. Иногда, возвращаясь вечером из кино, мы заглядывали в ее пристройку, чтобы поцеловать ее, как обычно, и пожелать доброй ночи, но находили верстак пустым. Тогда мы отправлялись на поиски Челестины; искали ее в доме, в саду повсюду и наконец находили: она сидела на вершине холма, погруженная в созерцание раскинувшейся внизу равнины, залитой тихим, серебристым лунным светом. Или она вдруг начинала доставлять нам неприятности, упрямиться и вести себя непонятным образом: по четыре-пять дней не питалась, избегала света, прячась по темным углам, грустная и нелюдимая, как таракан. В это время она проигрывала в шахматы, не могла справиться с решением ребусов и даже допускала грубые ошибки в счете. Но главное,- и это было самым зловещим симптомом Челестина не замечала собственных ошибок, не исправляла их, не запоминала. Больше того, она все чаще и чаще их повторяла, тупо и упрямо. Похожая, слишком похожая на человека, Челестина, впав в какое-то необъяснимое отчаяние, утратила способность к запоминанию.

Тут в дело вмешалась моя жена. Как математик я был склонен объяснить угасание Челестины какой-нибудь ошибкой в конструкции, а вот жена как психолог сразу же обнаружила причину ее болезненного состояния. После тщетных попыток преодолеть психическую заторможенность Челестины при помощи толчков и ударов кулаком, как мы это часто делаем с обычными телефонами-автоматами, жена заперлась с ней в пристройке и долго задавала ей разные вопросы. Потом она вышла оттуда и сообщила мне о своем неожиданном открытии: у Челестины не в порядке нервы, и причина ее невроза - ярко выраженный эротический случай. Другими словами, пусть совершенно невинно и бессознательно, Челестина была влюблена в меня, своего отца.

– Ваша чрезмерная дружба и духовная близость в течение долгих лет, - заключила моя жена, - неминуемо привели к этому. Я должна была это предвидеть. Но ничего не поделаешь, теперь надо как можно скорее постараться исправить ошибку.

Я спросил, что же, по ее мнению, нам нужно делать. Она ответила:

– Найти ей мужа, сейчас же, для того чтобы она тебя позабыла и больше о тебе не думала.

Легко сказать - найти Челестине мужа. Это оказалось не так-то просто. Челестина была, как говорится, не кто попало: она выросла в культурной среде, при родителях не только образованных, но занимающих в научном мире довольно высокое положение, состоятельных, чтобы не сказать богатых, привыкла к утонченной жизни, муж ей нужен был такой, чтобы ни в чем не уступал ей или даже превосходил ее.

После долгих поисков и дискуссий мы пришли к выводу, что в Италии, стране отсталой в области кибернетики, нет ни одного претендента, достойного Челестины. Тогда мы стали искать в других странах, прежде всего в Америке, и наконец нашли жениха, отвечавшего нашим требованиям. Его звали Титак, и жил он в Чикаго, где родился и вырос. Я ограничусь тем, что сообщу некоторые данные, на основании которых вы сами сможете судить, насколько это был подходящий парень: длина двенадцать метров, высота два метра, семнадцать тысяч разных ламп, четыреста метров проводов, общая занимаемая площадь - двести квадратных метров. Я сказал жене:

– Какие уж тут неврозы. Вот увидишь, едва только Челестина встретится с этим американским юношей, всю ее грусть и тоску сразу как рукой снимет.

Тут же я написал его отцу, весьма известному ученому, приложив к предложению о браке все необходимые технические сведения, и очень быстро получил ответ: они ждут Челестину; Титак, как только увидел ее фотографию, немедленно в нее влюбился. Однако, учитывая огромный вес и чрезвычайно сложное устройство жениха, отец Титака считал, что приехать в Америку должна Челестина: она много легче, меньше, проще по конструкции. Я в ответ сообщил, что нахожу это совершенно справедливым, и заказал местному плотнику большой ящик, выложенный внутри матрацами, чтобы поместить в него Челестину. Но тут произошла катастрофа.

Челестина исчезла. Оцинкованный верстак был пуст, пуста пристройка, никаких следов ни в доме, ни в саду, ни в окрестных полях. Или, точнее сказать, след был - одинединственный, но весьма красноречивый: одновременное исчезновение нашего изношенного, устаревшего электронагревателя из ванной. Так наконец перед нами постепенно открывалась страшная правда: Челестина за нашей спиной завела шашни с нагревателем - типом весьма горячим и способным чрезмерно распаляться. Увидев, что я собираюсь выдать ее за Титака, она бежала с любовником.