Челноки
Шрифт:
Я было совсем успокоился, но жертва «верколака» подняла на ноги полгородка. Придя с работы, мы увидели возле наших бараков группу цыган. Как оказалось, их в Болгарии много. Не так, как в Румынии, но тоже порядком. Ругаются, шумят, лопочат по-своему, ничего не понять.
Увидев их, наш комсомольский вожак вжал голову в плечи и ощутимо напрягся. К счастью, машина полиции там тоже была.
Из явно враждебной толпы отделились несколько мужчин в сопровождении двух полицейских. С ними был и чиновник в костюме и галстуке, диссонировавшим с людьми в шлепках, майках и трениках. В переговорах с нашей
Совещались там долго, и ужинали мы со скверным предчувствием грядущей беды. Девчонки баррикадировались в своей половине, ребята мрачно выдергивали штакет из земли, заготовляя колы. Народ подобрался у нас всё же тёртый. Суровую школу рабочих районов прошли почти все.
Минут через сорок Толик вернулся, увидев сплоченный и неплохо вооруженный отряд. Мы даже натаскали в бочки воды, если вдруг барак подожгут.
– Ну что там? – прищурился Ванька, опираясь на противопожарный багор.
– В общем, никаких доказательств у них сейчас нет, – устало выдохнул Толик. – Может, той бабе причудилось что. Есть ранки на шее, ну так они от клопов. Полиция цыган пока придержала, подкрепления из соседнего города ждут.
– Ну а решили-то что?
– В общем, хотят провести свой ритуал. Поиграться в шаманов, темные ж люди. Я согласился, чтоб успокоить. Проблемы с местными нам не нужны.
– Что за ритуал? – настороженно спросил его я. Слишком много вокруг меня их последнее время. Сговорились, что ль все?
– Да ерунда! – небрежно махнул Толик рукой. – Видимо, секта, традиции, суеверный народ. В любой непонятной для них ситуации здесь практикуют «ходьбу по углям».
– Нас, что ль, заставят ходить? – заволновались мы.
– Не думаю. Для этого у них свои есть. Любопытное шоу, эзотерика ж чистой воды. Дескать, в этом таинстве открывается «третий глаз», а он нечисть видит. По приезду на кафедре доклад напишу.
– Толян, а что, если соврет или глюкнет, к примеру? Покажет, скажем, вот на тебя? – забеспокоились все. – Тогда что? Сожгут на костре или посадят на кол?
– Штраф выпишут административный, – вытер испарину он, – за хулиганство. Телесного ущерба же практически нет. Вот с цыганами сложно. В любом случае своих не сдадим. Средневековье какое-то, а не социализм.
Это обещание мало кого успокоило. Все знают, как с Дракулой тут обошлись. У нас такой номер бы не прошел. Салтычиха замучила больше ста крепостных – и ничего! Мы очень терпеливый народ.
Побурчав, стали готовиться к худшему. Чтобы не упасть в грязь, то есть, в угли лицом, шаман крайних найдет. Надо же как-то отрабатывать хлеб. Но это, если сам не сгорит. В хождение по углям я особо не верил. Загипнотизировать можно себя, но никак не огонь.
Тем временем в таборе активно шла подготовка. Проворно натаскали дров, разожгли костер и под звуки бубна, похоже, разминались и мазали антипригарное масло на пятки. Фокусы ведь.
Сложив запасенные для обороны колы и дубинки в пирамиду, мы подошли. Цыган стало значительно больше, подтягивались всё новые люди из окрестных домов. Самый пузатый из них был, видимо, старшим, потому что чиновник в костюме его внимательно слушал и согласно кивнул. Своего рода арбитр и посредник вроде наших «решал».
Костер, наконец, догорел. Публика ждала представление с большим интересом. Оно, похоже, вот-вот начнется.
По указанию Толика мужская половина нашего отряда образовала шеренгу, сцепившись локтями, как гоплиты в фаланге. Женская встала за ней, поднимая нам дух, мораль и самооценку. Чувствуя их за спиной, мы тверды как гранит, об который бессильно разобьется мракобесие местных. Нам ли бояться их суеверий? За нами Москва!
Градус пафоса резко упал, когда остатки костра растащили по площади и разровняли граблями. На быстро темнеющем небосводе мягко мерцали уже далеко не первые звезды, а под ним, зеркально отражая их, раскаленные угли, по которым прокатывались волны нестерпимого жара. Я хорошо чувствовал его, даже метрах в десяти от костра.
Музыка стала ритмичной и громкой, и в круг вышел старый цыган. Его лицо, как печеное яблоко, а в черных, как ночь глазах не видно белков. Подняв руки к небу, он запричитал нараспев, взывая к каким-то своим божествам. Его подручные раздували угли длинными трубами, хотя там немыслимо жарко и так.
Красные искры взметнулись вверх, и отблески пламени заплясали на лицах. Старик замолчал и указал на черноволосую девушку лет двадцати. Та стояла босиком в белой свободной рубахе и ритмично качалась, видимо, погрузив себя в транс. В ее руках небольшая икона, которую прижимала к груди.
Музыка смолкла, и в наступившей тишине девушка спокойно шагнула вперед. Время словно застыло. Воздух загустел, наполнившись запахом дыма и чего-то терпкого, незнакомого – может быть, трав, которыми окуривали место для ритуала.
Кто-то из нас испуганно вскрикнул. Все затаили дыхание, а я почувствовал, как в спину и локти впились Светкины ногти, что стояла за мной. Ее легкая дрожь передавалась и мне, усиливая и без того острое чувство тревоги.
Бубны вновь ожили, их ритм нарастал, словно пульс огромного зверя. Девушка не танцевала, а медленно двигалась, ступая по пышущим жаром углям. Шла, будто крадучись, и словно во сне. В глазах отрешенность, лицо бесстрастно, как маска. Казалось, ее души в теле нет.
Языки пламени жадно лизали маленькие изящные ступни, но почему-то не жгли и не оставляли следов. Мы стали свидетелями невероятного, невозможного чуда, игнорировавшего физику, биологию, да и весь здравый смысл. Это зрелище заставило бы уверовать и атеистов из партбюро. Несомненно, есть нечто за гранью общепринятых и привычных представлений о мире. В них зияла дыра, и заглянуть в нее сейчас было страшно. Кто знает, что там таится на дне?
«Как это делает?» – пронеслось в голове. – «Может, это какой-либо трюк? Или…»
Мысль оборвалась, когда девушка замерла и закрыла глаза. Затем медленно подняла руки в стороны и запрокинула голову к небу. Россыпь звезд холодно мерцала над нами, невозмутимо взирая на то, что происходит внизу.
«Разве такое возможно? Живая плоть сжарилась бы, как в сковородке. Кто или что защищает ее?» – мы все задавали себе этот вопрос.
Напряжение нарастало с каждой секундой. Я с тревогой следил, ожидая, что цыганка дернется от боли, свалится в обморок и упадет лицом в угли. Но, вопреки всем законам природы, та неподвижно стояла в огне.