Человеческая гавань

Линдквист Йон Айвиде

— Да. Хотел пойти, — он кивнул на лед, — решил попытать немного счастья.

— Под лестницей, как обычно. Можешь взять.

Когда три года назад была такая же суровая, снежная зима, Элоф как — то одолжил у Симона его ледяной бур. С тех пор он повадился одалживать его примерно пару раз в неделю. Симон просил только, чтобы Элоф брал его сам в привычном месте, а потом ставил туда же, не задавая лишних вопросов. Элоф всякий раз согласно кивал, а потом приходил и спрашивал по новой. Иногда это раздражало.

Казалось, на этот раз с

делом покончено, но Элоф и не собирался уходить. Может, он хотел немного погреться, перед тем как отправиться в путь. Тут он заметил бинокль в руке Симона:

— Что такое ты там рассматриваешь?

Симон показал на маяк:

— Да семейство мое отправилось погулять по льду… вот, присматриваю за ними.

Элоф тоже выглянул в окно:

— И где они? Никого не вижу.

— Пошли к маяку.

— Они пошли к маяку?

— Ну да.

Элоф пристально вглядывался в даль. Симону захотелось, чтобы он поскорее ушел. А то он вполне мог напроситься на чашечку кофе. Элоф нервно облизал губы и внезапно спросил:

— У него есть мобильник? У Андерса?

— Что?

Элоф тяжело дышал и напряженно смотрел в окно.

— Почему ты спрашиваешь про мобильник?

Элоф повернулся и уставился в пол. Затем, не поднимая глаза, он пробормотал:

— Я думаю, тебе стоит позвонить им и заставить побыстрее вернуться.

— Почему это?

Элоф помолчал, потом выдавил:

— Ну… лед уже недостаточно крепок.

Симон недоверчиво фыркнул:

— Лед? Да там полметра по всему фьорду!

Элоф глубоко вздохнул и продолжил рассматривать пол. Затем он поднял голову, посмотрел Симону прямо в глаза и твердо сказал:

— Сделай то, что говорю, и побыстрее. Позвони Андерсу. И скажи ему, чтобы быстро собирал семью и возвращался. Немедленно!

Симон внимательно посмотрел в голубые глаза Элофа. Никогда еще тот не разговаривал таким серьезным тоном. Симон взял телефон и набрал номер Андерса.

Здравствуйте, это Андерс. Пожалуйста, оставьте свое сообщение после сигнала, я вам перезвоню.

Элоф снова посмотрел на фьорд. Затем он крепко сжал губы, как будто принял какое — то нелегкое решение.

— Ну, я пойду, — сказал он наконец и вышел из комнаты.

Симон услышал, как наружная дверь открылась и снова закрылась. По ногам пронесся холодный воздух. Он снова поднял бинокль и посмотрел в окно. Три маленькие фигурки карабкались к каменной громаде маяка.

— Подождите!

Андерс жестом показал Майе и Сесилии, чтобы они остановились, и быстро сделал два снимка. Майя все время порывалась убежать вперед, но Сесилия ее удерживала.

Две маленькие фигурки были еле заметны на снегу, над ними возвышалась башня маяка.

Майя и Сесилия направились к двери. Андерс остановился и посмотрел на двадцатиметровую каменную башню. Не из кирпича, из обычного серого камня. Такая стена выдержит все, что угодно.

Какая

это, должно быть, тяжелая работа — собрать все эти камни, поднять их, сложить…

— Папа, папа! Иди сюда!

Майя уже стояла у дверей и нетерпеливо махала руками.

— Что такое?

— Посмотри, дверь отперта!

Андерс подошел ближе. Перед дверью — стойка с ящичком для сбора пожертвований и брошюрами. На щите рядом была указана информация о маяке Ховастен. «Добро пожаловать на Ховастен» было написано большими яркими буквами.

Андерс порылся по карманам и нашел пятьдесят крон. Он засунул их в отверстие ящика.

Ничего себе, вот уж никогда не думал, что маяк может быть открыт зимой. Еще ладно летом, но зимой? Зачем? Кто мог его открыть?

Майя уже была внутри, Андерс и Сесилия последовали за ней. Сразу за дверью начиналась ведущая наверх узкая спиральная лестница. Сесилия остановилась. Она схватила Андерса за руку и глубоко задышала.

— Что случилось?

— Нет — нет, все в порядке. Небольшой приступ клаустрофобии. Сейчас пройдет.

Иногда Сесилия начинала бояться замкнутых пространств. А тут, на маяке, было чего испугаться.

Майя тем временем вскарабкалась по лестнице. Откуда — то сверху доносился ее оживленный голосок:

— Идите сюда! Посмотрите!

Лестница заканчивалась открытым люком в деревянном полу. Они стояли в круглой комнате с несколькими маленькими окошечками. Стекла в них были настолько толстые, что свет почти не проникал внутрь. В комнате была еще одна дверь.

Сесилия опустилась на пол. Андерс успокаивающе похлопал ее по плечу:

— Не бойся. Тут не опасно!

Майя все еще звала их, и Сесилия сказала, что Андерсу нужно идти наверх. Когда она немножко посидит и успокоится, то поднимется тоже. Андерс погладил ее по волосам и начал взбираться по темной лестнице.

Наверху было светло. После темноты глаза никак не могли привыкнуть к свету. Андерс непроизвольно прикрыл глаза рукой. В этой комнате по кругу шли довольно большие окна. За ними была белизна — кругом снег и лед, и ничего больше. Андерс потер глаза и сделал шаг вперед.

Майя стояла около окна, прижавшись носом к стеклу. Услышав шаги Андерса, она обернулась:

— Папа, что там такое?

Андерс зажмурился от яркого света и посмотрел на лед. Ничего, до самого горизонта — белый лед.

— Где?

— Там. На льду.

Андерс присмотрелся внимательнее. Ничего.

— Да где? Что ты там увидела?

Сесилия поднялась наверх, и они вместе стали смотреть на лед. Они съели свои припасы, глядя на шхеры. Вдали виднелись разные очертания, и они пытались узнать знакомые места. Потом Майя заинтересовалась надписями на стене, но так как часть из них требовала пояснений, не вполне подходивших для ушей ребенка, Андерс взял информационный листок, прихваченный снизу, и начал читать.