Человеческий предел
Шрифт:
Что? Ах да, приехали. Я так загрузился своими мыслями, что пропустил, когда начали выносить тело. По мусульманским обычаям хоронят только мужчины, и определенное расстояние должны пройти пешком, неся тело на руках, что мы и сделали.
По приезду, после похорон, меня нашла Алия и сказала, что капитан просит, чтобы я с Рустамом зашли к нему. Так как тот еще не приехал, то я пошел один. Капитан лежал мрачный, и чувствовалась его злая энергетика, которая так и перла из него, даже по голосу чувствовалось, как он сдерживает в себе бешенство и злость. Ну что же, его понять можно. Не знаю, что бы я чувствовал, окажись в его положении.
– А Рустам? Он, что не хочет меня видеть? Считает, что я не прав и не надо было так поступать с этими недоделанными?
–
– Я и хотел поговорить на эту тему с вами. Мне бы нужно остаться здесь, расплатиться с этими бандитами во главе с Алиевым, но рана заживет еще не скоро. И не только моя, но и моих детей. Но я прощать не желаю. Поэтому здесь остается Томас. Он снайпер и сможет убрать с лица земли эту мразь. Но он один не сможет, ему нужен помощник, квартира, транспорт. У него здесь есть квартира, но она тоже наверняка под наблюдением. Значит, его нужно как-то устроить и помощника ему нужно из местных, желательно с машиной. Поэтому я и хотел попросить Рустама помочь с этим. Привлечь своих бойцов я не могу, так как тогда не сможем организовать защиту каравана. Откладывать же месть я не хочу. В тоже время нужно сделать все так чтобы это не стало просто очередным убийством. Надо чтобы люди знали, за что убили Алиева. А это можно сделать только по горячим следам его деятельности.
– Так у тебя же половина твоих подчиненных здесь осталась, что они, помочь не смогут? Заступиться за своего командира не захотят?
– Я тебе не все рассказал, что произошло в день нашего расслоения в моей бывшей роте. Когда я не стал задерживать ребят захотевших уехать по домам, то мой заместитель был против этого. Ему, как местному, предложило новое руководство города организовать такое же подразделение и стать командиром, причем, заметь, минуя меня. То есть просто убрать меня, ведь я хоть и родился здесь, но не таджик. Так вот я и прикинул, что мне здесь ничего не светит, а может и пришить смогут что-то противозаконное. Сам понимаешь сейчас закон в руках каждого баши свой. Он что-то сказал - это уже закон, и кто не выполняет его тот враг. Те бойцы, которые ушли вместе со мной это отлично понимают. Они знают, что придется им идти против своего же народа в угоду амбициям какого-то местного начальника. Хотя может, как наемники, они и смогли бы вписаться в новый коллектив, но, понимая, к чему это приведет, решили уйти со мной.
Тогда еще зам мог бы убрать меня, но он не ожидал, что со мной так много уйдет бойцов, и это испугало его. Те же что остались, надеются, в крайнем случае, просто уйти в отставку, живя еще старыми понятиями о службе. Они со временем поймут, что сделали ошибку, если уже не поняли.
Но, тем не менее, я уже им не доверяю, и привлечь к операции по уничтожению Алиева не могу. Понял теперь, почему я хотел, чтобы Рустам помог? Видимо зам мой уже сотрудничает с Алиевым, раз он так быстро вышел на мою квартиру. Значит, они также знают, где живет Викшрайтис, и где живет Кудахов. То есть, то, что известно ему стало известно и Алиеву. Поэтому-то еще я тороплюсь с этой акцией.
Хорошо, что почти всех моих бойцов забрали сюда, меня только беспокоит семья Бикмаханова. Хоть и не знают, что он со мной, но береженого - Аллах бережет. Ждать, пока он поправиться, нельзя, опасно для всех нас. Семья без него не поедет, жена от него ни на шаг, не выходит почти из больницы. Поэтому, оставив здесь наших людей, мы выиграем и в этом. После проведения акции Томас и тот, кто останется с ним из местных, на своей машине смогут забрать оставшихся, и самостоятельно добраться до нас, я имею в виду в летний лагерь. Без помощника из команды Рустама сделать это будет невозможно.
– Тогда надо оставлять большую машину, много людей придется забирать потом.
– Я перебил капитана.
– Это считай, они вдвоем, затем твой боец с женой и ребенком, Ольгина с ребенком, ну с дочкой я имею в виду. И это еще не все. Если Рустам достанет деньги, то надо будет купить дополнительно
Плохо, что тот госпиталь, где работали Ольгины, полностью убыл, со всем персоналом в Россию, и Светлану с детьми уже не отправить с ними, а жаль.
Пока мы беседовали с капитаном, подошел и Рустам. Я сразу задал вопрос о результатах поездки. Немного чем-то недовольный тот стал рассказывать:
– Как я и предполагал, директор, ссылаясь на сегодняшнее положение дел, стал отказываться от покупки. Видимо специально. Потому что, когда я уже собирался встать и уйти, он якобы по старой дружбе, согласился купить, но по цене меньше даже половины стоимости, и, причём предложил провести деньги через банк, переводом безналички. Он думал, что я не в курсе, что подобные переводы зависают в банке, никто там и не думает выплачивать клиентам, желающим получить деньги наличкой. Торговались мы долго, но всё-таки я выторговал, чтобы деньги были выплачены на месте, и только в долларах. Цена конечно не реально мала, но я рискнул продать двух кобылиц с жеребятами. Все равно их надо было оставлять на конеферме и что с ними стало бы здесь, одному Аллаху известно.
Так что я сейчас повезу лошадей к нему и там уже получу подготовленные деньги. Поэтому мне нужна охрана.
Рустам был возбужден, чувствовалось, что торговля это не его конек. Решили, что ехать с ним необходимо мне, и обязательно взять с собой трех ребят с оружием. Мало ли что! Слишком многое у нас завязано на эти деньги.
Для поездки пришлось освобождать две грузовые машины, чтобы затем погрузить лошадей с жеребятами. Пока рабочие занимались разгрузо-погрузочными работами, я попросил Рустама показать, наконец, то, ради чего столько заморочек приходится решать.
Глава восьмая. Конская элита.
Конюшен было две. В одной уже готовый материал, который можно или пустить на продажу или, если время подойдет, свести с жеребцами. Жеребцы были в другой конюшне, тут же находился молодняк. Между конюшен расположен большой манеж и там как раз прогуливали одну из молодых лошадей.
– Это трехлетка, - стал мне объяснять Рустам - и таких у нас двадцать две лошади. Сейчас с ними нужны занятия, тренировки, выездки и т. далее. Очень много работы. Обычно здесь работали несколько конюхов, пять жокеев и другой обслуживающий персонал. На летние выпасы мы не брали много тренеров и жокеев, так как нужная работа проводилась именно здесь.
Директор с Отцом вообще-то планировали постоянную базу со временем перевести в летний лагерь, где мы уже смогли построить две утепленные конюшни каждая на сорок стойл, столовую для персонала, совмещенную с общежитием на тридцать человек. Начали строительство шести домов на две семьи каждый, административное здание начали строить, уже и фундамент под него залили, но нехватка денег приостановило строительство. Также и овощехранилище пришлось оставить незаконченным, только котлован и успели вырыть. Хотели еще и склад под зерно сделать но…. Хорошо хоть, что добились разрешения на продажу десяти коней, даже отправили их на конезавод к туркменам. Тогда только могли бы все закончить. Поэтому и поехал директор с бухгалтером в командировку. Какой будет результат? Не знаю. Знаю только, что лошади требуют защиты и убежища на этот период, когда непонятно чего ждать в нашем славном королевстве. Поэтому я и ухватился за совместное решение и ваших и наших проблем. И как мне кажется, они стали общими проблемами и они взаимосвязаны. Я прав?