Человеческий предел
Шрифт:
– Не знаю, не знаю. Нужно ли это нам? Заронит в мозги какую-нибудь дрянь, и будешь потом мучиться всю жизнь. Это ведь почти психологический тест, и, как правило, откладывается в мозгах сильнее, чем внушение под гипнозом. Не боишься узнать, что завтра погибнешь?
– Друг мой! Если бы ты знал, сколько раз я был почти мертв, но всевышний меня пасет и не даёт уйти просто так. Наверное, не все еще сделал в этой жизни. Так что пошли, может, ее уста мне скажут, что я еще должен сделать.
Возле дома у меня прыть поубавилась, но взад пятки идти не стоило, и я решительно переступил порог этого дома. Так как хозяина дома уже давно не стало, мы поприветствовали сестру гадалки, которая тоже без мужа и тоже уже старая, жила вместе с Апа. Нам так и представили старшую сестру.
Мне предложили сделать несколько не сильных затяжек из мундштука кальяна. Видимо там был гашиш в небольшом количестве и может быть что-то еще, так как после четырех затяжек я почувствовал, что меня куда-то потянуло вниз, и я коснулся щекой подушки и провалился в сон. Во сне я с кем-то разговаривал и отвечал на вопросы, которые сопровождались видениями. Впечатление, такое как будто я смотрю телевизор сквозь полудрему, и до меня доходят лишь отрывки из какого-то фильма. Причем исторического, где главную роль играю я сам. К сожалению, эти видения быстро мелькали, и я не мог сконцентрироваться и запомнить их. Это меня раздражало, и я как будто даже пытался как-то повлиять и остановить это мелькание, но у меня ничего не получалось и это еще больше заставляло меня напрягаться и делать попытки снова и снова.
Я конкретно устал, когда меня разбудила Апа, я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, как будто я и в самом деле участвовал в каком-то историческом бое с саблей в руке, на коне ахалтекинской породы.
– Лежи, отдыхай и слушай. Я не буду тебе рассказывать, что у тебя было, тебе это не нужно. Тебе нужно поверить в то во что я сама не верю. Не было в моей практике такого путешествия. Ни с кем я не оказывалась на родине моих далеких предков, ни с кем я не участвовала в сражениях и битвах. Только с тобой я смогла увидеть моего пра, пра, пра, прадедушку, которого именно ты спас от смерти и позорного плена. Участвуя в битве, ты и твои друзья смогли победить врага и освободить очень много пленников, которых вели на какую-то церемонию, в результате которой они должны были стать жертвоприношением страшным богам. Благодаря этой битве мой предок и многие другие юноши и девушки выжили, и был продолжен наш род и не только наш, но и другие тоже.
Как ты оказался там, я не поняла, но рядом с тобой я увидела много славных воинов, в том числе и того славного юношу, который привел тебя ко мне. И хотя я его знаю, и знаю, что у него злая судьба, но он будет рядом с тобой в прошлом, также как и твои сегодняшние друзья. Не ведомо мне, когда и как, но вы там будете. Это предопределено и вы все равно окажитесь там, независимо от ваших желаний. Все в этом мире взаимосвязано и все повторяется, мы лишь незначительные песчинки в таком большом и непонятном для нас времени и пространстве. Нас крутит, вертит, бросает из одного потока в другой, и мы не замечаем, что все повторяется. Пусть чуть и изменяется, но немного. Просто кто-то это может замечать, а кто-то нет. Я могу.
Она замолчала и видимо что-то продолжала видеть, но ее сестра меня отвлекла:
– Можешь идти к себе, можешь оставаться здесь, ты теперь для нас как брат и я рада хоть как-то отблагодарить за то, что ты еще не сделал, но благодаря чему мы и наш род живы и поныне.
Мало сказать, что я был в шоке, Я просто не знал, как мне быть. Просто встать и уйти или мне сделать вид, что ни во что не верю. Сказать,
Я такие картины видел в Афганистане, там многие из наших вояк пристрастились к этому и сны им такие виделись, что нечета сегодняшнему. Или сделать вид, что меня проняло, и я все воспринимаю как реальность.
Интересно, а сколько я провалялся тут?
– Сейчас три часа ночи, - опять вяла разговор в свои руки колдунья - твой друг ушел отдыхать. И еще. Ты можешь верить или не верить мне, но ты вспомнишь мои слова, потом, и захочешь понять, как это произошло. Так вот, не делай этого, не надо. Это может принести тебе смерть, и ты не выполнишь то, что предначертано всевышним. А сейчас отдыхай. Она слегка прикоснулась к моему лбу, и я отключился.
Утром за мной зашел Мирзо. Апа провожая меня, извинилась, что не угостила меня ничем и тихо добавила, что не надо никому ничего рассказывать пусть все идет, как и должно быть.
Мирзо обратил внимание, что я немного не в себе и спросил:
– Ну что, доволен ворожбой? Что она тебе наплела интересного? Не расскажешь? Вот и другие тоже ничего не говорят, только добрее становятся к другим людям и не ругаются с соседями. Но к ней мало кто ходит, боятся ее. Да и не всем она берется предсказать судьбу. Она каким-то внутренним чутьем определяет нутро человека и если ее не устраивает человек, то она прямо в глаза говорит, что у тебя внутри гниль и гадание не поможет. Очень странный человек, многие считают ее слегка сумасшедшей, поэтому и не ходят. Но ко мне она хорошо относится и всегда приглашает в гости, как только меня увидит. А я боюсь. Боюсь, что узнаю про себя то, что и знать не надо.
Мы тем временем подошли к нашим машинам, водители которых завтракали и присоединились к ним. Все вопросы и выводы по гаданию остались вне круга наших сегодняшних дел. С другом Мирзо я договорился, что он отправит в наш лагерь одеяла и две машины с овсом и ячменем, а если еще и машину с углем то вообще хорошо. Так я ему и сказал. Затем попрощались и выехали из кишлака, уже, когда совсем стало светло.
Наши военной раскраски автомобили с БТРом во главе и бензовозами посередине внушали, видимо уважение окружающим, так как ни одна встречная вооруженная группа к нам не приставала. В результате мы достигли конезавода под Душанбе уже к вечеру.
Здесь мы узнали последние новости и решили, что обязательно надо заправиться, тем более что мы, как и обещали, бензовозы доставили на место в целости и сохранности. Неприятным моментом стало сообщение, что на базу “наехали” люди Алиева и выспрашивали о нас, и о том, где находится летний лагерь. Их очень заинтересовал вопрос о лошадях. Они пытались узнать, сколько лошадей ушло с нами, почему решили уйти и так далее. По всей видимости, их очень заинтересовали лошади, и вопрос взят ими на контроль. Значит, Алиев жив и здоров, и миссия нашего снайпера еще не закончена, или провалилась. Узнать можно будет завтра, только вот с базы надо исчезнуть. Они наверняка завербовали себе “помощников” из местных и завтра же с утра будут здесь. Моя интуиция подсказывает, что надо уходить прямо сегодня. Только вот куда? Надо подумать. А пока решили поужинать тем, что взяли с собой в дорогу, потом загрузить все, что просил не забыть взять отсюда Отец. Вряд ли у нас будет возможность посетить конезавод еще раз в ближайшее время, а оставлять какие либо ценные вещи кому-то, не в моих правилах.
Загрузив своими силами все, что нашли, мы, отправились на нефтебазу. Время было уже позднее и нас не хотели вначале даже слушать, но после долгих уговоров все-таки нашли людей, которые и заправили наши машины. Мы еще попросили несколько бочек с собой. А когда, разговаривая с “владельцем” при расплате я заикнулся о том, что нам нужны теплые вещи он прямо таки расцвёл и стал мне спихивать целый вагон с прибывшим товаром по ошибке, “не по адресу” пришедший к нему на железнодорожную ветку. И товар именно тот, какой нам нужен. А так как этот вагон “по ошибке” оказался у него на нефтебазе, то он ради нашей дружбы продаст все, что есть в вагоне нам и, причем по дешевке, почти даром, и прямо сейчас.