Человеческий предел
Шрифт:
– А что так? Вообще, где ты был все это время? Отец твой как-то не очень разговорчив был на эту тему. Если спросишь его, то буркнет, что-то типа задание выполняет за границей и все. Остальное, говорит, секрет.
– Давай Мусалиев про меня, как-нибудь в другой раз. Мне не терпится увидеть мать и сестру. Поэтому поехали.
Сергей, удивленный рассказом прапорщика недоумевал. Неужели все так сложно здесь? С чего бы это? Он вспомнил свои школьные годы, своих друзей, случайных подружек. Всегда к нему относились просто как к сверстнику, милому и приятному в общении, своему в доску парню. Никто и слова не сказал что ты тут не по праву и что твое место в России. Ну, были стычки и разборки, но это межрайонные и в них участвовали и русские и узбеки, и таджики, и татары. Ведь в каждом
А сейчас? Что изменилось и когда это началось? Может, это с кишлаков понаехали, а с ними всегда были стычки на почве, что все везут в Душанбе, а в кишлаках ничего не остается, ни продуктов, ни вещей. Из-за плохой жизни, может и понесло некоторых не в ту степь, тем более что всяких “недоделанных людишек” тут хватает, и не только в Душанбе, в той же Москве их хватает с избытком. А уж в глубинках тем более. Пьянки, скандалы, драки - основное развлечение на селе, особенно среди молодежи, хотя здесь с этим намного строже, чем в той же России, но зато с образованием здесь напряг. Многие закончив четыре класса считают что вполне хватит для того чтобы работать в поле, и дальнейшее образование им ни к чему. Да и то, что в семье редко бывает детей меньше чем пятеро, тоже сказывается. Это хорошо что хоть государство брало часть затрат и забот на себя, а так бы и четырехлетнее образование никому бы не светило. Других интересов ноль, да и где их взять, на чем воспитывать? На каких ценностях. По телеку насмотрятся хорошей жизни вот и воют потом на луну от безысходности. А тут указали на виновника во всем этом бедламе и люди рванули выправлять ситуацию. Никто же не думает, что те же русские живут также, рядом и на виду, и также страдают от старческих маразмов “умудренных” жизнью за стенами кремля старичков, которые в туалет то дорогу уже найти не могут, а мы надеялись, что они знают по какой дороге нам идти. Вот и пришли…
Сергей очнулся от толчка остановившейся резко машины. Оказывается, они уже приехали, и прапорщик разговаривает с охраной на въезде в госпиталь. Водитель автобуса, которого Мусалиев так и держал в роли водителя и охранника в автобусе все то время пока рассказывал свою историю выживания, молча подтянул поближе к себе автомат и стал внимательно осматривать окружающую местность. Затем они отъехали чуть в сторону, и Абил стал инструктировать Сергея:
– Сергей, я тебя жду час, а затем иду искать. Лучше до этого не доводить. Поэтому при любом раскладе ты выходишь и информируешь меня. Договорились? Вот и хорошо. Не забудь, что тебя сюда направили с местных органов безопасности, и покажи им ту бумажку, что они тебе прислали отсюда. Я имею в виду тот ответ, что прислали на запрос ФСБ России. Если конкретно начнут докапываться, то скажешь, что ты уже был дома, и соседи сказали, что мать ранена в результате здешних беспорядков на улице и ее увезли в какой-то госпиталь, вот ты и обходишь по очереди все больницы и госпитали.
До Сергея слова доходили смутно и через раз. Он торопился увидеть мать, увидеть, что она жива и лишь немного не здорова. Поэтому, кивнув головой, он поспешил подойти к охраннику и по-таджикски его попросил помочь ему с поиском матери, незаметно передав ему в руку десять долларов. Все это моментально разбудило охранника и он, оставив возле шлагбаума напарника, повел Сергея в помещение госпиталя, по дороге разъясняя, что этого делать без старшего смены он не может, но тот куда-то ушел, поэтому он сам проводит русского, который так хорошо говорит по-таджикски. Сергей достал еще пятьдесят долларов и, отдавая разговорчивому охраннику, попросил еще об одной услуге.
– Я слышал у вас здесь строгие порядки. А все-таки, почему некоторых больных лечат под охраной? Они что преступники?
– Нет, что ты, преступников давно уже не лечат, они сами кого хочешь так залечат, что потом и могилку не найдут родственники. А здесь содержат больных в основном тех, с которых можно получить за услугу деньги. Больные пишут письма своим родным или друзьям, чтобы те прислали им деньги уплатить за лечение. Только после этого их и начинают
– Да именно так и я бы хотел попасть к ней, повидаться.
Охранник, молча, отдал ему только что спрятанные деньги и с сожалением сказал:
– Нет, брат, я не смогу это сделать. Там стоят люди Алиева, и нас не пускают на второй этаж, могут и под зад пинка дать, чтобы не лезли. Но ты сам можешь поговорить с охраной и если твоя мать там, то тебя отведут к начальнику, и уже с ним будешь решать все вопросы. Хоп?
Для Сергея выбора не было, и он ответил.
– Хоп! Проводи меня хоть немного, а то я дорогу не знаю. Деньги возьми, я вижу, что ты хороший человек, а я люблю хороших людей. Деньги пыль, а вот хороший друг это все.
Сергей, давая деньги, знал, что этот недалекий охранник будет теперь его “другом” навечно. А расположением людей к себе он привык дорожить. Деньгами он никогда не разбрасывался и не транжирил их, куда ни попадя, хотя и не делал из них икону, на которую надо молиться. Если понимал что их необходимо кому-то дать, и это будет в пользу ему или тому, кому даст, то он их давал. Пусть мелочь, как сейчас, но она принесет пользу. Именно благодаря этой мелочи он смог сбежать из плена.
Когда его принял старший охраны по второму этажу и спросил кто таков и зачем он здесь, Сергей уже приготовился к неожиданностям и даже не удивился, что им заинтересовались и повели еще куда-то дальше, не говоря о том здесь или нет его мать. Они шли по коридору, обычному больничному коридору, и впечатления тюрьмы здесь не ощущалось. Также сидела дежурная медсестра, и также пахло лекарствами. Но охрана есть, значит, есть и охраняемые, значит то, что говорили ему, возможно и правда.
Старший охранник, молча, указал на дверь в комнату и жестом дал понять, что можно заходить. Войдя, он увидел женщину одетую поверх военной формы в медицинский халат. Встречая вошедшего посетителя, она привстала и предложила присесть на стоящее кресло возле ее стола.
– Мне уже сказали к кому вы приехали, и честно говоря, мы не ожидали вас, так как Светлана Дмитриевна немного не в себе и написать кому-то из родственников она не в состоянии, а дочь кроме школьных друзей никого не знает. Поэтому ваше появление, мягко говоря, странное. Вас кто-то направил к нам?
– Конкретно к вам нет, но я писал из России запрос по линии ФСБ и мне посоветовали приехать и поискать самому, так как данных по моей матери у них нет. Вот я и приехал. Так как Душанбе мой родной город, то у меня здесь много знакомых, которые и подсказали поискать по больницам. Вот таким образом я и узнал, что возможно моя мать и сестра находятся в этой больнице и меня несколько удивляет, что здесь охрана и сюда не просто попасть.
– Ничего странного, просто власти города обеспокоены тем, что происходит на улицах города и чтобы хоть как-то помочь избитым и раненым и обезопасить их от возможной расправы, поместили их сюда, и поставили охрану. Здесь они в безопасности и могут оповестить своих родственников о своем местонахождении. Но мы сразу предупреждаем, что за все это придется заплатить.
– Но ведь мать находилась до этого в городской больнице, и никто не пытался ее там убить.
– Городская больница для таджиков, там нет такого ухода как у нас. Поймите, так лучше и для вашей матери и для вас. Так вы согласны заплатить выкуп?
– Проговорившись, она тут же поправилась.
– В смысле заплатить за понесенные нами затраты? Тем более что ваша мать еще не настолько здорова, чтобы позволить ей куда-то идти. Честно говоря, мы надеялись, что за ней придут ее здешние друзья, которые и привезли ее в больницу. Но ваша сестра утверждает, что она их не знает, и видела всего только раз. Странно это, не находите? Нам говорили сотрудники горбольницы, что ее постоянно кто-то навещал, а дочка, или вернее ваша сестра, утверждает, что никого у них не было. Зачем скрывать? Не понятно. Вот нам и захотелось, чтобы они появились здесь. Они важные свидетели преступлений, что происходили в городе, в частности по происшествию в доме, где и проживала ваша мать. Поэтому мы их и ищем. Вы не встречались с ними?