Человеческое познание его сферы и границы
Шрифт:
Как мы видели, когда две причинные линии взаимодействуют — например, в столкновении двух бильярдных шаров, — нам не нужен новый постулат, так как мы можем удовлетвориться наблюдением и индукцией.
Все наши постулаты, с частичным исключением первого, предполагают понятие «причины». Я не могу согласиться со взглядом, что причинность есть просто неизменное следование. Это мнение нельзя сохранить иначе как с дополнением (которое никогда не делается) о том, что «причина» не должна определяться слишком узко. Утверждение формы «за А неизменно следует В' требует, чтобы А и В были общими терминами вроде «молнии» и «грома». Но можно умножить общие термины, применимые к данному событию, или определить их с количественной точностью, пока А и В не станут описаниями, применимыми каждое только к одному событию в истории мира. В этом случае, если А является предшествующим, то за А неизменно следует В, но в общем мы не должны рассматривать А как «причину» В. Мы думает, что А является причиной В только в
Между любыми двумя событиями, принадлежащими к одной причинной линии, как я сказал бы, имеется отношение, которое может быть названо отношением причины и действия. Но если мы назовем его так, то мы должны добавить, что причина не полностью определяет действие даже в наиболее благоприятных случаях. Со стороны окружения на причинную линию всегда есть какое-нибудь воздействие, являющееся тоже причинным, хотя и в несколько ином смысле. Фотон в межзвездном пространстве, оказывается, слегка отклоняется силой тяготения от его прямолинейного пути, но вообще нарушающее влияние окружения бывает гораздо сильнее, чем в этом случае. То, что утверждает наш постулат, можно переформулировать следующим образом: некое данное событие очень часто бывает одним из принадлежащих последовательности событий (которая может длиться какую-либо долю секунды или миллион лет), которая на всем своем протяжении имеет какой-либо приблизительный закон постоянства или изменения. Фотон сохраняет направление и скорость своего движения, бильярдный шар сохраняет форму и цвет, зародыш развивается в животное соответствующего вида и так далее Во всех этих случаях имеется пространственно-временная непрерывность в последовательности событий, составляющих причинную линию; но это ведет нас к нашему третьему постулату.
3. Постулат пространственно-временной непрерывности
Задачей этого постулата является отрицание «действия на расстоянии» и утверждение того, что, когда имеется причинная связь между двумя событиями, не являющимися смежными, в причинной цепи должны быть такие промежуточные звенья, каждое из которых должно быть смежным со следующим, или же (альтернативно) такие, что получается процесс, непрерывный в математическом смысле. Когда много людей слушают говорящего, кажется ясным, что здесь есть причинная связь между тем, что слышат разные слушатели, и кажется также ясным, что поскольку они отделены друг от друга в пространстве, постольку должен быть причинный процесс в промежуточных между ними областях, каковыми, как думают, является движение звуковых волн. Или, когда вы видите данное лицо в разное время, у вас не возникает сомнения в том, что оно существует непрерывно и в течение того времени, когда вы его не видите.
Этот постулат предполагает причинные линии и применим только к ним. Если вы знаете двух близнецов А и В, которых вы не различаете, и один раз видите одного, а другой раз — другого, то вы не можете предположить, что два эти появления связывает непрерывная цепь, пока вы не удостоверитесь, что в обоих случаях это был один и тот же из близнецов.
Этот постулат касается не свидетельства в пользу причинной связи, а вывода в тех случаях, когда причинная связь считается уже установленной. Он позволяет нам верить, что физические объекты существуют и тогда, когда они не воспринимаются, и что только в силу непрерывного процесса в промежуточном пространстве воспринимающие в одной и той же области имеют восприятия, которые кажутся причинно взаимосвязанными, хотя и не прямо причинно созданными одно другим. Он также имеет применение в психологии. Например, мы можем в разных случаях вспоминать какое-либо данное событие, а в промежуточное время между этими случаями не происходит ничего доступного наблюдению, что принадлежало бы к той же самой причинной линии, к которой принадлежат и воспоминания, но мы все-таки предполагаем, что имеется нечто (в мозгу?), что существует в это промежуточное время и делает причинную линию непрерывной.
От этого постулата зависят очень многие наши выводы о ненаблюдаемых событиях как в науке, так и в обыденном здравом смысле.
4. Структурный постулат.
Этот постулат касается определенных обстоятельств, в которых вывод о вероятной причинной связи обеспечен. Сюда относятся случаи, в которых какое-то число структурно сходных событий группируется около их центра. Слова «группируется около их центра» содержательно неопределенны, но в некоторых случаях они могут иметь точный смысл. Допустим, что некий данный объект одновременно наблюдается многими людьми и фотографируется многими камерами. Зрительные восприятия и фотоснимки могут быть расположены с помощью законов перспективы, и с помощью тех же законов может быть определено положение самого этого наблюдавшегося и сфотографированного объекта. В этом примере тот смысл, в котором восприятия и фотоснимки «группируются около их центра», поддается точному определению. Когда многие люди слышат один и тот же звук, имеется такое же точное определение, если имеется точный метод определения времени, когда они его слышат,
Из тройного постулата, сформулированного в главе VI, одна часть вошла в наш третий постулат, а другая часть сейчас не имеет отношения к данному вопросу. Остается следующее: Когда кокое-то число структурно сходных комплексов событий располагается около центра в относительно малой области, обычно бывает, что все эти комплексы принадлежат к причинным линиям, имеющим свой источник в событии той же структуры, находящемся в центре.
Мы говорим, что это «обычно» бывает, и вывод в данном случае бывает, следовательно, только вероятным. Но эта вероятность может быть повышена различными способами. Она повышается, если структура очень сложна (например, большая печатная книга). Она повышается, когда имеется много экземпляров сложной структуры, например, когда шесть миллионов людей слушают выступление по радио премьер-министра. Она повышается благодаря регулярности в группировании около центра, как это бывает в случае очень громкого взрыва, слышимого многими наблюдателями, которые отмечают время, когда они его услышали.
По-видимому, не исключена возможность того, что вышеприведенный постулат может быть разложен на несколько более простых постулатов и что вышеприведенные способы повышения вероятности станут тогда доказуемыми. Но, хотя я верю в возможность этого, мне самому сделать это не удалось.
Случаи употребления этого постулата с достаточной полнотой были изложены в главе VI.
5. Постулат аналогии
Постулат аналогии может быть сформулирован следующим образом: Если даны два класса событий А и В и если дано, что, где бы оба эти класса А и В ни наблюдались, имеется основание верить, что А есть причина В, и тогда, если в каком-то данном случае наблюдается А, но нет никакого способа установить, имеется В или нет, то вероятно, что В все-таки имеется; и подобным же образом, если наблюдается В, а наличие или отсутствие А не может быть установлено.
В связи с этим постулатом необходимо вспомнить то, что было сказано по вопросу о наблюдаемых отрицательных фактах в главе IX части второй. Выглянув из окна, вы можете заметить, что дождя нет; это отличается от того случая, когда не наблюдают, есть ли дождь или его нет, что можно осуществить, закрыв глаза. Этот постулат касается второго случая ненаблюдения, а не первого, и должно быть какое-то основание предполагать, что ненаблюденный факт, если и будет иметь место, останется ненаблюдаемым. Допустим, например, что лающая собака бежит за кроликом и на момент скрылась в кустах. Наличие кустов объясняет, почему вы не видите собаки, и позволяет вам сделать вывод, что лай, который вы все еще слышите, связан с тем, что вы видели минуту назад. Когда собака выбегает из кустов, вы считаете, что ваша вера подтвердилась.
Невоспринимание других умов (сознании) заключает в себе больше аналогии с собакой в кустах, чем это обычно думают. Мы не видим объекта, если какое-либо непрозрачное тело находится между ним и нами, например, если никакая причинная линия не идет от него к нашим глазам. Мы чувствуем прикосновение к любой части тела, потому что причинные линии идут по нервам к мозгу от той части тела, к которой прикоснулись. Если нервы перерезаны, мы ничего не чувствуем; этот эффект совершенно аналогичен эффекту от непрозрачного тела в случае зрения. Когда прикасаются к телу кого-либо другого, мы ничего не чувствуем, потому что ни один нерв не идет от тела этого другого человека к нашему мозгу. Вероятно, со временем физиологи научатся делать нервы, связывающие тела разных людей; это будет иметь то преимущество, что мы будем в состоянии чувствовать зубную боль другого человека. А пока имеются вполне понятные основания для того, чтобы не наблюдать телесные ощущения других, и поэтому данный факт не является основанием для предположения, что они вообще не существуют. Наш постулат может быть по праву применен только в тех случаях, когда существует какое-либо подобное основание для ненаблюдаемости.
В качестве иллюстрации к нашему постулату возьмем, например, связь некоторых видов зрительных впечатлений с ожиданием твердости. Имеется определенный вид осязательного ощущения, вынуждающего нас называть тело, к которому мы прикасаемся, «твердым». Слово «твердый» есть причинное слово: оно обозначает то свойство объекта, в силу которого оно служит причиной определенного вида осязательного ощущения. Наши прежние постулаты позволяют нам сделать вывод о том, что имеется такое свойство, которым тела обладают, когда они являются причинами соответствующих ощущений. Но наши прежние постулаты не позволяют нам делать вывод, что иногда тела имеют это свойство даже и тогда, когда никто их не осязает. Но теперь мы обнаруживаем, что, когда тело и созерцается и осязается, твердость ассоциируется с определенным внешним видом, и наш постулат позволяет нам сделать вывод, что твердость, вероятно, ассоциируется с этим внешним видом даже тогда, когда тело не осязается.