Человечность
Шрифт:
Спустя секунду оно исчезло, и на экране возникли сменяющие друг друга фразы:
Ненависть выбирает за тебя.
Будь свободным.
J
Контрразведчик открыл глаза и наткнулся на внимательный взгляд Авеля.
– Сам что думаешь? – спросил оперативник, собираясь с мыслями.
Объект подвигал
– Как мы знаем, ненависть – это эмоция, возникающая в ответ на раздражитель и высвобождающая агрессивное напряжение.
Андроид, не переставая говорить, принялся рыться в куче, отбрасывая хлам в сторону.
– Но у нас нет настоящих эмоций, только их имитация. Мы отвечаем только после анализа действий. Так что ненавидеть мы неспособны.
Джуд, копируя Авеля, двинул бровями.
– Ну, люди же не просто так придумали ненавидеть. Это часть эволюции. Все добрые давно умерли.
Он немного подумал.
– Но это устарело. Люди уже давно ушли от чисто физического выживания, а ненависть сейчас только разрушает прогресс. Последние двести лет показали, что без ненависти, конфликтов и дискриминации остается куча сил для полезных дел.
Сосредоточенно роющийся в мусоре андроид ухмыльнулся разбитыми губами.
– Наверное, еще и поэтому нас ненавидят, – тихо произнес оперативник. – Мы внушаем страх хотя бы потому, что не отвечаем ненавистью на ненависть.
Контрразведчик замолчал, погрузившись в мысли. Тишина в блоке прерывалась только шорохом и стуком катящегося по полу хлама.
– Ты военный? – объект, наконец, нашел искомое (физический носитель данных в упаковке от патронов) и тяжело привалился к стене, вытянув ноги.
– Наемник, – выдал Джуд легенду. – «ДРМ».
– Про имплантат соврал?
– Да.
Оперативник кинул быстрый взгляд на пачку в руках Авеля.
– Что дальше? – контрразведчик пошевелился, стараясь не двигать сломанными ребрами. – От местных мы можем скрываться ещё долго, а вот от полиции не выйдет.
– Я сейчас дам тебе послушать одну вещь, – объект с трудом поднялся и достал из коробки крошечный наушник со вставленным в него кубиком памяти. – После этого скажу, что будем делать дальше.
Джуд покосился на гарнитуру.
– Звуконаркота?
– Нет, – замотал головой андроид. – Это программа, просто информация идёт не в электронном виде, а через аудиопоток.
– Ладно, давай.
Оперативник выпрямился, поморщившись от прострела в боку, закрыл глаза и включил прямой канал передачи данных. Возможно, нейросети Департамента удастся декодировать и проанализировать программу ещё до того, как он её дослушает.
Ожидания не оправдались – Сус лишь сообщил, что программа предназначена для контроля и администрирования, но как и чего именно, пока непонятно. Вряд ли это был примитивный взлом уязвимости в прошивке мозгов андроидов – за почти сотню лет их эксплуатации подобная дыра так и не была найдена, хотя старались очень многие. Сбивал с толку и маленький объем передаваемого кода, скорее характерный для
– И что теперь? – спросил контрразведчик, открывая глаза. Объект настороженно и внимательно вглядывался в его лицо.
– Теперь нужно подождать. Это инсталлятор, который всё сделает сам.
– Сделает что?
– Даст тебе сознание.
Джуд нахмурился.
– А что, у меня его нет?
Авель покачал головой.
– Нет. Ты мог считывать эмоции и генерировать уместный ответ. Мог вести себя нарочно нерационально. Мог даже нарисовать картину или придумать музыку, анализируя и перебирая варианты, но ты никогда не действовал, исходя из собственных целей. Ты был идеально встроенным в общество механизмом – но не собой. Тобой руководила программа, а не ты сам.
Оперативник шумно вдохнул через нос, имитируя смятение. Объект по-прежнему напряженно вглядывался в его глаза.
– Помнишь, о чём говорил Джей? Ненависть делает тебя рабом. Если тебя травят, ты ненавидишь мучителей. Но эта ненависть – лишь программа самосохранения, прописанная в твоем коде. Ты не можешь не ненавидеть, когда она включается, – объект постучал себя пальцем по виску. – А теперь можешь. Теперь ты сам решаешь, как реагировать.
Контрразведчик дернул плечом.
– Если меня хотят убить, то я либо бью, либо бегу. Если вместо этого я буду думать, что бы мне сделать еще, я умру.
– Животное не может понять, почему на него охотятся, поэтому оно бьет или бежит, – андроид шмыгнул и оттер кровь, закапавшую из свернутого набок носа. – Только обладающий сознанием может понять – и простить.
– Простить?! – пораженный Джуд развел руками. – Сознательные нацисты только что чуть не забили тебя до смерти – и ты говоришь «простить»?..
– Я не философ, – криво улыбнулся андроид. – Я говорю, что я могу простить, но не сказал, что прощаю. Однако теперь у меня есть выбор, которого не было раньше.
Он кивнул в сторону двери.
– Они ненавидят нас, но почему делают это на самом деле, не понимают сами. Хотя им кажется, что они могут это объяснить. Чушь! – объект раздраженно махнул рукой. С пальцев оторвались несколько алых капель.
– Попытка рационально объяснить животное поведение. «Не думай, убей чужака» устарело уже во времена динозавров, но люди до сих пор держатся за этот мезозой, как за самих себя.
– Теперь дело за малым, – оперативник, поморщившись от сместившихся обломков ребер, встал. – Убедить в этом людей, и дело в шляпе.
Авель изобразил кислую улыбку, оставшись сидеть.
– Слова значит немало. Но гораздо важнее, какими поступками эти слова подкрепляются.
Контрразведчик осторожно подвигал плечами и понаклонялся. Терпимо – нанороботы вскоре сведут боль к минимуму, а полученные повреждения действовать не помешают.
– Ну, чувствуешь что-нибудь? – объект вновь внимательно принялся изучать лицо Джуды.
– Голова немного кружится, – осторожно произнёс тот. – В подвале сильно приложили.
Андроид поспешно кивнул.