Человек без лица
Шрифт:
— Дайте-ка я сам с ним поговорю. Интересно знать, кто это такой. — С тревожным чувством Бьюкенен взял трубку. — Виктор Грант слушает.
Он мгновенно узнал этот низкий, с хрипотцой голос.
— Тебя зовут не Виктор Грант.
С колотящимся сердцем Бьюкенен подавил тревогу и постарался, чтобы голос его звучал озадаченно.
— Что? Кто это говорит? Хозяин сказал, кто-то хочет поговорить с… Постойте минутку. Это не?.. Вы тот парень в Мексике, который?..
— Бейли. Большой Боб Бейли. Какого черта, Кроуфорд, перестань действовать мне на нервы! Ты бы до сих пор сидел в тюрьме, если бы я не позвонил в американское посольство. И хоть бы спасибо мне сказал.
— Сказать спасибо? Я бы не попал в тюрьму, если бы вы не приняли меня за кого-то другого. Сколько раз я должен это повторять? Я не Кроуфорд. Меня зовут Виктор Грант.
— Ага, а перед этим тебя звали Эд Поттер. Не знаю, что за аферу ты там проворачиваешь, но сдается мне, что у тебя побольше имен, чем в телефонном справочнике, и если ты хочешь ими и дальше пользоваться, то придется тебе вносить абонентную плату.
— Абонентную плату? Что за чепуху вы городите?
— После того, что случилось в Кувейте, я больше не горю желанием работать на ближневосточных нефтяных месторождениях, — сказал Бейли. — В Штатах крупные компании закрывают скважины, вместо того чтобы бурить новые. Я слишком стар, чтобы бурить наугад в одиночку. Поэтому придется, видно, рассчитывать на приятелей. Таких, как ты, Кроуфорд. В память о том времени, когда мы вместе были в плену, не найдется ли у тебя ста тысяч долларов?
— Сто тысяч?.. Вы что, выпили?
— А как же!
— Вы просто спятили. Говорю вам в последний раз, и слушайте меня внимательно. Я не Кроуфорд. И не Поттер. Меня зовут Виктор Грант, и я понятия не имею, о чем вы тут толкуете. Идите к черту.
Бьюкенен бросил трубку.
8
Дойл пристально смотрел на него.
— Что, очень плохо?
На щеках у Бьюкенена проступили желваки.
— Точно не знаю. Это выяснится через минуту. — Он не снимал руки с телефонной трубки.
Но не прошло и десяти секунд, как телефон зазвонил снова.
Бьюкенен нахмурился, дал ему прозвонить еще три раза и лишь потом поднял трубку.
— «Бон вуаяж, Инк.».
— Кроуфорд, не думай, что тебе удастся так легко от меня отделаться, — снова услышал он голос Бейли. — Я упрямый. Ты можешь провести мексиканскую полицию, ты можешь провести американское посольство, но меня тебе не провести, ото уж точно. Я знаю, что на самом деле тебя зовут не Грант, но и не Поттер. Я даже начинаю сомневаться, что твое настоящее имя Кроуфорд. Кто же ты такой, приятель? Неужто пожалеешь какую-то жалкую сотню тысяч за то, чтобы я не пытался это узнать?
— Мое терпение лопнуло, — рявкнул Бьюкенен. — Оставьте меня в покое, или я позвоню в полицию.
— Полиция? Неплохая идея, — сказал Бейли. — Может, они смогут разобраться, что происходит и кто ты такой. Давай, звони. Докажи, что ты ни в чем не повинный, законопослушный гражданин. Звони копам. Я бы с удовольствием поболтал с ними о тех троих мексиканцах, торговцах наркотиками, которых ты застрелил в Канкуне, и почему у тебя столько разных имен.
— Что я должен сделать, чтобы убедить…
— Приятель, тебе не надо ни в чем меня убеждать. Тебе просто надо заплатить мне сто тысяч баксов. А потом называй себя хоть Наполеоном, мне это до лампочки.
— Вы не слышали ни слова из того, что я вам…
— Единственные слова, которые я хочу услышать, это слова: «Вот твои деньги». Кроуфорд, или как там тебя, черт побери, если ты не будешь пошевеливаться с этим, то, клянусь Богом, я сам позвоню копам.
— Где вы находитесь?
— Так я тебе и сказал, держи карман шире. Вот когда у тебя будут эти сто тысяч… а мне они нужны к завтрашнему дню… тогда я тебе скажу, где я.
— Нам надо встретиться. Я могу доказать, что вы сшибаетесь.
— И как же ты это сделаешь, приятель? Побожишься, что ли? — Бейли засмеялся и на этот раз сам первым бросил трубку.
9
Голова у Бьюкенена раскалывалась. Он повернулся к Дойлу.
— Да, плохи дела.
Он должен был все время напоминать себе, что Бейли или кто-то другой мог установить в конторе микрофон. До сих пор он не говорил ничего такого, что могло бы его скомпрометировать. Любое объяснение, которое он даст Дойлу, должно соответствовать точке зрения Виктора Гранта, не знающего за собой никакой вины.
— Это тот чокнутый, из-за которого у меня было столько неприятностей в Мексике. Он думает, что я застрелил там трех торговцев наркотиками. А теперь он пытается меня шантажировать. Угрожает позвонить в полицию.
Дойл сыграл свою роль.
— Пусть попробует. Не думаю, что здешнюю полицию волнует, что происходит в Мексике, а так как ты ничего предосудительного не сделал, то он будет выглядеть сущим дураком. А ты сможешь обвинить его в вымогательстве.
— Это не так просто.
— Почему?
Рана Бьюкенена судорожно сжалась, когда ему неожиданно пришла в голову одна мысль. Ведь телефон зазвонил сразу же, как только они с Дойлом вошли в контору. Неужели это просто совпадение? Черт!
Бьюкенен быстро подошел к входной двери, рывком распахнул ее и напряженно осмотрел улицу, взглянув в одну и в другую сторону. Какая-то женщина несла провизию к одному из прогулочных катеров. Проехал автомобиль. Пробежал мимо любитель бега трусцой. Двое судовых механиков выгрузили ящик из кузова грузовика. Мальчишка на велосипеде покосился на перевязанную голову Бьюкенена.
Бьюкенен сдернул повязку и продолжал осматривать улицу. Голова у него раскалывалась от жгучего солнца. Вот там! Налево. В дальнем конце. Возле пляжа. Крупный мужчина с сильными плечами и стрижкой ежиком — Бейли! — стоял у телефонной будки и пристально смотрел в сторону Бьюкенена.
Увидев, что Бьюкенен заметил его, Бейли приветственно поднял мускулистую правую руку. Но, как только Бьюкенен направился по улице в его сторону, Бейли ухмыльнулся — даже на расстоянии его ухмылка была ясно видна, — сел в запыленную машину и уехал.