Человек без надежды
Шрифт:
Но в том-то и дело, что для Сильвер это было не просто бездушное «средство передвижения». Именной, индивидуальный аппарат, сделанный отцом специально для нее и оснащенный компьютером, говорившим с девушкой голосом умершего человека — Александра Фокса. На нем отец отрабатывал все технологии, которые планировал к внедрению, и многие из них так и не пошли «в серию», поскольку сильно удорожили бы «летунов». Например, ее «сильвер» умел фиксировать всадника специальными ремнями (девушка начала ездить на нем задолго до того, как вошла в возраст, когда можно было получить права на управление, но у нее было спецразрешение, так что на это смотрели сквозь пальцы),
— Если вы вложите руку в считыватель на левом борту, — шофер снова сделал аудиотранслятор потише, — то запишете номер моего магнитотакси и сможете связаться со мной позже. Я с удовольствием отвезу вас, куда прикажете, и знаю, как быстрее добраться до стоянки службы безопасности.
— Спасибо, — Сильвер протянула левую руку и почувствовала легкую прохладу — считыватель добавил в записи на ее личном чипе новый коммуникационный номер. — Мне еще понадобится ездить на перевязки…
— Куда скажете, — повторил таксист. — Сейчас мы возим пострадавших в «ДиЭм» и их родственников бесплатно. Даже если бы не было такого распоряжения правительства, в такие дни люди должны поддерживать друг друга.
— Бесплатно? — оживилась притихшая было Вероника. — В таком случае вы мне тоже пригодитесь!
— Только по медицинским показаниям, мэм, — водитель глянул на нее уже с откровенной неприязнью. — Полагаю, что вам больше не понадобится добираться в клинику.
Суздальцева тут же потеряла интерес к разговору и недовольно скривила губы. Тем временем магнитомобиль затормозил рядом с их многоквартирным домом, и дверцы его плавно поехали вверх. Вероника выпорхнула из такси первой, даже не оглянувшись на дочь. Сильвер поблагодарила шофера и пообещала, что обязательно свяжется с ним уже через несколько часов, когда выспится.
— Да, кстати, совсем забыла тебе сказать, — небрежным тоном бросила Вероника, пока они поднимались в лифте на свой этаж. — Твой кот в какой-то момент стал вдруг ужасно орать! Постарайся что-нибудь сделать, чтобы такого больше не повторилось!
— И что с ним было? — Сильвер невольно вздрогнула. — Он испугался? Поранился?
— Откуда я знаю? — любящая мать равнодушно пожала плечами. — Я в твою комнату не заходила. Мы ведь договорились, что я не имею никакого отношения к этому блохастому и горластому животному!
— И он еще кричал, когда ты уезжала в клинику? — нахмурилась девушка.
— Ну нет, столько воплей мои нервы не выдержали бы! — Вероника закатила глаза. — Он немного поорал и замолк. Это было примерно в половине девятого, если тебе интересно.
В половине девятого. Как раз тогда, когда у «Серебряной камелии» был перерыв и полыхнул «ДиЭм». Сильвер сглотнула. Может, ее первая мысль действительно так отпечаталась во Вселенной, что даже котенок почувствовал, что им «прикрылись» от смерти? Или, неожиданно ощутив, что снова может оказаться на улице, он принялся громогласно требовать, чтобы высшие силы этого не допустили? Или все проще: малыш проголодался или просил вынести его лоток? Бедняга ведь еще не знает, что у его «бабушки» и посреди реки воды не допросишься!..
Едва волоча ноги от усталости, Сильвер проплелась следом за энергичной Вероникой по коридору до их квартиры. Заботливая родительница, все еще негодующая по поводу того, что ее оторвали от важных дел ради какой-то ерунды, кинула дочери краткое: «Я — в душ. Доброй ночи!», — а девушка осторожно открыла дверь своей комнаты.
— Мяу! — не успела она даже свет зажечь, как под ноги бросился теплый пушистый комок, не то требовавший, чтобы на него срочно обратили внимание, не то возмущавшийся столь долгим отсутствием хозяйки. — Мя — я-я — яу!
— Вася, миленький! — Силь опустилась на корточки и взяла рыжего на руки.
Он тут же с готовностью замурлыкал, как будто говорил: ну ладно, так и быть, на первый раз прощаю, хорошо, что вернулась! И, уткнувшись лицом в мягкую шерстку, Сильвер окончательно поверила, что выжила, и, уже не сдерживаясь, разрыдалась.
Глава 3
Воскресенье, 18 августа, 243 год от Исхода (33 год Седьмого Поколения)
Отсутствие застежки на форменном кителе обнаружилось, как это всегда и бывает, в самый неподходящий момент. Один из непостижимых, но отменно работающих законов Вселенной гласит, что одежда вообще приходит в негодность именно тогда, когда она больше всего нужна. Попробуйте-ка поискать что-нибудь необходимое, когда вы спешите, — тут же обнаружится, что именно на требуемой вещи пятно, дырка на самом видном месте или не хватает завязочки. Вот и теперь пуговица отвалилась именно перед докладом особой важности, на который просто-таки необходимо явиться именно в этой форме.
Лидер службы безопасности Микаэла Войцеховская стояла перед зеркалом, задумчиво вертя в руке небольшую застежку. Форменный китель сидел на ней, как влитой, что и неудивительно: службе безопасности и космопилотам шили костюмы лучшие портные «Одиннадцати», да еще и по индивидуальным меркам — невиданная роскошь для простых граждан, довольствовавшихся поточным производством. Но отсутствие третьей сверху застежки одежду, безусловно, портило, заставляя отвлечься от всех прочих неоспоримых достоинств.
Вздохнув, Микаэла стянула китель и, бросив взгляд на электронные часы, торопливо потянулась к стенной нише, в которой лежали швейные принадлежности. Аппаратура тут же замигала лампочками: желаете пришить? Угу, желаем! Особо прочными? Именно ими, спасибо, что спросили! Пока компьютер осторожно и быстро прилаживал застежку на прежнее место и пришивал ее к немнущейся форменной ткани, Микаэла думала, как же так получается, что человечество, уже почти тысячелетие пользующееся помощью компьютерной техники и вовсю осваивающее космос, до сих пор не придумало ничего лучше этих самых «особо прочных» ниток, которые в ткани, конечно, не рвутся, сливаясь друг с другом на молекулярном уровне, но поодиночке по — прежнему остаются ненадежными.
Китель с пришитой застежкой выехал из стенной ниши, и Войцеховская нажала на кнопку, выключающую аппаратуру. Разноцветные лампочки послушно погасли, пока женщина снова одевала и застегивала форменную одежду. Электронные часы неумолимо отсчитывали минуты, и Микаэла была спокойна только потому, что собиралась, как обычно, с запасом, а значит, пока не опаздывала. Однако она все же чувствовала себя неуютно при мысли о том, что появится для доклада не на четверть часа, а лишь на десять минут раньше, чем это необходимо.