Человек без сердца
Шрифт:
Прогнав наваждение, Глеб поднялся в раздевалку, переоделся и вышел на улицу. Начинался вечер, улицы наполнялись людьми, машины беспрестанно сигналили, едва не сталкиваясь в попытке продвинуться на полметра вперед, и эта бестолковая суета и висевшее в воздухе напряжение предельно четко отражали душевное состояние Глеба.
Двое суток он почти не отходил от дома Галиных родителей, не особенно скрываясь и непонятно на что надеясь. Пару раз его замечала свекровь, тут же принимаясь звонить кому-то по мобильному. Глеб готовился к худшему и почти не сомневался, что вскоре приедет наряд полиции и заберет его в участок,
Он пребывал в беспомощном ступоре: осознавал, что поступает глупо, но не понимал, что делать. Он достиг предела своих возможностей и попросту не мог разумно мыслить. Вся энергия уходила на то, чтобы сдерживать деструктивные порывы: ввязаться в драку или что-нибудь поломать. На третьи сутки бессменного караула у подъезда Глеб не выдержал и ушел домой. Хотелось принять душ, поесть и выспаться, но едва он переступил порог квартиры, сон и голод мгновенно улетучились. Стоя под контрастным душем, он вновь и вновь прикидывал различные варианты действий, но не находил ни одного конструктивного.
Однажды он слышал про эксперимент с крысой, которую посадили в лабиринт с четырьмя тоннелями. Каждый день сыр клали в четвертый тоннель, и вскоре крыса научилась искать там лакомство. Когда же сыр положили в другой тоннель, крыса по-прежнему искала его в четвертом. Но недолго. Вскоре она стала обследовать другие тоннели, покуда не нашла сыр. Ученые наглядно доказали разницу между крысой и человеком — хомо сапиенс склонен бегать в четвертый тоннель вечно.
В последние недели Глеб чувствовал себя ущербной крысой. Осознавал, что надо искать сыр в других тоннелях, но то не мог найти эти тоннели, то не мог в них пробраться, то находил в них все что угодно, но только не сыр.
Перед ним маячил десяток вопросов — и ни одного намека на ответ. Он давно не чувствовал себя таким злым и беспомощным. Даже когда умер брат, Глеб понимал, что ничего не в силах изменить и только время облегчит скорбь. Сейчас же ситуация хоть и выглядела тупиковой, но выход тем не менее имела. Просто у неудачника, попавшего в лабиринт, явно не хватало мозгов. До недавнего времени Глеб не страдал от недостатка уверенности в себе. Теперь же его самооценка стремительно падала, портя и без того плохое настроение.
С усилием затолкав в себя пару бутербродов с чаем, Глеб спустился вниз. Купил в ларьке сигареты, закурил и побрел по улице, погруженный в невеселые мысли. Домой вернулся под утро, рухнул на кровать и сразу же отрубился. Проспал до обеда. Покидал в спортивную сумку полотенце, плавки и сменное белье и поехал в бассейн избавляться от негативной энергии.
Тренировка не помогла. Тело вибрировало от усталости, но ярость, раздиравшая его изнутри, не утихла. Он с отвращением посмотрел в сторону метро и поплелся по улице, намереваясь дойти до дома пешком. Шел медленно, какой-то прохожий, обгоняя его, случайно задел плечом.
— Смотри, куда прешь, — вспыхнул Глеб, сжав кулаки.
— Простите, — буркнул парень и ускорил шаг.
Глеб подумал, как здорово было ничего не помнить. Единственное, с чем приходилось иметь дело, — это собственное настоящее. Когда отсутствует боль прошлого, будущее перестает тревожить. Ты живешь здесь и сейчас, в легкости
Глеб сплюнул, достал из пачки последнюю сигарету и свернул в маленький сквер между четырех высоток. За последние шесть лет искусственные зеленые зоны появились во многих спальных районах города. Из их с Галей квартиры открывался вид на небольшой парк, и они часто мечтали, как будут гулять там с детьми. А теперь с его родным ребенком гуляет какой-то чужой ублюдок! Оставалась вероятность, что тесть солгал на этот счет и Галя не нашла замену бывшему мужу столь неестественно быстро. Однако, вспоминая равнодушные глаза любимой женщины, Глеб допускал любую возможность. Тем скорее нужно отыскать своего ребенка, покуда тот не начал называть папой неизвестно кого.
На лавочке напротив устроилась компания трех парней быдловатого вида. Они громко разговаривали, отхлебывая пиво из бутылок, и посматривали в сторону незнакомца. Глеб снял с плеча спортивную сумку на случай, если придется драться.
И ведь некого попросить о помощи. Лиза хоть и сука, но в хитрости ей не откажешь. Она наверняка придумала бы, как выяснить местонахождение Гали. Только вот местонахождение самой Лизы сейчас большая загадка. Неужели ее исчезновение действительно дело рук Велецкого? При таком раскладе симпатий к нему сильно поубавится. Что ни говори, а муж Ольги казался Глебу человеком адекватным. Он действовал жестко, но не зарывался, палку не перегибал. И даже допрос в подвале его дома был хоть и циничной, но необходимой мерой. Тогда охранники Велецкого едва не вытрясли из пленника всю душу. Но, в конце концов, как еще вытащить из человека нужную информацию при дефиците времени? Поступки Сергея Велецкого Глеб не одобрял, но понять их мог.
«К черту мстительных мужей, — одернул он себя. — В первую очередь нужно думать о том, как найти Галю».
Был бы Джек здоров и вменяем, можно было бы обратиться к нему за советом. Оставался еще Макс, но отношения у них натянулись до предела. Гладко пребывал в отчаянном положении и искренне надеялся на содействие Глеба в поисках Лизы. Раньше Глеб постарался бы объяснить приятелю, что собственный ребенок гораздо важнее пропавшей подружки, ибо против зова крови бессильна любая дружба. Макс вряд ли понял бы, но по крайней мере перестал бы его осуждать и предложил посильную помощь. Сейчас у Глеба не имелось ни малейшего желания откровенничать с товарищем. Они отдалились. И с каждым днем пропасть, разделявшая их, становилась все шире. Любая дружба рано или поздно кончается. Особенно если злоупотребляешь ею — долго и изобретательно.
Компания напротив громко заржала. Глеб метнул в их сторону злой взгляд и затушил сигарету о край урны. Один из парней шепнул что-то своим товарищам, косясь на одинокого мужчину, и все трое снова взорвались смехом.
Глеб откинулся на спинку скамейки, положив лодыжку одной ноги на колено другой, и принялся пристально следить за ними. Голова гудела от мыслей, хотелось взорвать ее ко всем чертям, лишь бы ощутить блаженную пустоту. Несколько минут эти трое делали вид, что не замечают его враждебного внимания, но вскоре один из них не выдержал: