Человек человеку - кот
Шрифт:
Сгустки, эти скучные сгустки, внутренне поморщился он. Не имеющие ни формы, ни имени, ни цвета. Непонятно, живые ли они вообще? Или ничем не отличаются от дыма и пыли? Непонятно, думают ли они о чём-нибудь, боятся ли чего? Одно лишь известно совершенно точно — они голодные. Они всегда голодные, им всегда хочется жрать. И они жрут — без рта, да и зачем им рот? Их пища незаметна, её незачем жевать. Просто становится в городе меньше радости, меньше улыбок и добрых слов. Зато клубятся раздражение, беспричинная злоба, уныние и страх. Оно и понятно — переварив свет, сгустки испражняются тьмой. И не в специальных местах, как издавна было принято — теперь
Он с облегчением опустился на четыре лапы, обернулся к своей команде — и они, рассредоточившись, скользнули в тёплые июньские сумерки. Двое серых с белыми подпалинами, полосатый Рейс, безалаберный Рыжий, суровый перс Мурзик, бездомный Хакер с обгрызенным ухом — и он, Арамис, угольно-чёрный, без единой отметины. Если не считать таковой невидимое обычному глазу сияние над острыми ушами, мерцающий звёздный обруч — горько-солёный, печальный, но, увы, необходимый дар разума.
Первый сгусток обнаружился лишь когда ночь уверенно вошла в свои права, облила землю своими вязкими чернилами. Луны не было, а крысиные глазки звезд издевательски подмигивали. Казалось, они заодно со сгустками, они светят с той, другой стороны, о которой Арамису и думать не хотелось. Думать вообще неприятно, а уж о таком…
И вновь отличился Рыжий. Даром что разгильдяй и хвастун, а чутьё имеет отменное. Ниточка между ним и Арамисом дёрнулась, беззвучно тренькнула, и сразу стало ясно, что бежать надо в душный подвал старой, обшарпанной пятиэтажки. Рыжий был уже там и сейчас отчаянно сигналил начальству.
Арамис сейчас же потянул за остальные ниточки, и вскоре они друг за другом проскользнули в глухую щель на уровне людских ног. Точнее, это было окошко, только давным-давно разбитое, и острые клыки стекла торчали из рамы. Неумеха, может, и поцарапался бы, пролезая, но у дозорных — навык. Мгновение — и все шестеро были уже внизу, во влажной и ржавой тьме. И что бы они делали без нижнего зрения? А так — всё же видно кое-что. Уходящие вдаль водопроводные трубы, затянутые паутиной кирпичные стены. Крутилось тут и там надоедливое комарьё, остро пахло крысиным помётом. Арамис подавил невольное желание предаться увлекательной охоте. Но нельзя. Если ты ведёшь Дозор — приходится давить в себе зверя. Тебя ждёт иная охота, куда более неприятная.
Сгусток разметался возле груды каких-то непонятных человеческих железок. Довольно крупный, уж всяко побольше крысы. И тянуло от него тоскливым холодом.
Рыжий весь извёлся, ожидая соратников. Сейчас он выгибал спину, колотил хвостом по пыльному бетонному полу, демонстрируя боевую удаль. Но Арамис не исключал и того, что минутой ранее он, съёжившись, распластался на полу, стараясь держаться как можно дальше от слепого пятна. Это простительно — никому бы не хотелось остаться наедине со сгустком. Сгусток не шипит, не скалит зубы, но истекает из него такая безнадёжность, что хочется перестать быть. Не просто околеть, застыв холодным трупиком — а совсем исчезнуть из жизни. Точно тебя никогда и не было нигде.
Только семеро могут справиться со сгустком. Так уж заведено изначально, а почему — знают, наверное, лишь коллеги. А может, и они не знают. Коллеги, при всём их могуществе, подчас бывают
Арамис коротко мявкнул — и звук железным шаром прокатился по гулким пространствам подвала, давя всё вокруг. Дозорные тотчас обступили сгусток кругом, стараясь, однако, держаться на расстоянии. Порядок давным-давно отработан — нырнули в себя, отыскали в глубинах тёплую искорку, выволокли её во внешний мир. Семь невидимых обычному глазу огоньков заплясали вокруг сгустка. Огоньки перемигивались, заряжаясь друг от друга Силой и Светом. У Арамиса был голубой, у Рыжего — зелёный, Перс предпочитал работать с оттенками алого… А все вместе давали радугу. Жаль обычных котов — мир для них серый, красок они не видят. Иное дело — дозорный…
А огоньки разгорались, превращаясь уже не в огоньки, а в самые настоящие огненные языки. К счастью, этим пламенем не обожжёшься, оно особое. Коллеги называют его Настоящим.
Сгусток дёрнулся, почуяв опасный жар, и испустил злобную волну. Поодиночке они бы, наверное, испугались, улепетнули бы наверх, в безлунную ночь, но сейчас уже не было семи котов — был Дозор, боевая единица. И они держали свои огни, подпитывая их глубинным теплом, пока, наконец, огненные языки не соединились, не слились в радужное кольцо. А потом уж все пошло как обычно — кольцо завертелось вокруг сгустка, летели повсюду искры, мелькали цвета, незаметно перетекая один в другой. И вот уже нет никакой радуги, а только ослепительно белое сияние обволакивает тёмную кляксу, и сгусток уменьшается, тает, расплывается грязным пятном — но и пятно исчезает под взмахами белого ластика.
И когда, наконец, сгустка не стало, они обессилено повалились на пол. Белое кольцо растаяло в воздухе, снова сгустилась в подвале тьма, но это была уже самая обыкновенная земная тьма.
И вернулись звуки — запищали голодные комары, прошмыгнула испуганной тенью мелкая крыска — обычная, на неё и отвлекаться не стали. Слишком много сил ушло. А впереди ещё целая ночь. И ладно бы только сгустки, но ведь и Синего Мастера искать надо. А тот будет пострашнее. Его радугой не возьмёшь.
— Ну что, дозорные, — пересилив себя, поднялся Арамис, — хватит разлёживаться. Служба зовёт.
Домой он вернулся уже утром, когда солнце хоть и не вылезло ещё из-за крыш, но в воздухе разлилось уже розово-золотистое сияние, и ломкие тени потеряли свою ночную глубину. И ни намёка на предстоящую дневную жару — только слабые прикосновения ветерка. Точно гладит по шёрстке. Приятно.
Хорошо Рыжему — сигай себе в открытую форточку, и все дела. А у Арамиса квартира на пятом этаже, и дверь, конечно, никто для него не станет держать открытой. Дверь заперта на три замка, два внутренних засова и ещё на цепочку.
Антонина Ивановна, тёща хозяина, опасается воров. Страхи её совершенно беспочвенны — никакой вор не полезет в квартиру, где живет дозорный, просто почувствует: сюда не надо. А если по дури всё же сунется — сильно об этом пожалеет. Но ведь глупой тёще Антонине это не объяснишь — разговаривать не умеет. Ну, то есть болтает по-человечески, но это же не правильная речь, не мысль-в-мысль. Из людей так только коллеги умеют. Но их слишком мало…