Человек ищет чудо
Шрифт:
Ихтиолог Р. Лоу, живший на острове, сразу понял, что перед ним неизвестный вид океанского жителя. По обычаю, он дал ему латинское имя — «афанопус карбо». Но местные рыбаки назвали его проще и нагляднее — меч-рыба.
С тех пор этот обитатель океанских вод стал здесь самым любимым блюдом. Сюда даже приезжают, чтобы посоревноваться, кто больше поймает «живых торпед».
Что заставляет меч-рыбу атаковать суда? Ответа нет.
В истории мореплавания зафиксировано много случаев, когда огромные меч-рыбы нападали на корабли, причем нередко бывало так, что морякам приходилось
Удивляться тому, что рыба способна своим костяным «носом» пробить даже обшивку корабля, не стоит. Все дело тут в скорости «живой торпеды». В момент атаки она развивает скорость до 100 километров в час!
В Англии, в Музее естественной истории (г. Кенсингтон), можно увидеть части деревянной обшивки парусников прошлых веков, в которых остались сломанные костяные мечи воинственных рыб.
Да и в наше время иные суда не гарантированы от такой опасности. Однажды меч-рыба напала на японский траулер, сделав в днище большую пробоину. Целые сутки пятнадцать моряков траулера старались задраить пробой, но так и не смогли. Судно затонуло.
Еще более удивительный пример. Американская научно-исследовательская подводная лодка «Эльвин» опустилась на океанское дно. Началась научная работа. Внезапно лодку атаковала гигантская меч-рыба. Удар ее пришелся в кромку иллюминатора, и это спасло ученых от гибели. Стекло иллюминатора не было разбито, а только треснуло. Появилась течь. По тревоге «Эльвин» всплыла на поверхность. И вместе с ней всплыла «торпеда»: оказалось, ее «ударный инструмент» застрял в корпусе подводного судна.
Рассказывая о морских гигантах, нападающих на корабли, нельзя не вспомнить еще раз о китах. Вообще-то киты — животные очень мирные. Но… приведем факты.
1963 год. Кит атаковал советский дизель-электроход «Ярославль». Судно не пострадало, состояние кита осталось неизвестным.
Год 1965-й. Осень. Французский торпедный катер столкнулся с китом. Вода затопила отсеки, и катер был спасен с большим трудом.
В конце 1968 года новозеландская гоночная яхта «Матуну» готовилась к состязаниям по скоростным гонкам в океане. В Тасмановом море спортсмены повстречались с рассерженным китом. Большая, четырнадцатиметровая яхта была буквально разнесена в щепы. Экипаж в составе семи человек спасся на надувном плоту и был подобран спасателями.
Той же осенью 1965 года раненый кашалот «торпедировал» советский китобоец «Циклон». Он ударился о судно головой с такой силой, что корабль накренился и на палубу хлынула вода. Для ремонта судно срочно отправили во Владивосток. А в 1947 году в районе Командорских островов кашалот, за которым охотились наши китобои, ударил головой под корму, сломал стальной гребной вал, вывел из строя рулевое устройство. Когда кашалота убили и извлекли на поверхность, то оказалось, что на его голове было несколько полутораметровых порезов кожи…
Тут, видимо, и кроется разгадка агрессивности мирных китов. Кашалот был ранен. Думается, что во всех случаях, когда моряки подвергаются нападениям этих исполинов моря, причина одна: ответная реакция на причиненное зло.
Вспомним, кстати, нашумевший случай нападения кашалота на судно в 1850 году. Кит ударил китобойное судно «Энн Александр». Получив огромную пробоину, судно пошло ко дну. Спустя пять месяцев другое китобойное судно добыло огромного кашалота. В спине кита было обнаружено два гарпуна с надписью «Энн Александр».
Это случилось на Камчатке.
«Как-то, ранним летним утром, — рассказывает В. Менгден, непосредственный участник малоприятной встречи, — сидя на берегу Авачинской бухты, я в бинокль рассматривал окрестности. Солнце уже припекало довольно сильно, и мне захотелось выкупаться. Примерно в километре от берега возвышался большой камень. Завернув бинокль в пижаму и привязав узелок ремнем к голове, я поплыл туда. Было время отлива…
Со стороны океана взобраться на камень оказалось нетрудно. С удовольствием растянувшись на теплой влажной поверхности, я подумал, что неплохо было бы забираться сюда каждое утро загорать… Вдруг я услышал сильный всплеск, но, оглянувшись, увидел лишь несколько пузырьков и расходящиеся полукругом волны. „Что это? Акула? Но обычно они в бухту не заходят“.
Время шло. Пора было возвращаться. Вынув бинокль, я взглянул на берег. Купающихся было мало, однако вид их прибавил мне смелости, и я решил плыть обратно.
Когда я собирался броситься в воду, на покатой плоскости камня появились выступающие из воды щупальца.
Они были покрыты отвратительными присосками и угрожающе шевелились. Осьминог! Я быстро отпрянул назад, но ноги соскользнули. Еще миг — и я оказался бы в объятиях чудовища. До крови расцарапав руки и колени, я кое-как вскарабкался на камень. Середина его сейчас, во время отлива, была недосягаема для спрута.
Я встал во весь рост и начал размахивать пижамой, не спуская глаз с шевелящихся щупалец. Будь у меня топор или нож, я мог бы перерубить их поочередно. Ведь на моей стороне было некоторое преимущество — суша. Но я не имел оружия, а прилив уже начался. Скоро камень окажется под водой, и тогда…
Я закричал: „На помощь! Спасите!“ — и стал еще энергичнее размахивать курткой.
Сколько времени прошло, сказать трудно. От усталости и страха подкашивались ноги, голос охрип. Щупальца осьминога, извивающиеся, точно змеи, приблизились уже на расстояние полуметра. Я решил не сдаваться без борьбы: скомканной пижамой прижать одно из щупалец, а биноклем бить, пока хватит сил, по другим, — больше я ничего не мог придумать.
…Вода уже почти залила камень, когда я увидел поднимающееся все выше и выше отвратительное чудище. Это был какой-то мешок с глазами. От него-то и отходили длинные, извивающиеся отростки, унизанные множеством присосок. Там, между щупальцами, можно было видеть черный клюв спрута. Временами этот клюв выдвигался вперед, временами втягивался внутрь мешка, и на месте его оставалось только небольшое отверстие.
От сильного напряжения руки слегка дрожали. Я замахнулся, чтобы нанести удар, как вдруг услышал за спиной возглас: