Человек из будущего
Шрифт:
Дуайт отнял кончик пальца от уха, взгляд его прояснился. Сигурдсон сказал саркастически:
– Что, никаких мин нет? Это была шутка?
Дуайт ответил с заметным облегчением:
– Только что доложили насчет океанологов.
– Все утонули? – предположил Сигурдсон.
– У вас мрачное настроение, – ответил Дуайт с упреком. – Океанологи на подходе. Как раз закончим завтрак.
Генерал посмотрел на него с подозрением.
– Намекаете, чтобы мы набивали желудки заранее?
– Почему? –
Генерал указал взглядом в мою сторону.
– Судя по самодовольному лицу доктора Лавроноф, нас ждут неприятности. Да такие, что в обед кусок в рот не полезет.
– Это у меня самодовольное? – спросил я с изумлением. – Генерал! Я уже сказал, меньше всего я хочу неприятностей для Штатов!.. Как бы это ни смотрелось со стороны, но мы на одной стороне баррикады. Ваши журналисты уже и вас заставили поверить, что мы враги?
– А я ваших читаю, – буркнул он. – Думаете, они лучше?.. Но аксиома, что даже в одной команде бегуны стараются прибежать быстрее соратника по команде!
– Но не стоит подставлять ему ножку, – уточнил я. – И не спортивно, на что демократам вообще-то наплевать, так как это пережиток старорежимного рыцарства, которого в Штатах вообще не было, но, самое главное, это невыгодно для команды.
Дуайт со вздохом сожаления отодвинул пустую чашу.
– Надо было и мне, подобно генералу, заказать чашку побольше. Чувствую, день будет не просто трудным, а сумасшедшим.
– Доктор Лавроноф умеет радовать, – буркнул Сигурдсон. – Как вообще вся его сумасшедшая Россия.
Дуайт поднялся из-за стола, я закончил со своим кофе еще раньше и тоже поднялся. Генерал встал следом, грузный и важный, он же армия, а не какие-то секретные службы, что ни черта не делают, потому и держат все в секрете.
Дуайт на выходе в коридор придержал меня за рукав.
– Вы остановились в «Омеге»?
– Да.
– Как вам там?
– Все прекрасно, – ответил я. – Номер просто огромный.
– Обслуживание?
– На высоте, – ответил я дипломатично. – У вас же демократия, чуть что не так, сразу человека на улицу.
– Ну хоть не в тюрьму, – отпарировал он, – как в некоторых странах, не буду указывать пальцем.
– Пальцем указывать неприлично, – напомнил я, – но американцы такого слова не знают?.. Отель ваш?
– Числится за нами, – ответил он, – хотя политику ведет свою. Им главное – прибыль, а за те номера, которые бронируем на всякий случай, приходится все равно платить, живет там кто из наших или нет. То ли дело у вас, никакой коммерции! А кто пикнет, тому пулю в затылок и в канаву.
– Завидовать нехорошо, – сказал я с укором, – может быть, давайте я вас сразу перевербую?
– Надо подумать, – ответил он. – Сперва нужно досконально узнать, какие у вас льготы, премии, доступности…
– Посоветоваться с домашним юристом, – добавил я в тон.
– И психоаналитиком, – согласился он. – Как вы знаете, без совета с ним американец даже в носу не поковыряется.
В коридоре возле двери нашего зала уже стоят, переговариваясь, генералы и пара гражданских. Нас увидели издали, начали заходить в зал, как школьники при виде учителей.
Дуайт слегка замедлил шаг, Сигурдсон так же молча пошел вперед и присоединился к военным.
– У нас не только отель коммерческий, – сказал Дуайт тихонько, – но и весь мир коммерческий. Вас начнут приглашать на различные вечера, встречи, увеселения и всякое-всякое, потому пользуюсь случаем сказать пораньше, что завтра вечером вы приглашены на раут в Бэстхаус.
– Ой, – сказал я опасливо, – я же абсолютно не раутный человек!
– Положение обязывает, – ответил он. – Раз уж вы покинули лабораторию, то придется жить по таким прекрасно безобразным нормам современного общества.
– А без этого…
Он вздохнул, развел руками.
– Надо, мистер Лавроноф, надо.
Мы вдвинулись в зал, кое-кто уже сел, остальные оставались на ногах, беседуя. Я ответил с неуверенностью в голосе и мимике, чтобы прямолинейному в бытовых вопросах американцу было понятнее:
– Да не знаю, удобно ли…
Дуайт вздохнул.
– Мир Америки уже стар, доктор Влад. Даже когда рушится, традиции все равно блюдутся. Завтра и послезавтра уик-энд, а в это время даже президент страны играет в гольф и просит его не тревожить.
Сигурдсон, все равно не отходя от нас далеко, повернулся, морщась на такие непатриотические речи, лицо выразило полнейшее неодобрение.
– Вот так, – прорычал он с угрозой, – вся страна рухнет. Мистер Лавроноф это знает. Русские точно нападут именно в ночь перед субботой. И в гороскоп можно не заглядывать.
– Или с субботы на воскресенье, – сказал Дуайт, – когда все в чужих постелях… и никто не знает, где кого искать.
– Запишу, – ответил я. – Ценные сведения.
– Так что, – добавил он, – смело вливайтесь в наше старое прогнившее общество. Вы русский, для вас одежда свободная.
Некоторые из генералов ехидно, хотя и очень сдержанно заулыбались, я ответил кротко:
– В России научились носить костюмы от лучших портных раньше, чем открыли Америку.
Сигурдсон буркнул в сторонке:
– Что, Россия была во времена Колумба? Ни за что не поверю.
– Но вы правы, – договорил я, – Россия воспрянула из пепла, потому снова молодая и полная силы. Может прийти в шикарном костюме, а может, выказывая молодые бицепсы, и в футболке с короткими рукавами.
Дуайт сказал с непонятной ноткой: