Человек из грязи, нежности и света
Шрифт:
– Вот и я говорю про то, что мы будем только жрать и размножаться, – с ожесточением выговорил дядя Абрам.
– Надо выпросить у него телек, – предложила Рита.
– Так он тебе его и даст, – усмехнулся с грустью дядя Абрам, он обнимал Риту, но уже не ощущал былой прелести. Страх перед неизвестностью, само замкнутое пространство очень пугало его. Однако Рита не послушалась дяди Абрама и выскользнула из-под одеяла голой.
– Ну, что, продюсер, ты видишь меня?! – спросила она с лукавой улыбкой.
– Вижу, – сдавленным шепотом
– Ты хочешь видеть меня такой каждый день?!
– Хочу! – хрюкнул от удовольствия продюсер.
– Тогда дай нам телевизор! И я буду для тебя специально раздеваться каждый день, только не нагоняй тоску и болтовней своей мозги не засоряй! Ну, что, идет?!
– Идет! – прошептал, громко засопев, продюсер.
– Вот, видишь, если хорошо попросить, всегда можно своего добиться! – легла обратно в постель к дяде Абраму Рита.
– Значит, за этот телевизор ты теперь каждый день будешь показывать ему стриптиз?!
– Ничего, от меня не убудет, не трахаться же в конце концов я с ним буду! – Рита уже боялась потерять в глазах дяди Абрама былое чувство, и теперь без устали прижималась к нему.
– А может, обойдемся без телевизора? – вздохнул дядя Абрам.
– Ну, ты же сам говорил, что мы здесь деградируем! —
– Как хочешь! – дядя Абрам уже устал и от себя, и от Риты, и от продюсера и даже от квартиры, в которой был заперт уже вторую неделю.
Где-то в самой высшей своей умозрительной области вся его последняя жизнь казалась каким-то странным и нелепым сном. Неужто, он когда-нибудь предполагал, что его будущая жена перед кем-то будет раздеваться лишь ради того, чтобы они смогли посмотреть телевизор.
Глава 31. В объятьях принцессы, идущей по следу отца
«Президент-отель», где остановился Эскин с Соней, представлял собой очень скучное и дорогое зрелище.
Полы светящиеся изнутри дурманящим блеском, мраморные стены с позолоченными канделябрами и лампами, олицетворяющими мерцающие свечи, швейцар и администраторы в старинных ливреях, абсолютно все являло дипломированный мирок лукавого стяжательства под призмой очарования собственной гордыней. «Лучше бы у Секина пожили», – с тоской подумал Эскин.
Соня, напротив, чувствовала себя как в своей родной стихии.
– Эскин, тут есть и сауна, и косметический кабинет, и массаж! Представляешь, какая прелесть!
– Кажется, беременным и сауна, и массаж противопоказаны, – поморщился Эскин.
Он уже боялся, как бы Соня здесь кого-нибудь не подцепила себе в очередные мужья или любовники, уж теперь-то к помощи Зэбки он никогда не обратится.
– Чушь! – сказала Соня и, взяв у него деньги, чуть ли не бегом ринулась во все кабинеты, как во все тяжкие! Эскин остался в номере один. Он попытался лечь, чтобы уснуть, но не мог. Было еще светло и до вечера было далеко.
«Даже вместе не пообедали, а она уже куда-то умотала», – подумал Эскин и неожиданно решил напиться.
Он спустился в ресторан отеля, поставив перед собой конкретную цель.
Одной бутылки можжевелового джина ему показалось мало, и он себе заказал еще двести грамм армянского коньяка. Когда он выпивал уже последнюю порцию, к нему неожиданно за столик подсела симпатичная мулатка с большими карими глазами и необычно пухлыми губами, но с весьма тонким европейским носиком.
Она не была похожа на гостиничную проститутку, и одета была весьма необычно: на белом платье висело множество колокольчиков, отчего любое движение ее тела, даже руки вызывало легкий мелодичный звон.
– Вы прямо как музыкальный инструмент, – заулыбался Эскин, но незнакомка серьезно поглядев ему в глаза, прошептала: Я хотел бы с вами знакомство!
– Вы хотите со мной познакомиться?! – переспросил Эскин.
– Да, да, мой имя Лулу, Лулу Мабуту, ваш имя?!
– Мой – Лева, – заговорил Эскин, из симпатии немного подражая ее акценту.
– Ваш муж, то ись ваш жена – она тигр – она бросаться мой муж, – и мулатка с жаром поцеловала Эскина, показывая ему, как его Соня набросилась на ее мужа.
– Потом они номер и там, там, там… – голос у Лулу задрожал.
– Я понял, – вздохнул Эскин. Рассказ Лулу его даже развеселил.
– А давайте мы тоже номер и там-там-там сделаем!
– Мой муж ругаться, Лулу плохо, – для наглядности она даже сильно ущипнула его под столом за ногу.
– Да, ладно, чего уж там! – Эскин решительно схватил Лулу за руку и потащил с собой в номер. В коридоре их остановил дежурный администратор.
– Она по своему согласию идет?! – спросил он, с подозрением поглядывая на Эскина.
– Конечно, – улыбнулся Эскин. Лулу молчала, опустив из робости свою кудрявую головку.
– Принц Мабуту будет недоволен, – нахмурился администратор.
– Я тоже недоволен, что он сейчас мою жену …, – усмехнулся Эскин и быстро направился с Лулу в свой номер, и, захлопнув дверь, одним рывком сорвал с нее платье. Лулу дрожала рядом с ним, дрожала всем телом, зубами, глазами, всей душой.
– Ты ведь хочешь этого, Лулу, – прошептал Эскин, прикасаясь к ней руками, к ее кремовым шарикам с двумя темно-коричневыми сосками.
– Ну, признайся себе в собственной жажде, в страсти, от которой сгораешь сама! Да, она хотела этого, он видел это по ее глазам, по ее робкому и нежному шевелению губ.
– Ты ведь просишь меня о соитии? – спросил Эскин, и Лулу молча кивнула ему головой. Эскин сорвал с себя одежду и, обняв Лулу, упал с ней на кровать.
Он вошел в нее, вырвав из ее груди глубокий стон, предвещающий грядущие оргазмы.
Эскин ощущал ее безумие изнутри и снаружи.
Ее бешено колотящееся сердце, ее черная любвеобильная вульва, трепетно сжимавшая его уд, – все в ней принадлежало ему. Эскин провел языком по ее ушной раковине и тут же вырвал из ее груди крик, одновременно излив свое семя.