Человек из Санкт-Петербурга
Шрифт:
– А почему им так уж нужно это право голоса?
Тут вдруг прозвенел звонок, и они все инстинктивно посмотрели на сигнальную доску.
– Входная дверь! – сказал Причард. – В такой час поздний! – Он вышел, натягивая пальто.
Шарлотта допивала чай. Она чувствовала себя уставшей. Про себя она решила, что вся эта история с суфражистками удивительна и даже немного страшновата, но все равно ей хотелось бы узнать о них побольше.
Вернулся Причард.
– Пожалуйста, блюдо с сэндвичами, – сказал он кухарке. – А ты, Чарльз, отнеси в гостиную сифон с содовой. – Сам же стал раскладывать на подносе тарелки и салфетки.
– Ну же, – сказала Шарлотта. – Кто там пришел?
– Джентльмен из Скотланд-Ярда, – ответил Причард.
У Бензила Томсона была круглая голова со светлыми, редеющими волосами, густые усы и пронзительный взгляд. Уолден уже слышал о нем. Отец его был архиепископом Йоркским. Томсон получил образование в Итоне и в Оксфорде и служил в британской администрации в колониях. Вернувшись домой, он занялся юридической практикой и работал в системе тюремного надзора, дослужившись до начальника Дартмурской тюрьмы и приобретя репутацию человека, умевшего справляться с бунтами заключенных. Затем перешел на работу в полицию и стал специалистом по смешанной уголовно-анархистской среде лондонского Ист-Энда. Благодаря этим своим знаниям получил высокую должность в особом, политическом, подразделении полиции.
Пригласив его сесть, Уолден начал излагать ему события вечера. Все это время он не сводил глаз с Алекса. Внешне молодой человек был спокоен, но лицо было бледно, он не спеша потягивал бренди с содовой, а рука его в такт глоткам ритмично сжимала подлокотник кресла.
В одном месте Томсон перебил Уолдена:
– А вы заметили, что, когда за вами приехала карета, лакея на месте не было?
– Да, заметил, – сказал Уолден. – Я спросил у кучера, где же он, но кучер, как будто, не расслышал. А так как перед дворцом была суета, а моя дочь торопила меня, то я решил отложить все выяснения до возвращения домой.
– Наш преступник, конечно, на это и рассчитывал. Должно быть, у него крепкие нервы. Продолжайте.
– Экипаж вдруг неожиданно остановился в парке, и какой-то человек распахнул дверь.
– Как он выглядел?
– Высокий. Лицо замотано шарфом. Темные волосы. Пристальный взгляд.
– У всех преступников пристальный взгляд, – заметил Томсон. – А еще раньше кучеру не удалось рассмотреть его получше?
– Не особенно. Тогда на нем была шляпа, да и было уже темно.
– Гмм. А потом?
Уолден глубоко вздохнул. В момент самого происшествия он не столько испугался, сколько разозлился, но теперь же, вспоминая это событие, он ощутил страх перед возможностью того, что могло случиться с Алексом, Лидией и Шарлоттой. Он сказал:
– Леди Уолден закричала, и это, видимо, спугнуло того парня. Возможно, он не ожидал, что в экипаже находятся женщины. Во всяком случае, он замешкался. – И слава Богу, что так, подумал про себя Уолден. – Я ткнул его шпагой, и он выронил револьвер.
– Вы нанесли ему серьезную рану?
– Сомневаюсь. В такой тесноте мне негде было размахнуться, да и к тому же шпага не очень-то остра. Но кровь у него пошла. Жаль, что я не отрубил его чертову голову.
Вошел дворецкий, и беседа приостановилась. Уолден понял, что разговаривает слишком громко. Он попытался взять себя в руки. Причард подал троим мужчинам сэндвичи и бренди с содовой. Уолден сказал ему:
– Причард, вам лучше пока не ложиться, но все остальные могут идти спать.
– Очень хорошо, милорд.
Когда он ушел, Уолден проговорил:
– Вполне возможно, это была лишь попытка ограбления. Я убедил в этом слуг, а также леди Уолден и леди Шарлотту. Однако, на мой взгляд, грабителю ни к чему придумывать такой сложный план. Я абсолютно уверен, что это было покушение на жизнь Алекса.
Томсон посмотрел на Алекса.
– Боюсь, что так. Как вы думаете, откуда он узнал, где вас можно найти?
Алекс положил ногу на ногу.
– Я не делал секрета из своих передвижений.
– Это следует исправить. Скажите, сэр, вашей жизни когда-нибудь угрожали? – Постоянно, – сдержанно ответил Алекс, – но покушений еще не было.
– Есть какая-либо особая причина, по которой вы стали мишенью для нигилистов или революционеров?
– Для них достаточно того, что я княжеского рода.
До Уолдена дошло, что сложности английских высших кругов со всеми этими суфражистками, либералами и профсоюзами были чепухой по сравнению с тем, с чем сталкивались русские власти, и он почувствовал прилив сострадания к Алексу.
Спокойным, ровным голосом Алекс продолжил:
– С другой стороны, меня считают кем-то вроде реформатора, по русским меркам. Они могли бы выбрать и более подходящую жертву.
– Даже в Лондоне, – согласился с ним Томсон. – В Лондоне во время светского сезона всегда найдутся один-два русских аристократа.
Уолден спросил:
– К чему вы клоните?
Томсон объяснил:
– Интересно было бы выяснить, знал ли преступник чем занимается здесь Орлов, и не явилось ли сегодняшнее нападение попыткой сорвать ваши переговоры?
Уолден засомневался.
– Откуда бы бунтарям узнать об этом?
– Я просто рассуждаю, – ответил Томсон. – А покушение действительно могло бы помешать переговорам?
– Безусловно, – сказал Уолден. От этой мысли ему стало не по себе. – Если бы царю сообщили, что его племянник убит в Лондоне, да еще каким-то революционером, да еще эмигрантом из России, он бы пришел в крайнее негодование. Вы ведь знаете, Томсон, как российские власти относятся к тому, что мы принимаем здесь их политических эмигрантов – наша политика открытых дверей долгие годы вызывала трудности в дипломатических отношениях между нами. А покушение может на целых двадцать лет расстроить всякие русско-английские связи. Ни о каком союзе тогда не может быть и речи. Томсон понимающе кивнул.