Человек из Санкт-Петербурга
Шрифт:
Допив бокал, она прошла к танцевальной площадке. Папа и мама танцевали там польку и делали это прекрасно. Мамочка уже оправилась после происшествия в парке, но папа все еще никак не мог о нем забыть. В белом галстуке и фраке он выглядел великолепно. Если бы у него болела нога, он не стал бы пускаться в пляс, но видимо, сегодня она его не беспокоила. Для такого крупного мужчины он очень легко двигался. По всему было видно, что мама веселилась вовсю. Во время танцев она всегда позволяла себе немного расслабиться. Ее обычная сдержанность улетучилась, она широко улыбалась, а ее лодыжки так и мелькали из-под платья.
Когда полька закончилась, папочка увидел Шарлотту и подошел к ней.
– Могу ли я пригласить вас на танец, леди Шарлотта?
– Конечно, милорд.
Заиграли вальс. Папа казался рассеянным, но тем не менее вел ее в танце очень уверенно. Интересно, а у меня такой же сияющий вид, как у мамочки, подумала она. Наверное, нет. Вдруг она подумала о том, чем занимаются ее родители в постели, и эта мысль показалась ей ужасно обескураживающей. Папа спросил:
– Ты довольна своим первым большим балом?
– Да, спасибо, – ответила она вежливо, как и должно.
– У тебя задумчивый вид.
– Я стараюсь вести себя, как можно лучше. – Свет огней и яркие краски вдруг смешались у нее в глазах, и ей пришлось напрячься, чтобы стоять прямо. Она испугалась, что упадет и будет выглядеть смешной. Почувствовав ее неустойчивость, папа поддержал ее, а через секунду танец закончился.
Отец увел ее с танцевальной площадки.
– Ты хорошо себя чувствуешь?
– Прекрасно, просто на миг закружилась голова.
– Ты курила?
Шарлотта засмеялась:
– Конечно, нет.
– У молодых леди кружится голова на балах прежде всего из-за этого. Мой тебе совет: если решишь попробовать покурить, делай это, когда одна.
– Не думаю, что мне захочется попробовать.
Следующий танец она просидела, а потом вновь появился Фредди. Танцуя с ним, она вдруг подумала, что все эти молодые люди и девушки, и среди них и Фредди и она сама, должны были на подобных балах подыскивать себе мужей и жен. И тут она впервые взглянула на Фредди, как на возможного кандидата в мужья. Но эта идея показалась ей совершенно невероятной.
Тогда какого мужа я хотела бы, подумала она. Но на этот счет у нее не было никаких соображений. Фредди проговорил:
– Джонатан мне сказал: «Фредди, познакомься с Шарлоттой», но ведь вас зовут леди Шарлотта Уолден.
– Да. А вы кто?
– Ну, в общем-то, маркиз Шалфонт.
Значит, пронеслось в голове у Шарлотты, мы из одного круга.
Чуть позже они с Фредди присоединились к беседе с Белиндой и приятелями Фредди. Они обсуждали новую пьесу «Пигмалион», о которой говорили, что она ужасно смешна, но весьма вульгарна. Юноши заговорили о предстоящем посещении матча по боксу, и Белинда заявила, что и она хотела бы пойти, на что молодые люди сказали, что это совершенно невозможно. Потом заговорили о джазе. Один из юношей был в некотором роде знатоком, так как прожил год в Соединенных Штатах, но Фредди джаз не нравился, и он с важным видом принялся рассуждать о «негрификации общества». Все пили кофе, а Белинда закурила еще одну сигарету. Шарлотте уже начинала нравиться вся эта атмосфера.
Но их вечеринку расстроила мать Шарлотты.
– Мы с отцом уезжаем, – сказала она. – Прислать за тобой коляску?
Тут Шарлотта поняла, что устала.
– Нет, я поеду с вами, – сказала она. – Который уже час?
– Четыре.
Они пошли за накидками. Мама спросила:
– Ты хорошо повеселилась?
– Да, спасибо, мама.
– Я тоже. Кто эти молодые люди?
– Приятели Джонатана.
– Симпатичные?
– Ну, к концу беседа стала интересной.
Папа уже вызвал экипаж. Когда они отъехали от освещенного огнями сада, где шел прием, Шарлотта вдруг вспомнила, что произошло в предыдущий раз, когда они ехали в карете, и тут ей стало страшно.
Папа держал мамочку за руку. Они выглядели такими счастливыми. Шарлотта почувствовала себя посторонней. Она стала смотреть в окно. В предрассветных сумерках она увидела четверых мужчин в шелковых цилиндрах, идущих по-Парк-Лейн. Вероятно, возвращались домой из какого-нибудь ночного клуба. Когда же экипаж завернул за угол Гайд-Парка, в глаза Шарлотте бросилось что-то странное.
– Что это? – спросила она. Мама выглянула из окна.
– О чем ты, дорогая?
– Там, на тротуаре. Похоже, это люди.
– Так и есть.
– Что они там делают?
– Спят.
Шарлотта пришла в ужас. Их было восемь или десять, прислонившихся к стене, завернувшихся в одеяла, пальто и просто в газеты. Трудно было понять, женщины это или мужчины, но некоторые кучки выглядели такими маленькими, что вполне могли оказаться детьми.
Она спросила:
– Почему они спят здесь?
– Не знаю, дорогая, – ответила мама. А папа сказал:
– Потому что больше им негде спать.
– Так у них нет дома?
– Нет.
– Я и не знала, что есть такие бедняки, – проговорила Шарлотта. – Как это ужасно, – Она подумала о всех этих комнатах в доме дяди Джорджа, о богатом угощении, к которому едва притронулись восемь сотен уже пообедавших гостей, о всех этих элегантных нарядах, которые заново шились к каждому сезону в то время, как другие люди спали на улице, прикрывшись газетами. – Мы должны что-то сделать для них, – сказала она.
– Мы? – спросил папа. – И что же мы должны сделать?
– Построить для них дома. – Для всех них?
– А сколько таких, как они?
– Тысячи, – папа повел плечами.
– Тысячи! А я-то подумала, только несколько вот этих. – Известие сразило Шарлотту. – А ты не мог бы построить маленькие дома?
– Сейчас невыгодно строить дома, особенно в этой части горда.
– Вероятно, тебе все равно следует этим заняться.
– Почему?
– Потому что сильные должны заботиться о слабых. Я слышала, как ты говорил это м-ру Самсону. – Самсон был управляющим имением Уолденов, и он всегда пытался сэкономить на ремонте сдаваемых в аренду домиков.