ЧЕЛОВЕК ИЗВНЕ
Шрифт:
– Клаудио…
– Слушаю тебя.
– Сколько ему было?
– Двадцать семь. – Джунти горько улыбнулся. – Убийство быстро старит. Тебе-то это хорошо известно.
Каларно кивнул.
– Что у тебя против Апра?
– Процентов на девяносто девять я уверен, что в руках у нас оружие, из которого застрелили Варци. Если баллистики подтвердят, на этот раз усажу его на пожизненное.
– Ты в это веришь, Андреа? Я хочу сказат, ты действительно в этом уверен?
– Какой ответ ты хотел бы услышать?
–
– Всякое может случиться, Клаудио. Не знаю, что, не знаю, как. В чем я уверен, это в том, что Карло Варци и четверо его ребят и твой парень погибли не напрасно.
– Ты когда-нибудь читал историю Второй мировой войны, Андреа?
– Я знаю, что она закончилась.
– На Тихоокеанском фронте был американский генерал…
– Нимитц?
– МакАртур. Самый настоящий вояка-маньяк. Но когда он подписывал акт капитуляции Японии, сказал одну фразу. – Джунти стащил с головы черный берет. – Он сказал: война слишком отвратительная штука, которую невозможно контролировать, ее можно только упразднить. – Он внимательно посмотрел на Каларно. – Типы, вроде Кармине Апра, как война: не существует способа их контролировать. Единственное решение: их… упразднить.
– Клаудио, если бы ты не остановил меня, Кармине Апра был бы упразднен. Раз и навсегда.
– Ты прав, но была одна закавыка.
– Какая?
– Слишком много свидетелей.
Каларно замолчал.
– Ты отважный мужик, комиссар. – Джунти протянул ему руку. – Если я тебе понадоблюсь в будущем, знаешь, как меня найти.
Каларно пожал ему руку.
– Я буду помнить об этом.
Джунти и его команда подняли черный мешок и пошли по тротуару, усыпанному мертвыми листьями.
5.
Северный ветер дул предвестником скорого урагана, не прекращаясь, бросая песок на шоссе, бегущее вдоль моря. Дюны походили на костяшки кулака некоего подземного существа. И вот разразился дождь. Один из тех дождей Новой Англии, которые, казалось, будут длиться до скончания веков. Песок сразу же превратился в жидкую кашу, а затем потек в никуда. В воде, оставшейся в неровностях асфальта, отражались тяжелые облака, несущиеся от горизонта.
«Харлей-дэвидсон» на скорости шестьдесят миль в час влетел в одну из самых больших луж, подняв веер грязной воды. Слоэн не затормозил. Встречный воздух бросил воду на стекло мотоциклетного шлема. Слоэн провел взглядом вдоль прибрежного шоссе. Далекие дома и улочки вдоль шоссе казались покинутыми. Кисея из дождя висела вдоль демаркационной линии между морем и небом.
Взгляд проследовал вдоль шоссе, по площадке закрытой заправки, по автобусной остановке.
Никакого черного «бмв-320».
Еще нет.
– Они прекрасны, Дэвид. Они невероятные…
Сьюзен Хендрикс провела тонкими пальцами по трубочкам одного из двух колокольчиков, которые Слоэн только что прикрепил к подставке в витрине ее антикварной лавки. По ту сторону стекла прохожие в дождевиках спешили по делам вдоль Стейт-стрит,
Магазинчик Сьюзен, симпатичной женщины лет тридцати, представлял собой музей оригинальных аутентичных вещей в стиле арт-деко 40-50-х годов. Самые видные дизайнеры интерьеров из Бостона и Нью-Йорка были ее постоянными покупателями.
Сьюзен слегка потрясла стойку с висящими колокольчиками и вслушалась в их перезвон.
– Изумительная тональность! – Она улыбнулась. – Из чего они сделаны, из железа?
– Никелевый сплав. Я заказывал эти трубки в Нью-Бедфорде.
– И сколько ты за них хочешь?
– Двести шестьдесят пять за тот, что звучит выше, и двести пятьдесят за другой.
– Не слабо!
Слоэн кивнул на пустой кронштейн у стены.
– А куда делись те три, что я привез тебе на прошлой неделе?
– Отгадай. – Сьюзен повернулась к кассовому аппарату. – Кстати,..
Слоэн смотрел мимо нее сквозь витрину на автомобиль, который расплескивая воду из луж, въезжал на парковку у пивнушки О’Мейли на противоположной стороне Стейт-стрит.
Денежный ящик кассы, звякнув, открылся. Слоэн не обернулся.
– … кажется у тебя появился поклонник. – Сьюзен начала отсчитывать деньги. – Этот тип заявился сюда пару дней назад и спросил, не Дэвид ли Слоэн сделал эти колокольчики, а когда я ему сказала, что да, он купил их все, заплатив наличными…
Дверца автомобиля открылась, из него вышел мужчина в дорогом плаще. На какое-то мгновение его взгляд встретился со взглядом Слоэна. Затем мужчина вошел в бар.
– … О’кей, вот твоя часть добычи. – Сьюзен подняла глаза. – Здесь четыреста тридцать семь долларов… Дэвид?…
В магазине никого не было. Дэвид Слоэн исчез. Ни шороха, ни звука, не звякнул даже колокольчик над входной дверью. Сьюзен посмотрела на улицу. «Харлей» стоял там, где его оставил Дэвид. Рядом с ним стояла черная машина, которой прежде не было. «БМВ-320».
Слоэн остановился в полумраке бара. Пробежался глазами по деревянной стойке вдоль широкого окна.
Бар был пуст. Слабый дневной свет освещал батареи бутылок, отражавшиеся в зеркале барной стойки. Чарли О’Мейли, владелец пивнушки, гигант-ирландец, лысый, как биллиардный шар, протирал пивные кружки.
Ни Слоэн, ни О’Мейли не произнесли ни слова. Ирландец поставил на стойку рюмку, налил в него до краев джину и подвинул к Дэвиду. Глазами показал на занавеску в глубине зала.
Лицо человека, сидевшего за столиком, не изменилось, когда Слоэн уселся напротив с рюмкой в руке.
– Твои колокольчики превосходны, Дэвид.
Мужчине было лет тридцать. Темные волосы, покатый лоб, орлиный нос. Одет спортивно: вельветовые брюки, свитер под горло, плащ.
Подобные пантомимы, не раз виденные Слоэном, навевали тоску. Этот человек, кем бы он ни был, явился из того мира, который он покинул. Компьютиризированным индивидуумом с сердцем рептилии.
– Меня зовут Халлер. Майкл Халлер.