Человек, который дружил с электричеством (сборник)
Шрифт:
Труднее всего было снимать эпизоды в помещениях. Коптящие фитили в чашах с топленым салом, сколько бы их ни было, дают слишком мало света даже для самой чувствительной пленки. Майк вышел из положения, отрегулировав камеру и свой аппарат так, что каждый кадр экспонировался секунду. Этим объясняется поразительная четкость и глубина резкости, которая достигалась сильным диафрагмированием. У нас было сколько угодно времени для того, чтобы выбирать наиболее интересные эпизоды и ракурсы. Нам не нужны были знаменитые актеры и
В конце концов мы отсняли примерно восемьдесят процентов того, что ты видел в законченном фильме, склеили и устроили просмотр, упиваясь тем, что нам удалось сделать. Мы даже не рассчитывали, что конечный результат окажется таким блистательным. Хотя фильм еще не был смонтирован и озвучен, мы уже видели, что создали прекрасную вещь. Мы сделали все, что могли, а худшее еще было впереди. Поэтому мы послали за шампанским и сказали блондинке, что у нас праздник. Она хихикнула.
— Но чем вы там занимаетесь? — спросила она. — Торговые агенты просто не дают мне покоя, им обязательно хочется выведать, что вы делаете.
— А вы отвечайте, что не знаете, — посоветовал я, открывая первую бутылку.
— Я так и говорю. А они считают меня дурочкой.
Мы все трое посмеялись.
Майк сказал задумчиво:
— Если мы намерены устраивать такие праздники часто, нам бы следовало обзавестись настоящими бокалами.
— Их можно было бы хранить в нижнем ящике моего стола, — радостно подхватила блондинка и мило сморщила носик. — Я ведь первый раз по-настоящему пью шампанское, если не считать свадьбы одной моей подруги. Но там я выпила всего один бокал.
— Налей-ка ей еще! — предложил Майк. — Да и мне тоже. А что вы сделали с теми бутылками, которые унесли домой в прошлый раз?
Она хихикнула и покраснела.
— Папа хотел их откупорить, но я сказала, что вы велели приберечь их до особого случая.
— Ну, это как раз и есть особый случай, — сказал я, закидывая ноги на ее стол. — Выпейте еще стаканчик, мисс… Кстати, как вас зовут? Не люблю официальности в нерабочие часы.
— Но ведь вы и мистер Лавьяда выписываете мне чек каждую неделю! — обиженно воскликнула она, — Меня зовут Руфь.
— Руфь… Руфь… — Я покатал это имя на языке вместе с глотком шампанского и решил, что оно звучит очень приятно.
— А вас зовут Эдвард, а мистера Лавьяду — Мигуэль, ведь так? — И она улыбнулась Майку.
— Мигель, — улыбнулся он в ответ, — Старинное испанское имя. Обычно сокращается в «Майк».
— Передайте мне еще бутылку, — попросил я, — и сократите Эдварда в Эда.
Она передала.
К тому времени, когда опустела четвертая бутылка, мы уже знали о ней все: двадцать четыре года, незамужняя, любит шампанское.
— Но мне все-таки хотелось бы знать, чем вы там занимаетесь с утра до ночи, — добавила она, надувая губы. — А иногда всю ночь напролет…
— Ну, — заплетающимся языком сказал Майк после некоторого размышления, — мы снимаем. Можем и вас снять, если вы хорошенько попросите, — закончил он, подмигнув.
— Мы снимаем модели, — перебил я. — И так, что они выглядят как настоящие.
По-моему, это ее несколько разочаровало.
— Ну, теперь все понятно, и я очень рада. А то я подписываю все эти счета из Рочестера и не знаю, за что они. И это меня беспокоило… Нет, в холодильнике есть еще две.
Всего две — шампанское ей явно пришлось по вкусу. Я спросил, что она думает об отпуске. Оказалось, что она пока еще не думала об отпуске. Я посоветовал ей подумать, потому что мы через два дня уедем в Лос-Анджелес, в Голливуд.
— Через два дня? Но ведь…
Я поспешил ее успокоить.
— Мы будем платить вам по-прежнему. Но неизвестно, сколько мы там пробудем, а какой вам смысл сидеть тут, ничего не делая?
Шампанское уже ударило нам всем в голову. Майк что-то тихонько напевал себе под нос. Руфь протянула мне последнюю бутылку.
— Я сберегу все пробки… Нет, нельзя — папа устроит скандал: с какой стати я пью с моими нанимателями?
Я сказал, что раздражать папу — очень плохо. Майк спросил, зачем говорить о плохом, когда у него есть одна очень хорошая мысль. Мы заинтересовались — чем больше хороших мыслей, тем веселей.
— Мы едем в Лос-Анджелес, — объявил Майк.
Руфь и я кивнули.
— Едем работать.
Мы опять кивнули.
— Едем работать в Лос-Анджелес. А кто там будет вести нашу корреспонденцию?
Ужасно. Кто будет вести нашу корреспонденцию и пить шампанское? Печальная история!
— Нам придется нанять кого-нибудь вести нашу корреспонденцию. А вдруг это будет не блондинка? В Голливуде блондинок нет. То есть настоящих. А потому…
Я уловил его блестящую мысль и закончил за него:
— А потому мы привезем в Лос-Анджелес хорошенькую блондинку, чтобы она вела нашу корреспонденцию.
Ах, какая это была мысль! Бутылкой раньше она бы скоро потускнела, но теперь Руфь засияла, а мы с Майком ухмылялись до ушей.
— Но я не могу! Я не могу уехать через два дня…
Майк был великолепен.
— Почему через два дня? Мы передумали. Едем сию же минуту.
Руфь была ошеломлена.
— Сейчас? Прямо сразу?
— Сию же минуту. Прямо сразу, — неумолимо заявил я.
— Но…
— Никаких «но»! Сию же минуту, прямо сразу.
— Мне нужно взять платья…
— Купите на месте. Таких, как в Лос-Анджелесе, нет нигде. А теперь звоните в аэропорт. Три билета.
Она позвонила.
— Папочке позвоните из аэропорта.