Шрифт:
Дмитрий ГРОМОВ
ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ХОТЕЛ ЖИТЬ
В первый момент я никак не мог понять, что же меня разбудило, и только через несколько секунд сообразил, что кто-то настойчиво и, наверное, давно стучится во входную дверь. И кто это вздумал ломиться ко мне в два часа ночи? Вылезать из теплой постели не хотелось, но в дверь продолжали настойчиво барабанить, и я понял, что придется вставать. В темноте нащупал висевшие на стуле брюки, рубашку, сунул ноги в тапочки и, поеживаясь, поплелся в прихожую. И кто это может быть? Наверное, адресом ошиблись, или пьяный какой-нибудь. Шляются тут всякие, людям спать не дают...
– Кто там?
– Откройте! Срочная телеграмма!
Телеграмма? От кого? И почему такая спешка?
– Ладно, сейчас открываю.
Первое, что я увидел в тусклом свете горящего над входом фонаря, был неярко блеснувший ствол пистолета. Пистолет был направлен мне в грудь.
– Тайная полиция. Выходите. При попытке к бегству или сопротивлению стреляю без предупреждения.
– Но что я...
– Не разговаривать! Выходите. Там разберемся.
– Но... Дайте мне хоть одеться. И вообще, я не понимаю...
Но тут кто-то толкнул дверь, меня схватили за руку и за ворот рубашки и буквально выдернули наружу. Я даже не понял, как очутился в закрытой машине с решетками на окнах. Рядом сидели двое охранников.
– Куда вы меня везете? Что я сделал? И вообще, по какому праву...
– Разговаривать запрещено. Там разберутся.
– Где - "там"? По какому праву...
– я кипел от возмущения, но в этот момент моя гневная тирада была прервана - один из охранников приподнялся; в темноте я даже не увидел удара - левый висок взорвался резкой болью, и я провалился в темноту...
...Ну и приснится же такое! Во рту пересохло, и я приподнялся, намереваясь сходить на кухню за оранжадом. И тут вместо привычной мягкой упругости дивана рука моя ощутила грубые доски. Я вскочил, как ужаленный. Значит, это был не сон! Голые дощатые нары, шершавые стены, зарешеченное окошко под потолком, сквозь которое виднеется ночное, начинающее уже сереть небо с тусклыми звездами. Камера.
Только теперь я почувствовал, что у меня болит левая часть головы, куда пришелся удар охранника. Да, это был не сон. Но за что?! Что я сделал? Может, это ошибка, недоразумение? Они говорили: "там разберутся". Может, действительно разберутся? Ну конечно, не могут же они посадить человека ни за что ни про что! Зачем понадобился тайной полиции скромный математик, никогда не интересовавшийся политикой?! И к военным заказам я не имею никакого отношения. Ну конечно, это ошибка! Утром все разъяснится, и меня отпустят, - я действительно был уже почти уверен, что так и будет.
Лязгнул засов. Ну вот, наконец-то! Сейчас допрос, все разъяснится и домой. И пусть еще принесут мне извинения - это им так не пройдет! Хватать человека среди ночи, везти черт знает куда, бить по лицу...
– Выходи.
Этот мрачный голос несколько отрезвил меня. Черт с ними - с извинениями - лишь бы отпустили.
– Сейчас.
Я попытался найти тапочки, но они, наверное, слетели, когда меня без сознания выволакивали из машины и тащили в камеру.
– Быстрее.
– Иду-иду.
И я босиком зашлепал к двери. Пол был холодный и сырой. Но ничего, скоро все это кончится.
– Вперед. Не оборачиваться.
Мы прошли обшарпанным, тускло освещенным коридором, свернули направо и остановились перед безликой серой дверью. Охранник нажал кнопку звонка, и дверь почти тотчас открылась.
– Входи.
Я вошел. Дверь за мной закрылась; охранник остался снаружи. Комната была небольшой и почти пустой. Только в противоположном конце ее стоял железный стол, за которым сидел человек в форме капитана. Лица его не было видно - он, наверное, специально отодвинулся в тень. Яркий свет от стоявшей на столе лампы падал на привинченный к полу табурет перед столом.
– Садитесь, - капитан указал на освещенный табурет. Голос у него был очень усталый, и я почему-то сразу проникся к нему доверием. Тоже, наверное, подняли человека среди ночи, поспать не дали. И меньше всего ему сейчас хочется меня допрашивать. Была б его воля, отпустил бы он меня домой, да и сам бы спать завалился. А, может, он так и сделает?
– Имя, фамилия, - он включил диктофон.
– Алекс Хамильтон.
– Род занятий?
– Математик-программист.
– Где работаете?
– В местном отделении "Электроникс".
– В какой политической партии состоите?
– Ни в какой. Я политикой вообще не интересуюсь.
– За кого голосовали на последних выборах?
– За нынешнего президента.
– Есть ли у вас родственники за границей?
– Есть. Моя старшая сестра живет в Соединенных Штатах. В Лос Анжелесе.
– Вы поддерживаете с ней связь?
– Пишем друг другу примерно раз в месяц.
– В какой политической партии состоит ваша сестра?
– ...По-моему, ни в какой... Она тоже, как и я, не интересуется политикой.
– Здесь у вас есть родственники?
– Есть. Мой дядя. Преподает математику в университете. Политикой он тоже не интересуется. Вижусь я с ним каждую неделю. На выборах он, как и я, голосовал за нынешнего президента, - эти дурацкие вопросы уже начали меня раздражать.
– Послушайте, хоть вы мне скажите, за что я арестован?
– Вопросы здесь задаю я, - в голосе капитана появился металл.
Резко зазвонил телефон. Капитан снял трубку.
– ...Так точно... здесь, у меня... да, все было сделано по инструкции... как, ведь не было приказа... вас понял, слушаюсь.
Капитан положил трубку и нажал кнопку у себя на столе. Через секунду в дверях появился охранник.
– Расстрелять, - коротко бросил капитан, глядя мимо меня.
В первую секунду я не понял. Мне показалось, что я ослышался.
– Что вы сказали?...
Капитан не ответил. Он прятал диктофон в ящик стола. Охранник подошел и завис надо мной.
– Послушайте, это какая-то ошибка! Я же ни в чем не виноват! Это недоразумение... Все очень быстро выяснится. Разберитесь, прошу вас...