Человек на все рынки: из Лас-Вегаса на Уолл-стрит. Как я обыграл дилера и рынок

Торп Эдвард

Мы с Вивиан сели за стол вместе – она ставила по 25 центов, просто чтобы оставаться рядом со мной. По ходу игры я отслеживал использованные десятки и прочие карты и уменьшал число остающихся в колоде. Каждый раз, когда мне нужно было сделать ставку или принять решение в игре, я пересчитывал отношение, используя последние на этот момент числа. Отношение, меньшее 2,25, означает, что колода богата десятками; при отношении, равном 2,0, игрок имеет преимущество около 1 %. При отношениях, равных или меньших 2,0, то есть при уровнях преимущества, равных или больших 1 %, я ставил от 2 до 10 долларов, в зависимости от величины преимущества. В прочих случаях мои ставки были по 1 доллару.

Вивиан с тревогой наблюдала за тем, как я постепенно проиграл 32 доллара. Тут мой дилер сказал недружелюбным тоном: «Сходили бы вы за деньгами – они вам сейчас понадобятся». Почуяв неладное, Вивиан

сказала: «Пойдем отсюда». Хотя я и проиграл, я был удовлетворен, потому что продемонстрировал, что могу играть по системе подсчета десяток с обычной скоростью игры в казино, не подглядывая в свою карточку. Проигрыш 32 доллара вполне вписывался в диапазон возможных исходов, предсказанный моей теорией, так что у меня не возникло причин усомниться в правильности моих результатов. Так как больше в этот день я не мог узнать ничего нового, я ушел, лишившись денег, но, как я наделся, приобретя знания.

Мои друзья-математики в МИТ были поражены, когда осенью я рассказал им о своем открытии. Некоторые считали, что мне следует как можно скорее опубликовать свои результаты, прежде чем кто-нибудь повторит мое открытие или украдет мою идею, чтобы выдать ее за свою. Меня не нужно было долго уговаривать, так как однажды я уже обжегся на этом. Когда я еще был в УКЛА, мой научный руководитель Ангус Тейлор посоветовал мне послать часть моей математической работы [57] одному известному калифорнийскому математику и попросить его дать комментарий. Никакого ответа я не получил. Но одиннадцать месяцев спустя мы с Тейлором слушали выступление этого светила на заседании южнокалифорнийского отделения Американского математического общества. Темой выступления было мое открытие, представленное во всех подробностях как часть его собственной работы; тот же материал вскоре должен был появиться в статье, опубликованной под его именем в известном математическом журнале. Мы оба были ошеломлены. Тейлор, ставший впоследствии вице-президентом по научным вопросам всей системы калифорнийских университетов, был порядочным и опытным ученым, на которого я ориентировался в своей работе; однако и он не знал, что с этим делать. В результате мы ничего не стали делать.

57

Это открытие представляло собой работу по математическому анализу – области, в которой специализировались и Тейлор, и этот математик. (прим. автора)

Кроме того, в науке часто бывают «правильные» моменты для некоторого открытия, когда несколько исследователей совершают его независимо друг от друга приблизительно в одно и то же время. Хорошо известны примеры открытия дифференциального исчисления Ньютоном и Лейбницем или теории эволюции Дарвином и Уоллесом. За пять лет до того, как я выполнил свою работу по блэкджеку, сделать это было бы гораздо труднее. А пять лет спустя, с учетом роста производительности и доступности компьютеров, осуществить такое исследование, несомненно, было бы намного легче.

Еще одна причина поторопиться с публикацией была связана с тем хорошо известным обстоятельством, что задачу, как правило, гораздо легче решить, если известно, что она решаема. Поэтому уже само распространение слухов о моих результатах означало, что кто-нибудь другой попытается повторить мою работу, причем скорее рано, чем поздно. Это явление иллюстрирует один фантастический рассказ, который я читал студентом. У одного профессора в Кембриджском университете набирается группа самых талантливых в истории студентов-физиков. Он разбивает двадцать студентов на четыре команды и задает им самые сложные задачи. Поскольку студенты знают, что профессору известны их решения, они упорно работают над ними, пока не ответят на все вопросы. Наконец, чтобы поставить их в тупик, он идет на обман: он говорит им, что русские открыли способ преодоления гравитации, и они должны продемонстрировать, как именно это можно сделать. Через неделю две из четырех команд студентов приносят ему решение этой задачи.

Чтобы защитить свою работу по блэкджеку, я выбрал журнал Proceedings of the National Academy of Sciences, так как в нем статьи публиковались быстрее, чем в любом другом известном мне издании, – в течение всего двух или трех месяцев. К тому же это был чрезвычайно престижный журнал. Поскольку для публикации в нем требовалось, чтобы моя работа была прислана членом Академии и сопровождалась его рекомендацией, я решил обратиться к единственному работавшему в МИТ математику – члену Академии, Клоду Шеннону. Шеннон прославился

созданием теории информации, которая является ключевым элементом современной информатики, систем связи и многих других областей.

Секретарю факультета, хоть и не без труда, удалось уговорить Шеннона назначить мне короткую встречу в полдень [58] . Однако она предупредила меня, что Шеннон готов уделить мне всего несколько минут, и мне не следует рассчитывать на большее, так как он не готов тратить свое время на темы и людей, которые ему не интересны. В некотором трепете от такой удачи, я пришел в кабинет Шеннона и обнаружил там худощавого человека среднего роста и телосложения, с несколько заостренными чертами лица. Я вкратце изложил ему историю своих отношений с блэкджеком и показал статью, которую я хотел напечатать.

58

Наша встреча произошла 29 сентября 1960 г. Я зафиксировал ее подробности в письме, которое я написал тем же вечером своему другу, математику Бертольду Швейцеру. (прим. автора)

Шеннон подробно допросил меня по всем пунктам, пытаясь не только понять, как именно я анализировал игру, но и найти возможные ошибки. Мои несколько минут превратились в полтора часа оживленной беседы, во время которой мы еще и пообедали в столовой МИТ. В заключение он сказал, что я, по-видимому, совершил значительное открытие в этой области и что дальнейшие исследования должны по большей части сводиться к уточнению деталей и истолкованию результатов. Он попросил меня изменить заглавие статьи – назвать ее «Благоприятная стратегия игры в “двадцать одно”», а не «Выигрышная стратегия для блэкджека», – так как такое, более уравновешенное, название будет более приемлемым для академической публикации. Поскольку место для публикаций в журнале было ограничено и каждый из членов Академии мог представить лишь определенное число страниц в год, я неохотно согласился с сокращениями, предложенными Шенноном. Мы договорились, что я немедленно пришлю ему конечную редакцию своей статьи для пересылки в Академию [59] .

59

Thorp Edward O. A Favorable Strategy for Twenty-One // Proceedings of the National Academy of Sciences. 1961. № 1. Vol. 47. P. 110–112. (прим. автора)

Когда мы вернулись к нему в кабинет, он спросил: «А другими азартными играми вы не занимаетесь?» Поколебавшись мгновение, я решил открыть ему свой великий секрет и объяснил, что рулетка предсказуема и я собираюсь построить миниатюрный компьютер, предсказывающий ее поведение, который можно будет носить, спрятав под одеждой. По мере того как я рассказывал о том, что мне уже удалось сделать, мы начали оживленно обмениваться идеями. Несколько часов спустя, когда кембриджское небо уже начинало темнеть, мы наконец разошлись в возбуждении от планов совместной работы, которая позволит нам победить эту игру.

Тем временем я собирался представить свою систему игры в блэкджек на ежегодной конференции Американского математического общества в Вашингтоне. Я отправил аннотацию своего доклада под названием «Формула Фортуны: игра в блэкджек» для включения в брошюру с программой конференции [60] , где она должна была появиться среди множества аннотаций других, по большей части технических и сложных для понимания, докладов.

Когда отборочная комиссия получила мою аннотацию, она почти единодушно собиралась отвергнуть ее. Я узнал об этом впоследствии от Джона Селфриджа, знакомого мне по УКЛА специалиста по теории чисел, который был членом этой комиссии. Одно время он был обладателем мирового рекорда в качестве первооткрывателя самого большого простого числа (простым называют положительное целое число, которое делится только само на себя и на единицу; первые несколько простых чисел – 2, 3, 5, 7, 11, 13…). К счастью, Селфридж убедил их в том, что я – серьезный математик и что если я утверждаю, что что-то истинно, то так оно, скорее всего, и есть.

60

Thorp (1960). Так же – «Формула Фортуны» (Fortune’s Formula) – называлась опубликованная в 2005 г. книга Уильяма Паундстона, описывающая часть этой истории о блэкджеке, рулетке, фондовом рынке и критерии Келли. (прим. автора)