Человек — одинокая звезда
Шрифт:
С печальным вздохом он откинулся на сиденье: ясно, что шанса у них нет и теперь, как и одиннадцать лет назад. Теперь тем более нет — вот что бесит его больше всего. Потому он и накинулся на нее и выплеснул свой гнев. От чувства полнейшей беспомощности, от сознания, что ему никак не изменить ситуацию, от сожаления, что опять он не может, не имеет права назвать ее своей.
«Но ведь когда-то мы были и просто друзьями, — напомнил он себе, продолжая созерцать груду развалин. — Были и, может, снова будем… Если он сам уже не уничтожил все шансы даже на это, не мечтая уж о большем. Не таких, не
А Рэгги… пока она не оказалась одна в своей комнате, той самой, где жила в юности, ей удавалось вести себя ровно и сдерживать слезы. Зато теперь (как и тогда!) подушка поглощает плоды ее разочарования и обиды, храня их в тайне.
Она прилагала все силы, чтобы обуздать эмоции, не давать им воли. В конце-то концов, она должна быть благодарна судьбе. Харли принял ее с распростертыми объятиями — никакого гнева и негодования, никаких упреков и напоминаний о прошлом. Мэри Клэр и Лиана простили ей ложь во спасение, приняли ее отговорки, к которым она прибегала, чтобы сохранить свою тайну. Томми и Дженни обещали навестить ее в Хьюстоне. Кроме того, у нее теперь есть племянник и племянница, и она готова окружить их любовью и вниманием. Все так, но ранящее чувство страшной обиды, непоправимого разочарования не проходило, как она ни старалась.
Рэгги вцепилась пальцами в подушку и еще плотнее прижалась к ней лицом, чтобы заглушить нахлынувшую новую волну рыданий. «Почему? — тихо плакала она. — Почему Коуди обошелся со мной так жестоко? Что я сделала, чтобы заслужить такой гнев, такую ярость?» Она не знала, чего можно ожидать от него при встрече, но к тому, что он буквально разорвет ей сердце, повернувшись спиной и убежав, она не была готова. Столько лет хранила она любовь к нему, память о нем — даже во время своего короткого замужества, — цеплялась за эту любовь, продиравшуюся годами сквозь мучительное одиночество и тоску по дому. И думала почему-то, надеялась, что с ним происходит то же самое… Вот глупо!
А Рэгги Джайлз — она знала это о себе — далеко не глупа.
Слезами горю не поможешь, рыданиями проблем не решишь — это она твердо усвоила десять лет назад, когда покинула родной дом. С тех пор она научилась жить в реальном мире — трудности встречать во всеоружии, поддержки искать в мудрой рассудительности и трезвой оценке ситуации. Разве теперь ее жизненная сила изменила ей? Рэгги в последний раз всхлипнула, оторвала мокрое лицо от подушки и вытерла нос, села, положила подушку на колени, издала глубокий, похожий на рыдание вздох — знак успокоения и возвращения в свой обычный, стоический мир.
«Я смогу это сделать, смогу! — твердо сказала она себе. — Останусь в Темптэйшне на неделю, как обещала, и все исполню!»
На этот раз она сумеет прочно забыть своего Коуди — Коуди Файпса.
Рэгги подтолкнула Мэри Клэр к машине.
— Ни о чем не беспокойся. Мы со Стеффи и Джимми прекрасно поладим. Думайте только о вашем счастливом медовом месяце.
— Ох, Рэгги, — Мэри Клэр прикусила нижнюю губу, — я-то знаю, как ты реагируешь, когда тебя отрывают
— Ну, видишь ли, — Рэгги подняла лицо к ясному небу, — дело в том, что… одна особа многие годы меня преследовала: почему это я все отпуск не беру. — Она бросила хитрый взгляд на подругу. — Вот я и решила его взять, чтобы поближе познакомиться с моими новыми маленькими родственниками — племянницей и племянником. А теперь поспеши, а то опоздаете на самолет!
Харли распахнул перед молодой женой дверцу машины и повернулся к Рэгги.
— Спасибо, сестренка. Я у тебя в долгу!
— Ладно, ладно, — отмахнулась от его благодарностей Рэгги. — А для чего же существуют сестренки?
— Я сохранил твои вещи, они на чердаке. Будет свободное время — посмотри, — предложил Харли.
Так он все эти годы хранил ее старые вещи? Рэгги, глубоко тронутая, благодарно кивнула.
— Спасибо. Обязательно посмотрю.
— Коуди обещал заходить каждый день, присматривать за скотом. — Харли помолчал. — Ну а если тебе что-нибудь понадобится, ты его вызови. Номер его найдешь в блокноте, возле телефона.
Рэгги мгновенно напряглась, стоило Харли упомянуть имя Коуди, но тут же принужденно улыбнулась.
— Все будет прекрасно, я уверена. Правда, ребятки? — Она привлекла к себе Стеффи и Джимми.
— Пра-авда! — эхом отозвались они, подняв мордашки и улыбаясь ей.
Мэри Клэр наклонилась к ним через сиденье.
— Смотрите, ведите себя хорошо и слушайтесь Рэгги!
— Хорошо, мама! — пообещали они. Харли сел за руль и, захлопнув дверцу, завел мотор. Обняв Стеффи и Джимми, Рэгги помахала вслед машине, удаляющейся по длинной дороге; она уже придумывала — как бы ей улетучиваться из дома, когда станет заходить Коуди, чтобы присмотреть за скотом.
Этим же утром, попозже, Рэгги и ее юные подопечные стояли в конюшне.
— Ну конечно, я умею ездить верхом! — Рэгги даже обиделась. — Я ведь выросла на этом ранчо, разве не помните?
Стеффи и Джимми разглядывали ее с явным сомнением, но наконец Джимми по-хозяйски повел плечами.
— Ну уж если так… — он протянул ей уздечку, — можешь прокатиться на маминой лошадке — вот, Купидон.
— Купидон? — наморщила нос Рэгги. — Что за дурацкое имя для лошади?
— Пожалуй, — солидно согласился Джимми. — Это, понимаешь, Харли назвал так лошадку: вроде она… ну, как бы играла роль Купидона, когда он за мамой ухаживал. Проще простого, правда?
Рэгги со смехом взъерошила ему волосы.
— Угу, проще простого. — И посмотрела на ряд стойл. — Где же этот Купидончик?
— А вон, последнее стойло справа. — Стеффи подняла пальчик и показала.
Рэгги взглянула на лошадку и опять на детей — совершенно спокойных.
— Так вы оба умеете садиться в седло?
— Да, умеем! — гордо ответила Стеффи. — Харли нам сразу сказал: чтобы у нас были свои лошадки, мы сначала должны учиться сами за ними ухаживать.
Верно, вспомнила Рэгги, он и ей то же самое сказал, когда она, примерно в их возрасте, получила свою первую лошадку. Сейчас ей оставалось только молиться, чтобы в детстве усвоенные уроки — все эти с таким трудом приобретенные навыки — воскресли.