Человек проходит сквозь стену. Правда и вымысел о Гарри Гудини

Грэшем Уильям

Цирк был самым подходящим местом для быстрого приобретения опыта. Гарри давал по двадцать представлений в день! Между выходами он, по мере возможности, наблюдал за выступлениями других артистов. Труппа была хорошая. Многих пригласили в цирк из-за определенных уродств или физических недостатков: карлики, мальчик с крокодиловой кожей, девочка-птица. Другие исполняли трюки с голосом или показывали номера, которые озадачивали или пугали публику, и это будило профессиональное любопытство Гудини. Шпагоглотатели, как он выяснил, на самом деле заставляли твердые стальные клинки скользить по горлу, при этом они подавляли в себе рвотный инстинкт. Он обнаружил, что глотатели

огня могут брать в рот очень горячие вещи и держать их там, потихоньку выдыхая воздух так, чтобы огонь не касался мягких тканей нёба.

Гудини восхищался этими номерами. Но его любимцем в копеечном цирке, однако, был Хорас Голдин, чей иллюзион «быстрый огонь» уже завоевал известность. Голдин выступал во флигеле цирка, что уже само по себе было свидетельством успеха, поскольку доступ туда стоил на десять центов дороже.

Когда Гудини обратился к Голдину как один известный факир к другому, Голдин надменно сказал ему: «Послушай, парнишка, ты получаешь двенадцать долларов в неделю. Я получаю семьдесят пять. Поэтому здесь я выше тебя на шесть голов». Гудини вспылил. Только через двадцать пять лет он простил Голдина. В конечном итоге они стали добрыми друзьями, как и подобает великим представителям золотого века водевиля.

Однажды Гарри вернулся домой в расстроенных чувствах: попытка договориться о выступлениях со своим номером не удалась. А он возлагал на этот номер большие надежды. Теперь они рушились. Но вечером того же дня мамаша Вейсс возродила их испытанным способом — нагоняем и ворчанием.

В это время «Братья Гудини» вновь объединились и выступая в Нью-Йорке, переживали такую тяжкую пору, что все, кроме Гарри, окончательно пали духом. Но Гарри никогда не поддавался соблазну поступить на обычную работу и регулярно раз в неделю получать зарплату. Он всегда знал, чего хочет, и всегда бывал одержим.

Гарри начал свою карьеру, имея целый ряд серьезных недостатков. Большинство тех, кто платит за представление, полагает, что фокусник — внушительный человек высокого роста, худощавый, мрачный, как Мефистофель (таким был Херманн), или крупный и величавый, как Геркулес (таким был Келлар). Гудини не был ни тем, ни другим. Он был невысокого роста — около 5 футов 5 дюймов — и, подобно многим другим малорослым мужчинам носил пышную шевелюру. Его одежда как в молодости, так и в более зрелом возрасте всегда выглядела так, будто он в ней спит. Речь его изобиловала грамматическими ошибками, так что даже цирковые импресарио сразу же списали Гарри во второсортники.

Пришлось избавляться и от недостатков, которые вредили ему самым непосредственным образом. Он был молод, а фокусы показывал перед требовательной и потенциально неблагодарной аудиторией. Он работал слишком охотно и слишком упорно. У него не было какой-то модной аппаратуры. Он не был искусным жонглером. Он был слишком горд, чтобы торговаться из-за гонорара, и по этой причине как делец никуда не годился.

Он был здоров, умен и настойчив. Эти качества стороннему наблюдателю могли показаться его единственным достоинством. Но было и еще одно. Гудини имел лицо настоящего мужчины. Стоило сосредоточиться, и его пламенная энергия могла пленить, заворожить публику. А потом — улыбка, и вот уже серо-голубые глаза, горевшие секунду назад, весело искрятся. Он мог улыбаться победной, чарующей улыбкой, которая заставляла толпу забыть о неудачном трюке. Эта чистосердечная, живая улыбка была на его лице до последнего дня. Она нередко выручала его из серьезных передряг. В пивных, где он выступал, без обезоруживающей улыбки было не выжить.

Есть

шумные ночные клубы, где посетители все время болтают, пока артисты пытаются привлечь их внимание. Основная трудность для артистов в таких местах состоит в том, что посетители приходят сюда пообщаться друг с другом, а не посмотреть представление и выступления талантов. Пивных с антуражем девяностых годов сейчас практически не осталось. Столики в них были маленькими и стояли настолько близко друг к другу, что официанты едва протискивались между ними. Драки тут были в порядке вещей. Представление, однако, продолжалось и тогда, когда официанты пытались выставить драчунов вон.

Артисты иногда выступали уставшими, хотя среди них были «дежурные звезды», которые, кажется, никогда не уставали и так громко пели, что пьяная болтовня тонула в их руладах. Сценой обычно служила узкая платформа с раздвигающимся занавесом. Иногда даже и занавеса не было. Девушки «в линии», когда на сцене был хор, старательно выпячивали «мясо», как требовали нравы того времени. Выступавший с новым номером должен был работать особенно упорно, чтобы обратить на себя внимание. В таком «дворце развлечений», украшенном прибитыми к потолку бумажными «осенними» листьями, заполненном табачным дымом и едким удушливым пивным перегаром, молодой Гудини выходил «показать вам несколько примеров ловкости рук».

Недостатка в желающих связать его никогда не ощущалось, ибо завсегдатаями пивных были моряки.

На шумной «игровой площадке» у моря, Кони-Айленде, есть улица Бовери с многочисленными кабаре, знаменитая сейчас тем, что именно на ней стал выступать честолюбивый юноша. Позднее на ней выступали Эдди Кантор, Ирвинг Берлин, Джимми Дюран и Винсент Лопес.

«Братья Гудини» выступали теперь в кабаре и дешевых театрах водевилей Кони-Айленда.

Гарри сделал шаг вверх из своего балагана в театр Джэрроу. Вместе с Дэшем он демонстрировал в театре трюк с ящиком.

Они поставили его добротно. Одному из партнеров связывали шнурком запястья и запирали его в ящике. Занавес опускался. Второй партнер, высовывая голову из-за занавеса, считал: «раз, два…» (тут его голова исчезала). Возглас: «три», и появлялась голова второго брата. Занавес раздвигался. Ящик был открыт, и внутри, связанный шнуром, сидел Гудини, в начале фокуса стоявший снаружи.

Это были последние дни «Братьев Гудини». Скоро на афишах стали писать просто «Гудини». Ибо на сцену выступила девушка — миниатюрная, меньше ста фунтов весом, совсем недавно пришедшая в шоу-бизнес. Ее артистический псевдоним был Бесси Рэймонде. Впоследствии Дэш неизменно утверждал, что первым познакомился с ней. Но она влюбилась в Гарри и вышла за него замуж.

4

Волшебный остров

В биографии, разрешенной к публикации Беатрис Гудини, и озаглавленной: «Гудини: его жизнь, описанная Гарольдом Келлоком на основе воспоминаний и дневников Беатрис Гудини» (Нью-Йорк, 1928), история _встречи Гудини с Беатрис, его неистового ухаживания и женитьбы на ней описана в подробностях. Во время представления в институте он, исполняя номер «чернила из воды», пролил кислоту на платье маленькой Вильгельмины Ранер. Он взял у нее адрес, зашел, чтобы попросить прощения и отдать платье в починку. Затем он пригласил девушку посетить Кони-Айленд, где она прежде не бывала, допоздна задержал ее, и, когда она запаниковала, боясь получить взбучку от матери, тотчас же попросил ее руки. Их брак по-быстрому оформил Джон Маккэйн, глава администрации Кони-Айленда. Это произошло 22 июня 1894 года. Так пишет Келлок.