Человек-ракета
Шрифт:
– У меня есть один друг, - сказал он как-то, - старик... Он мне вместо отца и родных.
– Это твой тренер?
– хитро спросила Валя.
– Это не тренер.
– Игорь улыбнулся.
– Он доцент. Фармаколог. Ткаченко Михаил Прокофьевич. Можно?
– Зови, кого хочешь, - шепнула Валя и улыбнулась Игорю одними глазами.
С трудом оторвавшись от Валиных глаз, Игорь отправился к своему другу. Он шел по центральным улицам в кипящей толпе и через головы людей улыбался солнцу. Московское солнце радовало его - чистое, свежее, с утра умытое. Незнакомые люди показывали
Популярный журналист долго разговаривал с ним у остановки о перспективах развития спорта. Директор Театра Комедии, проходя мимо, приподнял шляпу. "Человек-Ракета...
– все время слышал Игорь за спиной, - Человек-Ракета... Человек-Ракета..."
Он зашел в комиссионный магазин, приценился к зеркалу в бронзовой оправе и нескольким натюрмортам. У них с Валей будет уютная квартирка, хорошая мебель, картины на стенах. Впрочем, пусть Валя выбирает на свой вкус. Она говорила, что любит покупать вещи.
– Хорошо, я зайду в другой раз с женой, - сказал Игорь продавцу.
Тот с отменной вежливостью ответил:
– Может быть, прикажете оставить за вами? Ведь вы Человек-Ракета. Я сразу узнал вас.
Фармаколог жил неподалеку. Игорь открыл тяжелую дверь и, ничего не видя на прохладной сумрачной лестнице, стал привычно подниматься, не держась за перила. На третьем этаже он остановился и, ощупью найдя кнопку звонка, позвонил три раза.
* * *
Полчаса спустя Игорь снова шел по мостковским улицам и через головы людей смотрел на солнце. Но теперь солнце было почему-то тусклое, вялое - какой-то отвратительный багрово-красный шар, который висит над тесными улицами, раскаляя крыши, плавя асфальт, наполняя переулки зноем и известковой пылью.
– Курносая девчонка в синем жакете показала на Игоря пальцем. На нее бы показали - не понравилось бы, небось! Директор Театра Драмы, проходя мимо, приподнял шляпу. "Человек-Ракета...
– шептали за спиной.
– Человек-Ракета..."
Нет, Игорь не ракета - он человек, и прежде всего человек. Он студент, будущий врач и никакая не ракета.
И вот наконец кривой переулок на Самотеке, где трава прорастает сквозь мостовую. Проходной двор. Скрипучее крылечко. Шнурок от звонка... Наверху заливается колокольчик. Сейчас откроется дверь... И вот Валя на пороге.
Всегда она удивляла Игоря. Сколько бы он ни думал о ней, живая Валя оказывалась в тысячу раз лучше воображаемой. Его так радовали ее пушистые волосы, высокий чистый лоб, блеск глаз. Как можно жить без этого блеска!
Не глядя в глаза Вале, Игорь теребит полу пиджака:
– Валечка, ты хотела... Ты хотела знать... То есть у меня к тебе один вопрос: как бы ты относилась ко мне, если бы оказалось, что я не чемпион... И даже не спортсмен?
– То есть?..
– Валя не понимает.
– О чем ты говоришь?
– Ну, если...
– мнется Игорь, - если бы я обманывал всех?
– И меня?
– спрашивает Валя.
– И тебя.
– Я ненавижу лгунов, - говорит Валя.
– Я бы не могла смотреть на тебя. Я бы перестала разговаривать с тобой.
– Валя, - говорит Игорь очень тихо и очень ясно, - я обманул тебя и всех.
– Какая-то гордость сквозит в его словах.
– Уйди, - шепчет Валя.
– Уйди!
Ей кажется, что она летит вниз головой с высокой башни. Сверкают этажи. Каждое слово - этаж. Не чемпион. Не спортсмен. Обманщик. Все ниже и ниже падение. Сверкают слова - этажи. Сейчас будет земля... Удар!
Безмолвная, неподвижная, Валя лежит на земле. Ни слов, ни мыслей.
Что это был за удар? Ах да! Это хлопнула входная дверь. Он ушел!
Валя выбегает на площадку, на лестницу, на улицу:
– Игорь!
Нет Игоря. Незнакомые люди проходят мимо, толкают Валю, говорят о своих делах.
Нет Игоря. Ни человека, ни спортсмена.
15.
Международный марафонский бег был в центре внимания прессы, радио, кино, рекламы всего мира. Лучшие из лучших бегунов съехались в Москву со всех концов света. Особый интерес бегу придавало участие в нем Человека-Ракеты. Вся столица устремилась в этот сверкающий солнцем день к огромному центральному стадиону.
Десятки тысяч машин доотказа забили стоянки. Поезда метро уже три часа ходили только в одном направлении. А людское море все прибывало. Оно заливало трибуны сотнями ручейков, пенилось на лестницах и в проходах. Мальчишки с боем прорвались на круглую трибуну, раскатились по полю горохом. Блестящие белые скамьи расцветали, яркими летними платьями.
Выскочив из метро, Валя поспешила на трибуну. Два чувства боролись в ней. Гордость ее негодовала и возмущалась. А любовь хотела все понять. Игорь был ей нужен. Игорь был нужен, чтобы выругать его, чтобы он мог все объяснить, оправдаться и можно было бы простить его и помириться. Валя чувствовала, что Игорь все сумеет объяснить. Ведь были же у него какие-нибудь причины, основания...
Она ждала, что Игорь придет. Но он не пришел больше. Все оставалось непонятным. По дороге на стадион Валя даже беспокоилась: уж не случилось ли чего?
Над стадионом висел неумолчный гул. Шестиметровая стрелка на огромных часах ползла к массивной двойке - времени начала бега. И чем ближе придвигалась стрелка к заветной цифре, тем сильнее на трибунах нарастало возбуждение, глуше и тяжелее становился гул. Рупор гулко кашлянул.
– Внимание!
– загремел басистый голос.
– Внимание! В центральном соревновании - Международном марафонском беге участвуют: от СССР -мировой рекордсмен в беге на все дистанции Надеждин и экс-чемпион Голубев.
– Человек-Ракета, Человек-Ракета!..
– оживленно и радостно зашумели трибуны.
Валя не могла больше оставаться на месте. Наступая на ноги соседям, она выбралась из ряда, спустилась с лестницы и побежала к павильону участников.
"Стану в стороне, - подумала она.
– он должен меня увидеть".
Они шли мимо Вали, прославленные чемпионы, рекордсмены своих стран, герои кинохроник и газетных статей - самые выносливые, самые сильные, самые быстрые. Француз с трехцветной кокардой на груди, негр, чья кожа казалась синей на фоне белой майки, голландцы и яванцы, американцы и болгары, норвежцы и новозеландцы... Но Игоря не было среди них.