Человек с двойным дном
Шрифт:
Здесь все просматривается и простреливается. Систему безопасности Костомаров знал как свои пять пальцев.
Левочкин отвернулся к огню. Времени у них не так уж много. Скоро соседи всполошатся. Он как в воду глядел. Только подумал об этом – ему позвонили.
– Да, – сказал в трубку Левочкин, досадуя на себя за то, что не догадался выключить мобильник. – Да, это я… Горим, вы правы… Сейчас потушим, не волнуйтесь… Как это пожарных на территорию не пускаем?.. Сейчас узнаю… Я вам перезвоню…
Завершив разговор, Левочкин обернулся к Костомарову:
– Пять минут у тебя есть на то, чтобы выловить Корнышева. Потом придется открыть ворота. Я с ним не собираюсь ссориться.
Левочкин кивнул в ту сторону, где был дом его могущественного соседа. Присутствовал он когда-то на свадьбе дочери этого человека. Был удостоен такой чести, пригласили. Левочкин тогда постарался не ударить в грязь лицом. Подарил молодым картину Айвазовского и один миллион двести тысяч долларов. Это не потому, что Левочкин такой богатый, а потому, что к такому соседу, как у Левочкина, никак нельзя без уважения. И спалить дом такого большого человека – на подобное может решиться только самоубийца.
Костомаров еще попытался что-то исправить. Решил побороться, переломить ситуацию в свою пользу.
– Я не успел сказать вам… У нас труп!
Хозяин даже вздрогнул.
– Нырков, – сообщил Костомаров. – Тоже пытался сбежать. Его застрелили.
Левочкин молчал. Костомаров подумал, что его собеседник, возможно, не осознал всей серьезности случившегося. Надо бы ему растолковать.
– У нас тут пожар, Олег Дмитриевич. Это ЧП. Вместе с пожарными на территорию войдет милиция. А у нас труп, – с нажимом повторил Костомаров.
– Это твои проблемы, – сказал Левочкин. – Думай, как будешь выпутываться. А я ничего не знал. Я не в курсе.
Пьяная сволочь, подумал раздраженный Костомаров. Устроить бы тебе сейчас веселую жизнь, да не получится – к сожалению, нет времени на это.
Огонь уже плясал по верхушкам деревьев и вот-вот должен был перекинуться на соседний участок.
Пожарных придется допустить на территорию. Костомаров воспринимал это как неизбежное зло. Он был человек трезвомыслящий и уже знал, как будет действовать. Ничего у Корнышева не получится. С кем он тягаться вздумал? С Палычем?
– Сейчас мы откроем ворота, – сказал Костомаров, стараясь не смотреть на хозяина. – Про Ныркова с Корнышевым – прошу! – никому ни слова. Труп спрячем, Корнышева отловим. Я лично этим займусь.
После этого Костомаров велел своим людям собраться у горящего ресторана. Ему надо было успеть их проинструктировать. Собирались долго. Рыскали напоследок по территории, все еще надеясь заработать обещанные сто тысяч.
Левочкин нервничал.
– Сейчас, сейчас, – успокаивал его Костомаров.
Хозяин сел в «Брабус» и уехал. Он умывал руки. Давал понять, что за все придется отвечать Пал Палычу.
Костомаров снова выстроил своих подчиненных в шеренгу. Объявил им, что сейчас здесь будут работать пожарные. Назначил старших. Объявил задачу: оцепить место событий и никого не подпускать ни к пожарным, ни к их автомобилям. Изолировать. Создать непреодолимый рубеж.
После этого Костомаров сел в электромобиль и уехал к воротам. С собой он взял трех человек, самых толковых. Тех, в ком был уверен.
– Запускаем пожарных! Запираем снова ворота! После этого – ни одной машины не выпускать без моего распоряжения!
Рубил фразы, будто топором махал.
Его душила ярость. Давно ему никто не создавал таких проблем. Не находилось смельчаков. Чертов Корнышев!
Машин за воротами оказалось неожиданно много: около двух десятков пожарных расчетов. Тут Рублевка, жители непростые, поэтому для тушения пожара сил не пожалели.
Едва распахнулись ворота, колонна красных машин пошла нескончаемым потоком. Мигалки на их крышах полыхали синим. А водитель одной из машин, раздраженный, по-видимому, слишком долгим ожиданием, мстительно включил сирену в тот момент, когда проезжал через ворота, отчего у Костомарова заложило уши, и он выругался от души, но из-за воя сирены слов было не разобрать.
Колонна проползла по узким дорожкам поместья толстой неуклюжей змеей и потом долго разворачивалась на ограниченном пространстве вокруг пожарища, потому что места для такого количества техники не хватало.
Одна часть расчетов взялась тушить гостиницу и ресторан. Спасти их уже было невозможно, оставалось только залить водой руины. Остальным пожарным работа досталась посложнее: надо было бороться с огнем на территории поместья, фактически тушить лесной пожар.
Пожарные рассредоточились. Подчиненные Костомарова пытались контролировать их перемещения, но удавалось им это с большим трудом.
Не хватало пожарных гидрантов. Негде было взять требуемое огромное количество воды. Вызвали на помощь пожарный вертолет. Кто-то догадался брать воду из огромной чаши фонтана. К ней протянули пожарные рукава. Один из пожарных полез в воду; буквально захлебываясь в льющихся на него сверху струях, он тянул за собой рукав, рассчитывая приладить его понадежнее. В одном месте из воды что-то торчало. Пожарный принял это «что-то» за обрезок трубы. Непроизвольно ухватил рукой, и вдруг «обрезок» в его ладони с хрустом лопнул. Это был толстенный стебель какого-то растения, полый внутри. И тотчас из воды прямо перед оторопевшим пожарным вынырнул Корнышев. Он был готов к бою, готов был защищаться. Но в сумраке смог рассмотреть облачение стоящего перед ним человека, понял, что никакой это не враг, и выдохнул:
– Не выдай, брат! Я тут в заложниках! Сбежал!
– Что там? – крикнул пожарному кто-то из его товарищей, пытаясь превозмочь неутихающий шум воды.
Сумрачно здесь было, фонари отнесены слишком далеко, да и за струями воды не распознать, что происходит.
– Нормально все! – отозвался пожарный из фонтана. – Качай воду! Работаем!
Приставить к каждому пожарному персонального опекуна было нереально, но многоопытный Костомаров организовал эффективное наблюдение. Всю территорию, где работали пожарные, разбили на условные квадраты. За каждый участок персонально отвечал кто-либо из подчиненных Костомарова. В их поле зрения были и пожарные, и их техника.