Человек с ореолом
Шрифт:
– Да, конечно.
– Ты должен успеть. Это важнее всего. Эти формулы уже непосредственно ведут к синтезу антиматерии. Слышишь?
– Да.
– Ну и прекрасно, - улыбнулась она.
– Когда ты их обработаешь, наше дело будет закончено.
– Наше дело... А ты уверена, Лизи, что это именно... что это как раз то, чего мы хотели?
– Я тебя не понимаю. Откуда вдруг эти сомнения? Ты же знаешь, я тебе много раз говорила, что антиматерия - это ключ к подлинно современной технике.
– Конечно, но, например, Хоган...
–
– Он и антиматерия. Представляешь себе?
– Я тебя не совсем понимаю. Хорошо, пусть Хоган. Такой же, как и множество других. Даже более порядочный.
– Знаешь, Лизи, ты живешь здесь уже столько лет, и, несмотря на это, мне порой кажется, что ты приехала сегодня...
– он осекся и начал внимательно слушать сообщение, сменившее скрипичный концерт.
"А теперь передаем комментарии. Переданное сегодня утром сообщение об исчезновении в течение последних суток пяти физиков-атомников вызвало некоторое беспокойство. Иоахим Рид, рассматривая этот вопрос на страницах "Up and Down", утверждает, что, несмотря на тщательные поиски, на след исчезнувших напасть не удалось. Особо сенсационно выглядит исчезновение доктора Топса. Ученый исчез во время работы из своего усиленно охраняемого кабинета. Один из сотрудников Топса, Доуэлл, который первым обнаружил его отсутствие, утверждает, что нашел на столе еще дымящуюся трубку и разбросанные записи. Когда через несколько минут он вернулся в кабинет с начальником охраны, ни трубки, ни бумаг уже не было..."
– Я это выключу, - сказала Лизи и нажала клавиш.
– Пять человек, и все в один день. Это многовато. Видимо, они получили какие-то новые данные.
– Она взглянула на Трота.
– Не принимай этого близко к сердцу. В худшем случае на ежегодном съезде атомников в Торопе будут присутствовать одни пенсионеры. Я поеду туда в качестве... хм... твоей вдовы...
– Без глупых шуток, Лизи.
– Ты не любишь, когда тебе говорят правду. Это характерно для твоей эпохи.
– Не шути. Ты знаешь, что теперь моя очередь.
– Только когда передашь формулы. Помни об этом.
– А остальное неважно? Что будет дальше, тебя не интересует?
– спросил он, зная определенно, что ее это действительно не интересует.
Она пожала плечами.
– Чего же ты хочешь, дорогой мой? За два года ты стал одним из крупнейших ученых континента. Пожалуй, это стоит того, чтобы... Ты не думаешь?
– Перестань!
– Во всяком случае, уложенный чемодан стоит у тебя в кабинете. Несколько сорочек, носки. Запонки тоже там. Я стараюсь быть хорошей женой, а ты этого не замечаешь. Теперь я не знаю, позволят ли тебе взять все это. Хотя, если Топсу разрешили взять трубку...
Трот смотрел на ее лицо, большие серые глаза и выступающие скулы. "Я должен сохранять спокойствие, - повторял он себе.
– Теперь уже все равно ничего не изменишь".
– Боюсь, что у Топса будут хлопоты с табаком. Он ужасно любил хороший табак, - сказал Трот и, заметив, что Лизи изучающе смотрит на него, добавил: - Знаешь, я приглашу Хогана. Поговорим втроем на интересующие его темы.
– А ты не думаешь, что было бы лучше, если б эти формулы...
– Перестань. Всему свое время. Ты нетерпелива, как... обычная женщина.
Трот нажал клавиш видеофона.
– Соедините меня с полковником Хоганом, - сказал он.
– Я слушаю вас, профессор, - лицо Хогана заполнило весь экран.
– Как вам все это нравится?
– Вы обеспокоены, профессор?
– Обеспокоен? Чего ради! Однако я хотел бы увидеться с вами.
– Хорошо, профессор. Я иду, - экран погас.
– Сейчас он придет. Поболтаем, - Трот сказал это с некоторым удовлетворением.
– Может, передашь формулы через него? Это последний шанс.
– Ты заблуждаешься, Лизи. Они всеведущи.
– И систематичны, дьявольски систематичны. Пожалуй, это их самое характерное качество.
В дверях появился Хоган.
– Я пришел, профессор. О, миссис Лизи?!
– С тех пор как вы почти полностью изолировали моего мужа, мне приходится навещать его здесь.
– Я очень сожалею, но это необходимо для безопасности профессора.
– Да, разумеется. Только, боюсь, скоро вообще перестанете меня сюда впускать. Я никогда не казалась вам подозрительной?
Хоган улыбнулся, эта улыбка предназначалась Лизи. "У него атавистически развитые клыки", - подумал профессор.
– Откровенно говоря, - продолжал улыбаться Хоган, - ваше прошлое не очень ясно.
– Да что вы, полковник...
– Конечно, я неточно выразился. Просто ваше прошлое не имеет документального подтверждения. У вас меньше документов, чем у любого среднего гражданина. Но в нашем демократическом государстве это допустимо.
– Видишь, я говорил. В один прекрасный день тебя ко мне не пустят.
– Я шучу. Вы познакомились с профессором прежде, чем он стал таким ценным для нас. До некоторой степени это ставит вас вне сферы наших интересов.
– А может, - Лизи взглянула на Трота, - может быть, именно мне он обязан тем, что оказался в этой вашей сфере?
"Она смотрит на меня, как на дрессированную обезьяну", подумал Трот и почувствовал удовлетворение от того, что случилось вечером - от второй встречи с человеком с ореолом.
– Конечно, вы вдохновляли профессора в его творчестве.
– В определенной степени да. Не так ли, профессор?
Теперь он уже знал, что поступил правильно. "Она никогда, никогда не принимала меня всерьез. Я всегда был для нее... древностью", - подумал он.
– Лизи, - сказал он, - у нас с полковником серьезный разговор.
– Я не мешаю. Надеюсь, мы увидимся завтра. Я обязательно приду.
– Последнюю фразу она подчеркнула, и Трот понял, что Лизи уже не надеется застать его завтра в этом кабинете.
Она еще раз оглянулась и вышла.