Шрифт:
Конрад Фиалковский
ЧЕЛОВЕК С ОРЕОЛОМ
Перевод Е. ВАЙСБРОТА
– Да, это любопытно... Так вы, профессор, считаете, что ваша золотая клетка - это дырявый мешок и по саду вашей лаборатории, по саду, предназначенному для размышлений об искривляющемся пространстве, бродят подозрительные личности. Полковник перестал ходить по кабинету и остановился у окна.
– Я сказал: неизвестные, - из-за своего стола профессор видел полковника на фоне далеких фиолетовых гор, освещенных вечерним
– Безразлично: неизвестные значит подозрительные, - полковник еще немного постоял, потом подошел к выключателю и зажег свет. Только теперь профессор заметил, что верхняя пуговица полковничьего мундира расстегнута.
– Сначала я подумал было, что это новый помощник садовника.
– Исключено. Мои работники дисциплинированы. Они охраняют вас незаметно и никогда не позволили бы себе своим присутствием помешать вашим творческим размышлениям.
Профессор Трот опять почувствовал, как сильно он не любит полковника. Однако он спокойно ответил:
– Как обычно, вы правы, полковник. Это не был ни помощник садовника, ни садовник, ни один из ваших дородных дворников, ни кто-либо из персонала моей лаборатории.
– Простите, профессор, - Трот заметил, что полковник изучающе смотрит на него.
– Насколько я помню, тогда был рассвет, серый рассвет. Вы вышли на террасу, а он стоял метрах в пятнадцати от вас около куста роз "Рамзес".
– Поражаюсь вашей памяти, полковник Хоган.
– Во всяком случае, вы не могли видеть его лица. Персонал лаборатории постоянно сменяется, вы не знаете этих людей.
– Сказать вам, почему я утверждаю, что это был человек извне?
– Это меня, пожалуй, заинтересовало бы, - улыбнулся полковник.
"Я скажу ему, скажу, хотя он мне все равно не поверит, но наконец-то оставит меня в покое", - подумал Трот и ему стало веселей, когда он представил себе озадаченную физиономию полковника.
– Видите ли, - сказал он очень тихо.
– Ни у моих ассистентов, ни у ваших людей нет ореола.
– Простите, чего?
– Ореола.
– Не понимаю, - полковник совершенно растерялся.
– Ну чего-то вроде светящегося диска вокруг головы. Тонкой световой оболочки.
– Вы смеетесь, профессор.
"А сейчас он зол, в самом деле зол", - подумал Трот и это доставило ему явное удовольствие.
– Я, полковник, никогда не шучу, почти никогда.
– Он глядел уже не на Хогана, а в окно на горы, которые серели в предвечерних сумерках.
– Это невозможно, профессор. У людей не бывает ореолов.
– Во всяком случае, у большинства людей, - поправил Трот и подумал, что теперь-то полковник наверняка выйдет из кабинета.
Однако Хоган не вышел. Он некоторое время стоял молча, потом приблизился к письменному столу и, глядя на профессора сверху, спросил:
– И что вы тогда сделали?
Трот на мгновение замялся.
– Крикнул: "Подождите минутку" - и пошел в лабораторию, чтобы взять со стола фотоаппарат.
– Да. Действительно. Это слышал один из моих... скажем так - наших сотрудников. И дальше что?
– Увы, ничего. Когда я вернулся с аппаратом, в саду уже никого не было.
Только теперь Трот заметил, что Хоган покраснел.
– В саду никого не было, профессор. Вы шутите. Замешательство... Рапорт начальству...
– его голос делался все более глухим.
– Лаборатория охраняется так, что все рассказанное вами исключено, абсолютно невозможно. Там никого не могло быть ни с ореолом, ни без ореола!
– Вы пытаетесь меня переубедить, полковник?
"Еще немного, и я смогу выкинуть его из кабинета", - подумал Трот.
– Но, профессор, подумайте: ореол! Это же ребячество. Хоган сел в кресло, обхватив голову руками.
"Гладиатор, гладиатор, которому приказано думать", - Трот взглянул на Хогана бесстрастно, как на актера на телевизионном экране.
– Вы типичный рационалист двадцатого века, полковник Хоган, - сказал он.
– Вы убеждены, что все, что оставалось выяснить на этом свете, уже выяснено, а остальное - сказки.
– Но, профессор...
– Да. Именно так. Но на таких людях, как вы, держится наша цивилизация, - добавил Трот тише, а потом еще долго неподвижно сидел за столом, когда шаги Хогана уже стихли в коридоре. И только тогда заметил, что в углу комнаты, у книжного шкафа, стоит человек с ореолом.
Лизи пришла, как обычно, в полдень.
Трот знал, что когда-нибудь она не придет, однако считал, что вероятность этого пока чрезвычайно мала. Он немного работал утром, и его стол был завален бумагами. Лизи собрала разбросанные по ковру обрывки вычислений и только тогда уселась напротив него. Она нажала клавиш радиоприемника, и когда кабинет наполнили звуки скрипок, тихо сказала:
– Похищены Tone и Мюлер.
– Откуда ты знаешь?
– спросил он так же тихо.
– От человека Хогана.
– Думаешь, теперь моя очередь?
– Не исключено, - сказала она спокойно, совершенно спокойно, и Троту это не понравилось.
Игра скрипок становилась все громче. Он слушал их, вертя в пальцах карандаш.
– Размышляешь, был ли смысл начинать все это?
– спросила она.
– Нет. Это уже пройденный этап. Решение принято. Я принял его, когда впервые говорил с тобой. Помнишь?
– Я думаю, да. Что касается новых формул, то я, как обычно, вложила их во второй том собрания сочинений Эйнштейна. Запомнишь?