Человек с золотым пистолетом
Шрифт:
Комиссар замолчал и оглядел всех, находящихся в комнате, чтобы убедиться, что он изложил все правильно. Бонд заметил, что Феликс Лейтер вместе с другими энергично закивал головой, кивал он и в сторону Бонда.
Бонд улыбнулся. Наконец-то до него дошло, что все это значило. Он тоже кивнул в знак согласия.
— Соответственно, — продолжал комиссар, — работая в тесном контакте и под руководством Департамента по уголовным делам Ямайки, господа Бонд, Николсон и Лейтер; блестяще справились с заданием. Были раскрыты истинные намерения гангстеров, но, увы, преступникам удалось установить, что по крайней мере один из работающих на нас агентов внедрился в их окружение; пришлось принимать бой. В ходе настоящего сражения, благодаря отличной стрельбе коммандера Бонда, следующие преступники, они же вражеские агенты —
Было очевидно, что комиссар был доволен тем, как он представил весь этот вздор. Он широко улыбнулся Бонду:
— И последнее, имею честь, — он вручил Бонду запечатанный конверт, точно такой же передал Феликсу Лейтеру и еще один полковнику Бэннистеру, — вручить коммандеру Бонду, Великобритания; господину Феликсу Лейтеру, США и, к сожалению, отсутствующему здесь, господину Николосу Николсону, США, награды — медали полицейских сил Ямайки за проявленную доблесть и выдающиеся заслуги перед независимым государством Ямайка.
Раздались приглушенные аплодисменты. Мэри Гуднайт хлопала и тогда, когда все уже перестали. Поняв это, сильно покраснела и хлопать в ладоши тут же перестала.
Джеймс Бонд и Феликс Лейтер пробормотали что-то в знак благодарности. Судья Каргилл встал и торжественно спросил Бонда и Лейтера по очереди, все ли правильно изложил комиссар, все ли так и было.
— Да, конечно, — ответил Бонд.
— И я могу подтвердить это, ваша честь, — пылко признался Феликс Лейтер.
Судья поклонился. Все, за исключением Бонда, встали и поклонились. Бонд только кивнул.
— В таком случае, я объявляю расследование законченным. — Судья, на котором был парик, повернулся к Мэри Гуднайт: — Будьте любезны, соберите, пожалуйста, подписи у всех присутствующих, заверьте их надлежащим образом и отправьте ко мне в контору. Большое спасибо. — Он замолчал и улыбнулся. — И копирку тоже не забудьте, так уж полагается.
— Конечно, ваша честь, — Мэри Гуднайт бросила взгляд в сторону Бонда. — А теперь прошу извинить, но, мне кажется, больному нужен отдых. Старшая сестра очень настаивала…
Все попрощались. Бонд попросил Лейтера задержаться, Мэри Гуднайт сообразила, что их нужно оставить наедине.
— Но не больше минуты, — предупредила она и вышла, закрыв за собой дверь.
Лейтер склонился над кроватью. Он улыбался и был настроен очень добродушно.
— Ну, Джеймс, по мне, так лучше не бывает, будь я проклят, но конец все-таки очень счастливый, хоть и пришлось наврать с три короба. И дело обделали ловко, и перепало даже кое-что.
Рана Бонда начала давать знать о себе, вероятно, из-за того, что когда отвечал на вопросы, приходилось напрягать мышцы. Но виду он не показывал. Лейтер должен был уехать сегодня вечером (во второй половине дня). Бонду не хотелось с ним расставаться. Он всегда дорожил своими друзьями, а с Феликсом Лейтером у него было связано много ярких воспоминаний.
— Скараманга был, конечно, уникальный тип, — сказал он. — Его надо было брать живым. Может быть, Тиффи действительно заколдовала его, сглазила при помощи матушки Эдны. Да, таких людей встретишь не часто. Лейтеру это не понравилось. — Вот вы, англичане, всегда так. Вдруг начинаете восхвалять немцев — всех этих роммелей, деницев, гудерианов. А Наполеона так и вовсе превозносите. Стоит вам победить их, сразу изображаете из них героев. Не могу этого понять. По моим понятиям, противник есть противник. Ты что, хочешь воскресить Скарамангу? Хочешь, чтобы он появился здесь, в этой комнате, со своим знаменитым золотым оружием, нацеленным на тебя? Ты соскучился по его длинноствольным и короткоствольным пистолетикам? Хочешь, чтобы он возник сейчас перед тобой? Ставлю один против тысячи, пари держу, что это не так. Не дури, Джеймс. Ты великолепно справился с работой. С вредителем покончено, урожай спасен. Кто-то должен был это сделать. Ну, мы еще об этом поговорим, когда начнешь пить еще что-нибудь, помимо апельсинового сока. — Феликс Лейтер решил подразнить его. — Разве ты бросишь свою работу, ненормальный? Да ты же рожден для нее. Рожден, чтобы бороться с врагами, я правильно сказал. А они всегда будут, надо только решить, как с ними получше управляться. Вот бог создал собак. Но ведь он создал и блох, которые кусают собак. Ты не забивай себе голову черт знает чем. Хорошо? — Лейтер заметил выступившую на лбу Бонда испарину. Он захромал к двери и открыл ее. Слегка приподнял руку. Эти двое никогда в жизни не пожимали друг другу руки. Лейтер выглянул в коридор. — О'кей, мисс Гуднайт, скажите старшей сестре, чтобы она вычеркнула его из списка тяжелобольных. И скажите ему, чтоб не попадался мне на глаза недельку-другую. Каждый раз, как мы встречаемся, от меня что-нибудь отламывается. Не могу же я, в самом деле, исчезать постепенно, как в фокусе или сказке, как в кино или книжке. — И он опять махнул Бонду рукой на прощание, захромал и исчез за дверью.
— Да постой ты, зараза, — закричал Бонд. Но когда Лейтер опять прихромал в комнату, у Бонда не осталось сил ответить ему тем залпом ругательств, что он собирался дать по нему, других слов в свое оправдание у него не было.
Мэри Гуднайт зашикала на Лейтера, выпроваживая его из комнаты, и бросилась по коридору к дежурной сестре.
17. Делу венец
Через неделю Джеймс Бонд с полотенцем вокруг пояса сидел на стуле, читал работу Аллена Даллеса «Искусству разведки» и проклинал свою судьбу. Лечение пошло ему на пользу, медсестры были к нему очень внимательными, особенно одна, которую он называл Русалкой, но ему не терпелось поскорее отсюда удрать. Он взглянул на часы — четыре. Время визитов. Скоро придет Мэри Гуднайт, и он сможет выместить на ней свое раздражение. Конечно, это несправедливо, но в больнице от него досталось уже всем, а коль скоро и она теперь будет в пределах досягаемости, так и поделом.
Вошла Мэри Гуднайт. Несмотря на ямайскую жару, она выглядела как свежая роза. Черт ее побери! В руках у нее было что-то похожее на пишущую машинку. Бонд узнал шифровальное устройство — «три X». Что там еще стряслось?
Бонд неприветливо ответил на ее вопросы о здоровье.
— А это здесь за каким чертом? — спросил он.
— Это тебе лично. Лично от М., — сказала она взволнованно. — Около тридцати групп.
— Тридцать групп! Разве этот старый негодяй не знает, что у меня действует только одна рука? Ну ладно, ладно, Мэри, вижу, что ты очень переживаешь. Если что-нибудь серьезное, падать духом не стану.
Мэри Гуднайт была не просто взволнована, она была шокирована. Когда на сообщении стоял гриф «лично», это означало суперважную информацию, святее подобного послания ничего не было. Но Бонд решил посвятить ее в тайну, возражений он не терпел, челюсть угрожающе выставил вперед. Сегодня спорить с ним было бесполезно. Мэри села на край кровати, открыла машинку и вытащила из сумки листочек с цифрами. Положила блокнот для стенографии рядом с машинкой, почесала затылок карандашом, настраивая себя на работу: цифр было много, включая дату и час отправки сообщения. Она начала крутить ручку дешифратора. После того как законченное слово появлялось в продолговатом окошке у основания машинки, она записывала его в свой блокнот.
Джеймс Бонд наблюдал за выражением ее лица. Выглядела она довольной и через несколько минут прочитала ему сообщение:
«М. ЛИЧНО 007 ТЧК ВАШУ ИНФОРМАЦИЮ И ЗАПИСКУ СВЕРХУ (так они называли между собой ЦРУ) ПОЛУЧИЛ ТЧК ЗАДАНИЕМ ВЫ СПРАВИЛИСЬ ОТЛИЧНО ЗПТ ПРОВЕЛИ ТРУДНУЮ И ОПАСНУЮ ОПЕРАЦИЮ К МОЕМУ ПОЛНОМУ ЗПТ ПОВТОРЯЮ ПОЛНОМУ УДОВЛЕТВОРЕНИЮ ТЧК НАДЕЮСЬ ЧУВСТВУЕТЕ СЕБЯ ХОРОШО (в этом месте Бонд сердито фыркнул) ТЧК КОГДА ВНОВЬ СМОЖЕТЕ ПРИСТУПИТЬ К РАБОТЕ».
Мэри Гуднайт довольно улыбнулась.