Человек с золотым пистолетом
Шрифт:
Мэри Гуднайт резко захлопнула свой блокнот. Она покачала головой. Ее золотистые волосы сердито затанцевали.
— Ну знаешь ли, Джеймс! Ты уверен, что не передумаешь, может быть, подождать с ответом? Я ведь знаю, ты сегодня не в духе. Может, подождем до завтра? Разве тебе не хочется отправиться в Букингемский
Бонд улыбнулся:
— Мне бы понравились все эти штучки. В них есть некоторая романтичность, свойственная Секретной разведывательной службе, к тому же это вполне в шотландском духе. Но я просто не хочу, чтобы меня называли сэром Джеймсом Бондом. Я бы смеялся над собой каждый раз, когда смотрел в зеркало во время бритья. Это не по мне, Мэри. Я от одной только мысли об этом содрогаюсь. Я знаю, что М. поймет. Он к таким вещам относится так же, как и я. Беда в том, что ему пришлось как бы унаследовать свое рыцарское звание, он получил его вместе с должностью. Как бы там ни было, я не изменю своего решения, так что можешь отправлять это, а я сегодня вечером напишу М. личное письмо. Есть еще что-нибудь?
— Да, есть кое-что, — Мэри Гуднайт опустила свои хорошенькие глазки. — Старшая сестра говорит, что ты можешь выписаться в конце недели, но потребуется еще недели три для окончательного выздоровления. Ты уже думал, куда собираешься отправиться после госпиталя? Далеко уезжать от лечебницы тебе не разрешат.
— Нет, я еще не думал об этом. Что ты предлагаешь?
— Ну, э-э, у меня есть небольшая вилла, Джеймс, это здесь неподалеку, в Мона Дэм, — остальное она выпалила скороговоркой. — Там найдется очень хорошая небольшая свободная комната окнами на Кингстонскую бухту. И там прохладно. Правда, только одна ванная, но если ты не возражаешь… — Она покраснела. — Вообще-то я живу там одна, но ты знаешь, на Ямайке на эти вещи не обращают никакого внимания.
— На какие эти вещи? — спросил Бонд, поддразнивая ее.
— Не валяй дурака, Джеймс. Ты же знаешь, ну когда не состоящие в браке люди живут в одном доме и все такое прочее.
— А, ты об этом! Предложение заманчивое. Между прочим, твоя спальня, кажется, вся в розовых тонах и с белыми жалюзи, а спишь ты под москитной сеткой, ведь так?
Она очень удивилась.
— Да. Откуда ты знаешь? — Когда он не ответил, она торопливо добавила: — И еще, Джеймс. Это недалеко от «Лиганси-клаб», ты можешь туда ходить и играть в бридж и в гольф, когда тебе станет лучше. Там много интересных людей, есть с кем поговорить. И конечно, я умею готовить и пришивать пуговицы и так далее.
Из всех линий судеб и головоломных гороскопов эта картина, нарисованная Мэри, женщиной с воображением, одна из самых роковых и коварных.
Джеймс Бонд, находясь в полном рассудке, с открытыми глазами, твердо стал на линолеумном полу и беспечно сунул свою головушку между покрытыми мягким норковым мехом челюстями ловушки.
— Гуднайт, ты просто ангел, — сказал он, сам нисколько не сомневаясь в точности этого выражения.
И в то же время в глубине души он понимал, что любви Мэри Гуднайт или любой другой одной женщины ему недостаточно. Он никогда не был против того, чтобы «снять комнату с хорошим видом из окна». Но для Джеймса Бонда один и тот же вид из одного и того же окна — это, пожалуй, чересчур.