Человек со свинцовым чревом
Шрифт:
— А если граф будет противиться вывозу тела своего сына из дома?
— Вы же магистрат. Прикажите, составьте официальный документ, дайте распоряжения. Позвольте откланяться, месье.
Оставшись один, Николя уселся в кресло, чтобы поразмышлять над настроениями своего шефа. Необходимо было делать скидку на обстоятельства и принимать в расчет тонкую игру генерал-лейтенанта, которую он вел с сильными мира сего, учитывая их желания и тайные замыслы. С королем, месье де Флорантеном, королевской семьей, парламентом, иезуитами, янсенистами, философами и ворами это было нелегко. Вдобавок — тревоги военного времени и боязнь интриг со стороны соседних государств.
Конечно
Сартин был глубоко оскорблен графом де Рюиссеком и был только рад переложить ответственность за это дело на Николя. Он не обсуждал предположения, выдвинутые Николя, лишь потому, что его не интересовали детали. Как говорил Бурдо, «голодному все равно, какого цвета кастрюля». Генерал-лейтенант полиции не занимался кухней следователей. Он помнил о высокой идее своего предназначения и брал в расчет лишь эффективность. Он не вдавался в подробности всех деталей работы своих подчиненных, он ждал доказательств и результатов.
Что до доказательств, их у Николя пока не было. Он решил прислушаться к своей интуиции. Сартин не заметил самого главного противоречия, которое могло поставить под сомнение предположение Николя: комната виконта была закрыта с внутренней стороны и в ней не было ни одного выхода, через который предполагаемый убийца мог бы скрыться.
И все же Николя сожалел, что не успел разъяснить своему шефу главную причину, на которой основывалось его предположение. Причиной этой был вид тела виконта. Его опыт, почерпнутый из разговоров со своим другом Семакгюсом, военным хирургом, и из общения с Сансоном, парижским палачом, был не напрасен.
Николя встал и отправился еще раз осмотреть тело. Никогда еще ему не приходилось видеть такого обезображенного конвульсиями, искаженного лица. А самое главное: состояние тела и раны нисколько не соответствовали тому краткому промежутку времени, который отделял выстрел, услышанный Пикаром, от их прибытия во дворец Рюиссека. И было еще кое-что, что беспокоило Николя, какое-то неясное чувство, мешавшее ему разгадать эту загадку.
Николя сознательно и бессознательно прокручивал в голове детали дела. Иногда его мысли и даже страхи помогали ему найти ответы на мучившие его вопросы. Поэтому главным здесь было не спешить, позволить мыслям идти своим чередом и дать им сложиться в единственно верное решение. Николя помнил, что много раз внезапная догадка пробуждала его ото сна в самый нужный момент. Он еще раз прошелся по комнате и обнаружил в деревянной панели в стене вторую дверь, симметричную двери в туалетную комнату. Она вела в небольшую комнату без окон, которая служила библиотекой. Окинув взглядом книги, Николя поразился их странному подбору и решил, что позднее стоит изучить их корешки повнимательнее. Выходя из комнаты, Николя заметил перевернутые треугольники, вышитые по краям покрывала кровати.
Николя размышлял над тем, что же ему теперь делать. Первый осмотр места преступления был кратким и поверхностным. Он пытался найти точку опоры для своей интуиции и работы бессознательного. Дело было пущено в ход, и только Богу было известно, достигнет ли это движение цели. Пока что Николя собрался с мыслями и начал готовить план действий.
Внезапно Николя осенило: никто из приближенных виконта еще не видел его тела и не подтвердил, что это действительно он. Ламбер не приближался к трупу, но принимал все как само собой разумеющееся и был уверен, что речь
Итак, следовало во всем разобраться. Вначале Николя допросит мажордома и сразу же прояснит другой вопрос: действительно ли Ламбер столкнулся с Пикаром, как он утверждал, по дороге в комнату виконта и узнал от него о случившемся в тот вечер? Как только это выяснится, тело нужно будет вынести из комнаты и опечатать двери апартаментов.
Николя размышлял, стоит ли уведомлять об этом месье де Рюиссека. Он снова вспомнил ужасную маску смерти на лице виконта. Вправе ли он так напугать его отца? Горе и скорбь и все их последствия, учитывая характер старика, — Николя не решался взять всю ответственность на себя. Помощь старого слуги оказалась кстати: он понимал причины, по которым следовало не давать месье де Рюиссеку увидеть мертвого сына, и задержал его в своих покоях, пока тело не унесли. Теперь оставалось только объяснить отцу, зачем были приняты эти меры; он не должен был им препятствовать, даже если воспримет их в штыки.
Ночь сгущалась, и Николя попросил фонарь, чтобы обследовать все вокруг дома, а в первую очередь — сад, в который выходили окна комнаты виконта. На первый взгляд, в этих поисках не было необходимости: окна оставались закрытыми, и все указывало на то, что виконт вернулся через главный вход, но все-таки любое доказательство требовало проверки. Окончив осмотр, Николя покинул особняк де Рюиссеков, решив продолжить расследование на следующий день.
Занятый своими мыслями, он вздрогнул, когда его плеча коснулась рука. Знакомый голос инспектора Бурдо успокоил его:
— В добрый час, Николя, какой чудный тет-а-тет! У этого старика такое неприятное лицо.
— Это не старик, Бурдо. Это молодой виконт де Рюиссек. Понимаю, что его вид ввел вас в заблуждение. Вот дела! Я собирался рассказать вам детали этого дела, как вам удалось так скоро сюда добраться?
— Посыльный месье де Сартина настиг меня в Шатле, когда я уже собирался домой. Я забрал его лошадь, и эта кляча, которая едва не сбросила меня на землю раз двадцать по дороге, наконец доставила меня к вам. Согласно новым разделам Гренеля, этот дворец легко найти среди пустырей и садов. Что здесь — убийство?
Николя разъяснил ситуацию. Благодаря давней дружбе они понимали друг друга с полуслова. Чем далее говорил Николя, тем более озадаченным становилось румяное лицо инспектора, в конце концов он снял парик и привычным жестом почесал лысую голову.
— У вас талант попадать в такие истории…
Николя оценил это замечание. Он знал, что во всем мог положиться на Бурдо. Он попросил его отыскать мажордома и посоветовал избегать всяческих разговоров со слугой виконта.
Когда появился старый слуга, Николя пожалел, что поднял его. Пикар с трудом дышал и опирался на дверной косяк, чтобы перевести дух. Прядь седых с желтизной волос падала на его лоб, нарушая идеальный порядок зачесанных назад и собранных в косичку волос, уставную прическу бывшего драгуна. Николя заметил его замутненный взгляд — глаза старика словно подернулись серо-голубой пеленой. Он вспомнил, что такой же взгляд был у его учителя, каноника Ле Флоша, в последние годы его жизни.
Мажордом дрожащей рукой с узловатыми пальцами стер со лба пот. Молодой человек подвел его к телу, до сих пор находившемуся вне поля зрения старика, и отошел в сторону.
— Узнаете ли вы месье де Рюиссека?
Пикар опустил руку в правый карман своего камзола и вытащил очки, завернутые в носовой платок, запачканный крошками табака. Водрузив их на нос, он наклонился к телу и тут же в ужасе отпрянул назад.
— Прости меня, Господи, месье, я многое повидал, но такое лицо, такое лицо… Что они сотворили с месье Лионелем?