Человек среди учений
Шрифт:
Общественные уклады. Не каждый из них становится способом ориентирования, но такое тоже бывает. Когда человек не только живёт, как заведено, но думает и чувствует, как заведено, тогда общая ориентация (уклад жизни) органично является его собственной.
Религиозная практика – это способ ориентирования, вытекающий из объединения людей вокруг общих центральных ориентиров или даже вокруг одного сверхориентира. Сюда может быть вплетена и религиозная теория, однако именно в религиозной области практика серьёзнее ориентирует человека, чем самая основательная теория.
Сказка
Жил на земле один мастер-механик. Звали его Универ. А если кто думает, что таких имён не бывает, так это, может быть, вовсе и не имя было, а прозвище.
Была у этого мастера Универа мечта, о которой знали все его друзья. Мечтал Универ поработать когда-нибудь в такой мастерской, где были бы все инструменты, какие только можно себе представить. Очень уж он любил всё, что мастерить помогает. А там, где он работал, места было мало – лишь для самого необходимого. Всё было занято механизмами, которые люди несли Универу в ремонт. Справа громоздились неисправные, а слева починенные. Все, кому новую вещь дорого купить или со старой расставаться не хочется, шли к Универу в его маленькую мастерскую. Где уж тут инструменты коллекционировать? Дома разве что, так ведь и там тесно.
Как-то праздновал Универ свой день рождения и получил много подарков: всякие необычные клещи и пилки, отвёртки и тиски, свёрла и стамески. Ему только такие подарки и дарили: знали, чем порадовать.
Когда гости разошлись, стал Универ подарки рассматривать. И нашёл среди них золотой молоточек. Маленький такой, даже непонятно, можно ли им забить что-нибудь. А на рукоятке – надпись, вся из завитушек: "Стукни и пожелай". "О! – думает Универ. – Молоточек-то, кажется, волшебный. Надо его опробовать".
Стукнул он золотым молоточком по столу и говорит:
– Хочу в свою мечтательную мастерскую, да и только.
Зазвенел молоточек, засверкал так ярко, что Универ зажмурился, а когда глаза открыл – уже находился он в просторном светлом зале, похожем на выставку инструментов. Всюду полки да шкафы с прозрачными дверцами – и уж чего там только не было!…
Ходит Универ, смотрит, то и дело в затылке чешет: не знает, для чего вот это приспособление служит или вон тот аппарат. Да и знакомых инструментов он никогда столько не видел, даже на международной ярмарке, где однажды целый день бродил.
Да только здесь не ярмарка, не музей, не выставка, а мастерская. Отовсюду стук доносится, гуд и жужжание. Большой зал во все стороны разветвляется, в другие помещения переходит, а там мастера трудятся. У каждого своя комната большая, со станками и верстаками, со своими шкафами инструментальными, да ещё такой простор остаётся, что танцевать можно. Только никто не танцует, каждый чем-то занят, так что на Универа никто и внимания не обращает. А Универ всех видит, потому что все двери распахнуты.
Только одна дверь оказалась закрыта. Подошёл к ней Универ, увидел на двери табличку, читает: "Мастер-механик Универ". Удивился он, открыл дверь, заходит, а там такая мастерская, что и в мечтах он такую представить не мог. В глубине мастерской ещё одна дверь. Вошёл Универ, а там в точности его квартира, где он прожил всю жизнь. И все вещи его, и подарки на столе лежат, а среди них золотой молоточек поблескивает…
Живёт Универ, не верит своему счастью. Позавтракал утром, дверь открыл – и в мастерской. Всё сияет, всё к работе готово, а на особом столе новые инструменты лежат, которые только что в мастерскую доставили, чтобы мастера их опробовали в работе.
Да и работа здесь была другая. Никакие люди сюда свои механизмы не притаскивали. Все мастера только инструментами и занимались. Всякие новые инструменты делали, ручные и автоматические, простые и электрические. И просто инструменты, и инструменты для изготовления инструментов, ну и так далее.
Вроде бы счастлив был Универ – ведь попал, куда мечтал. Только почувствовал вдруг: не хватает чего-то. Прислушался к себе и сам удивился. Затосковал он, оказывается, по тем старым механизмам, которые ему люди чинить приносили. Там он им жизнь возвращал, и они снова чьей-то жизни служили. А здесь он сам чувствовал себя каким-то диковинным инструментом: работает хорошо, а вот зачем – непонятно.
Стукнул Универ снова золотым молоточком, только ничего не произошло. Посмотрел на ту сторону молотка, которой стукнул: потускнела, не блестит. Значит всё, израсходовал желание, когда сюда попасть захотел.
Что же делать?
Но ведь другая сторона молотка осталась блестящей! Стукнул Универ этой стороной, неизрасходованной. Засверкал молоточек – и перенёс его обратно в прежнюю жизнь.
Принялся Универ опять за свою работу. Все подумали, что он просто в отпуске был.
У золотого молоточка обе стороны уже потускнели, но об этом Универ не жалел. Ведь мечта его исполнилась и превратилась теперь в воспоминание. А у воспоминания, знаете ли, гораздо больше интересных подробностей.
Ориентаторы
Для человека ориентаторы – это все те, кто реально помогает ему ориентироваться в главном. Иногда он ощущает воздействие ориентатора, а иногда и не догадывается о чьей-то ориентирующей роли в своей жизни. Впрочем, то же самое можно сказать, наверное, и обо всех остальных понятиях ориентирования. Всегда ли мы осознаём свои ориентиры и всё прочее?…
Правда, отличие в том, что ориентатор – это человек. Внимание к его личностной работе помогает и нам вести свою работу.
Для учения все эти понятия звучат иначе. Ведь учение предлагает помощь не одному конкретному человеку, а многим: каждому из тех, кто прислушается к его советам и призывам. И ориентатор, с точки зрения учения, – это тот, чьи суждения и поступки оно считает самой надёжной основой для ориентации. Тот, кого оно признаёт и рекомендует как наилучшего помощника для своих последователей.
Развитие человека во многом основано на преемственности знания, на получении его от тех, кого мы признаём авторитетным в той или иной области. Опираться на авторитет естественно для человека. Поэтому и для философского учения естественно обозначить свои центральные авторитеты или определить свои принципы признания авторитетности. Без этого учение как бы повисает в воздухе. Ему необходимы учителя и образцы жизни, помогающие ориентироваться реальному человеку.