Человек-Судьба

Широков Даниил

— Прямо как в старые добрые, а, Ганс? — с улыбкой окликнула меня Судьба.

— И не говори, — хмыкнул я, поддерживая ностальгию. — Только теперь эти приключения ощущаются не как приключения, но как работа. Видимо, это и есть старость.

— Пха-ха-ха! — рассмеялась богиня. И смеялась, пока не посмотрела случайно в глаза остановившемуся мне. Опустив взгляд, откашлялась, продолжая путь. — Знаешь, Ганс… Ты когда-нибудь чувствовал, что твоё предназначение — неверно? Что то, что ты делаешь, то, чем мыслишь, то, ради чего бьёшься изо дня в день — какое-то… Неправильное?

— Кучу раз, — пожал я плечами, разворачиваясь к склону. Чуть правее была крутая тропинка, что

вела ввысь, за камни, частично скрывавшие от нас вершину горы. — Но я увидел, что иначе было никак. Если бы боги тогда победили… Без обид, Судьба. Если бы вы тогда выиграли, то человечество оказалось бы порабощено окончательно.

— Между прочим, я дала тебе прямой выбор, — цокнула она языком, след в след двигаясь за мной по тропе. Подъём начинался довольно спокойно. — В любом случае ты приобрёл бы силу, о какой боги могут только мечтать.

— Для меня выбора никогда не было, — протянул я, цепляясь за выступавший край каменюки и подтягивая себя наверх. Можно было просто облететь гору, но тогда не факт, что удастся отыскать все скрытые выемки-пещеры, в которых могла скрываться Хельга. — Присоединиться к людям или к богам… Пф! Спрашивая такое у человека, ты ожидала услышать какой-то иной ответ? Конечно, я дорожу своей расой. Потому что там мои близкие и мои друзья.

— Звучит логично, — подтвердила Судьба, откуда-то успевшая надыбать одежду. Платье в горошек на голое тело вызывало у меня неконтролируемый смех, но я всё же сдержался, чтобы не заржать в полный голос, пока смотрел на карабкавшуюся богиню. — Ну вот смотри… А-а!

Она сорвалась, едва не улетев вниз. Мы уже были на приличной высоте, хотя для богини в принципе не важно, откуда и куда падать. Женщина просто закричала от испуга, её жизни ничего не угрожало. А я, подорвавшись, подхватил ускользавшую тёмно-фиолетовую ладонь, вытягивая Судьбу на камень, на котором стоял сам. Она помотала головой, быстро приходя в себя. Кивнула, указывая на пещеру, что была едва заметна за задвинутым булыжником объёмом с хороший грузовик.

— Ганс… — начала Судьба, опускаясь на удивительно тёплую поверхность. Хоть платье поправила, и на том спасибо. — Ты стал защитником, хотя мог быть тираном, выражаясь твоим языком, нагнувшим и натянувшим людей и богов по самое-самое.

— Это верно, — хохотнул я, прикидывая, как буду отодвигать камень-великан, чтобы не устроить обвал. — К чему разговор? У тебя что-то наболело?

— Не то чтобы… — со вздохом отозвалась богиня, болтая босыми ногами, что свешивались с края. Под нами простирался подлесок и туча, почему-то замершая на одном месте. — Просто… Иногда я устаю от своего бытия. Прельщать людей чем-то великим, невероятным… Счастьем, в конце-концов. Они бьются за него, не зная о рисках.

— Судьба… — обернулся я к ней. Подошёл, присел рядом. Она редко говорила о чём-то кроме работы или своих дурацких(даже по моим меркам) шуток, а тут целое откровение. — У тебя чего, кризис личности?

— Э-э… Говори, как знаешь…

— Ну так и? — посмотрел я ей в глаза.

— Люди, не знающие о риске, которые я по своему предназначению скрываю, отдают слишком много, Ганс… — с очередным тяжёлым вздохом продолжила Судьба. — Они бьются за своё счастье, за сокровище, что ждёт их там, далеко впереди. И ведь действительно, з-зараза, ждёт. Вот только когда они добираются до него, открывают окровавленными ладонями сундук, получают желанные богатство, силу или власть… Эти люди проклинают меня. Потому что они потеряли гораздо больше, чем приобрели. Они отдали всё… А потом поняли, что оно того не стоит. Жертвы того не стоят. А я всё равно делаю. Из раза в раз…

— Мне жаль, — протянул я, смотря в небеса. — Если тебя это утешит, то я не жалею о том, что потерял. Я был готов на жертвы, я знал, что мой разум сломается из-за всей той крови, что я пролил. Ты подарила обречённому на смерть проклятому парню надежду на что-то светлое, на то, что он сумеет что-то изменить к лучшему. В жизни своей и в жизни других, всего человечества, богов и Системы.

— Я подарила тебе отсрочку, — криво ухмыльнулась женщина, тряхнув рыжими волосами. — Почему люди должны так страдать, Ганс? Я не понимаю этого… И всё равно — я должна показывать им красивую картинку, как свет для мотыльков. Потому что я есть Судьба. Таково моё предназначение. Проводить людей через страдание ради того, что они желают. Через натуральный ад, Ганс!

— Хватит, — помотал я головой. — Ты ведь сама сказала, что даёшь выбор. А кто делает его? Ты? Нет. Люди, которые выбирают идти на жертвы, опускаться по горло в кровь, лишь бы достичь то, что ты им показала. Да, в меру своего предназначения, ты показываешь лишь две точки — А и Бэ. Начало и конец. То, что между, окутано мраком.

— Я ослепляю людей, — дрожавшим голосом сказала Судьба. — Кому как не мне знать себя на все сто процентов? Я делаю так, потому что я Судьба. Потому что такова моя роль в Системе, Ганс. И я хочу кое-что сказать, как часть Системы. Если цена счастья в этом мире выше самого счастья, то оно того просто не стоит!

— Выбор, Судьба, — кашлянул я, поднимаясь. — Ты обязана давать выбор: идти или не идти.

— Я хочу, чтобы люди могли забирать счастье даром, Ганс, — в отчаянии хихикнула Судьба, вставая вслед за мной. — Я так этого хочу… Чтобы вот оно — сделай шаг — и забери! Всё, чего пожелаешь! Всё, о чём мечтаешь! Никаких жертв… Никаких страданий. Но…

— В текущей Системе это невозможно, — кивнул я женщине в белом платье в горошек. — И не в наших силах что-то менять. У каждого свой путь… У богов, у людей. Когда-то мы сражались за это, Судьба. Когда-то мы все, кто бился тогда, поменяли правила игры. Боги не используют людей, люди оставляют за собой право выбирать, кому служить, куда идти, за кого жить и за кого умирать. Мы можем изменить мнение, но не предназначение. Возьми за образец то, о чём ты говорила. Как относиться к счастью, к сокровищу, что ты показала? Рассчитывать риски, размышлять о том, что придётся выдержать на пути… Вот это меняется. Предназначение — нет. Ты даёшь выбор, люди — выбирают.

— И это не изменить, — кивнула Судьба мне. — Просто я не желаю давать выбор. Больше — не хочу. Вот такая я богиня.

— Потерпи, это пройдёт, — улыбнулся я. — Сомнения — нормальная вещь. Просто не придавай им такое серьёзное значение.

— Постараюсь.

Я отвернулся к валуну, закрывая глаза. Медленно, осторожно обхватил камень невидимыми руками через Телекинезис, одно из тех редких заклинаний, что не требовали слов для активации. Попутно пришлось схватить ещё добрую часть горы, чтобы не дать ей обвалиться. Потихоньку, с неизбежным грохотом валун начал выходить из своей зоны комфорта, тут же поднимаясь в воздух. Мелкие камешки посыпались с него, и взвесь повисла в воздухе, заставив чувствительную Судьбу чихнуть. Отодвинув камень в сторону, я продолжил держать его, передвигая сперва до уровня своей головы, а затем ещё дальше, за край горной плоскости, на которой мы с богиней стояли. Через десять метров, когда гигантский камешек не смог бы задеть даже подножие горы, я отпустил его. Через мгновение вновь раздался грохот, а посмотрев вниз, мы увидели, какую ямку образовало препятствие на пути в скрытую пещеру.