Человек-Т, или Приключения экипажа «Пахаря»
Шрифт:
Свободные места, однако, были. И даже свободные столики. Я выбрал столик в углу, заказал официантке две бутылки пива «Золотая бочка» (светлое), фисташки и, откинувшись на спинку стула, закурил.
Когда-то я любил подобные места. Мне нравилась их непринуждённая грубоватая атмосфера; звуки разудалой попсы из пузатого двухкассетника (made in China), от которой при желании можно легко отключиться в любой момент; запахи пролитого пива и водки, дешёвых духов, табачного дыма и верхней одежды, которую здесь не сдавали в гардероб, за неимением последнего, а в лучшем случае швыряли на свободный стул. Уют подобных заведений был хрупок и недолговечен, его легко могла разрушить какая-нибудь пьяная и
Да, когда-то… Когда-то я любил не только это, а много чего ещё.
Принесли пиво и фисташки. Стараясь не утратить в душе жалкую тень былых желаний, я выпил сразу полбокала, заел вкусными орешками южных стран и почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы продолжить.
К стенами и окнам кафе тем временем вплотную подступил вечер, а вместе с ним и неожиданный ветер, зашумевший в кронах лип и каштанов на близкой аллее.
– Будет гроза, – сказали рядом тихим голосом.
Я поднял глаза от бокала.
Человек, мужчина, лет, наверное, около пятидесяти. По всему видать, пьющий, но одежда новая, чистая и опрятная. Небрит. В одной руке – две бутылки той же «Золотой бочки», в другой – чистый бокал. Не стал ждать официантку – взял сам у стойки. Вот и собеседник.
– Разрешите?
– Пожалуйста, – разрешил я. – Не занято.
Он уселся напротив и, как мне показалось, с преувеличенной аккуратностью налил себе полный бокал пива. Выпил (его рука при этом чуть заметно дрожала), налил ещё, достал из кармана пачку «LM» и закурил. Было отчётливо заметно, что человеку уже гораздо лучше.
– Да, – сказал он окрепшим голосом. – Гроза… Скоро уже.
Я пожал плечами:
– Гроза так гроза. Мы внутри, не намокнем. А если б и снаружи – тоже ерунда. Лето пока. Тепло.
– Э, дело не в этом! – он явно обрадовался тому, что я поддержал разговор. – Намокнуть не страшно. Но все эти молнии с громом… Если честно, то я просто грозы боюсь.
– Боитесь? – переспросил я удивлённо.
– Именно. Странно, правда? Взрослый, казалось бы, человек. Образованный. И вдруг – боится грозы!
Он засмеялся отрывистым смехом, больше похожим на кашель.
– Наверное, в детстве какая-нибудь гроза сильно вас напугала? – предположил я, чтобы не молчать.
– Нет, – он покачал головой и отпил из бокала. – Хотя я действительно боюсь грозы с детства. А боюсь потому, что не понимаю.
Я засмеялся. Это было неожиданно и забавно. Сидит человек, пьёт пиво и утверждает, что боится грозы потому, что она ему не понятна! По-моему, смешно.
– А вы разве не страшитесь непонятного? – спросил он, дождавшись, когда мой смех угас. – Я думаю, что только непонятное бывает по-настоящему страшным. Явление, которое человек понимает, испугать не может, поскольку нам известно, откуда оно возникает и как от него защититься.
– Может быть, – сказал я. – Только при чём здесь гроза? Атмосферное электричество, достигшее известного напряжения. А для защиты от молний вполне достаточно громоотвода.
– Громоотвода… – пробормотал он. – Эх… Простите, вас как зовут?
– Леонид, – представился я, помедлив.
– А по батюшке?
– Владимирович.
– А меня – Вадим Алексеевич. Так вот, Леонид… Леонид Владимирович. Поверьте бывшему физику. В природе грозы ещё очень много непонятного и загадочного. Атмосферное электричество, говорите вы так легко, словно это бутерброд с колбасой! А что такое просто электричество, не говоря уже об атмосферном? Что такое электрический ток, например?
– Поток заряженных электронов, – улыбнулся я.
Он возмущённо фыркнул и прильнул к стакану, сразу уменьшив его содержание больше чем наполовину.
– Ладно, – вздохнул он, поставив стакан на стол, и с явным сожалением посмотрел на оставшуюся бутылку с пивом.
«Э, братец, – подумал я, – так ведь и спиться недолго…».
– Чёрт с ним, с электрическим током, – продолжил мой собеседник. – Мы хотя бы сумели заставить его работать себе на благо. Но что вы скажете насчёт шаровой молнии? Вот где загадка! Даже не загадка – тайна.
– Ни разу не встречал шаровую молнию, – признался я. – Мало того, даже не встречал человека, который бы с ней сталкивался.
– Теперь встретили, – сказал он. – Я видел шаровую молнию. Дважды. И считаю, что современной науке она не по зубам.
– Мало ли, что не по зубам современной науке, – пожал я плечами. – Стоит ли так волноваться?
Окна кафе полыхнули белым светом, и тут же, без малейшей паузы, в наш разговор ворвался гром.
– Вот она, гроза, – прошептал Вадим Алексеевич, косясь на окно. – Совсем близко… Вот вы говорите, стоит ли волноваться… Как же не волноваться, если тайна? Или вас тайны не волнуют?
– Когда-то волновали, – сказал я. – Теперь – не знаю. Скорее нет, чем да.
– Разочарование в жизни, – кивнул он медленно. – Да, я понимаю, теперь это модно. Впрочем, это всегда было модно. Но я хотел рассказать вам о шаровой молнии. Об одной моей встрече с ней. Встреч этих, как я уже говорил, было две, но та, первая… она до сих пор не даёт мне покоя, потому что я не могу объяснить того, что произошло.
За стенами снова сверкнуло и прогремело. Хлынул ливень.
Э, подумал я, придётся здесь переждать. Да и куда мне торопиться? Дома никто не ждёт… завтра суббота…
– Может, чего покрепче заказать, Вадим Алексеевич? – спросил я неожиданно для самого себя.
– Ну… честно говоря, денег у меня… – пробормотал он.
– У меня есть.
– Разве что маленькую…
Я заказал маленькую «Праздничной», ещё два пива и все те же фисташки. Заказ принесли быстро. Мы выпили за знакомство, и я приготовился терпеливо слушать. В конце концов, надо же как-то было пересидеть грозу?
– Это случилась лет, наверное, тридцать пять назад, – начал Вадим Алексеевич, закуривая. – Я тогда был мальчишкой, и мой дед по отцу взял меня с собой на рыбалку. С ночёвкой. У деда была машина – «Москвич –403», знаете? И палатка была. Надо сказать, что дед у меня был человеком суровым и замкнутым, баловал меня редко, и эту поездку на рыбалку я воспринял как настоящий праздник. Но дело не в этом. Мы приехали на место вечером, дед установил палатку, а я соорудил костёр. Потом ловили рыбу и кое-что поймали. Мало поймали, поэтому спать легли пораньше, чтобы встать на утренней зорьке и снова попытать счастья. А ночью началась гроза. Вот, как сегодня. Я проснулся от жуткого грохота. Дед храпел рядом, как ни в чём не бывало. Что ему гроза, – он всю войну артиллеристом прошёл… В общем, сижу я и трясусь от страха. Молнии сверкают так, что в палатке светло становится. Кажется, что совсем рядом в землю бьют и вот-вот ударят прямо в меня. Гром небо раскалывает. Дождь сплошным потоком. Светопреставление, в общем. Сижу я, боюсь, а деда разбудить тоже боюсь. Ещё неизвестно, что страшнее – дед или гроза. Мне-то лет, наверное, двенадцать или тринадцать тогда было, то есть, большой мальчик уже. Что бы я ему сказал? Что мне страшно? Он бы мне дал «страшно»… – Вадим Алексеевич снова покосился на окна, за которыми продолжало сверкать, грохотать и лить, протянул руку к бутылке и решительно налил себе и мне. Мы выпили.