Человек, убившии? бога
Шрифт:
– Возможно маленький мордобой поможет. Если с главных ворот, всегда открытых для прихожан, скажем войдет шесть, семь пьяниц, подерутся прямо у нужной нам церкви, такой непорядок соберет на себя все внимание и даст нам хотя бы минут десять, а может и больше.
– Маленькая драка, не сделает нам сильной погоды. Уж лучше хаос, в котором легко затеряться, нежели маленькая шумиха. – Выпуская дым поделился своим видением Дементий.
– В хаосе нас могут обнаружить! – Настаивал Никита.
– Ты что думаешь Григорий.
– Я тоже за поджог.
– Тогда так и поступим.
– Я видимо сегодня у вас в опале товарищи?
– Никита, послушай, не воспринимай это в
– Хорошо, как скажите!
– Вот и отлично. Тогда так: Иван, ты берешь пожар на себя. Мы же втроем проникнем во внутрь и заберем икону. Григорий будет караулить на первом этаже пока мы будем на втором. После все встречаемся здесь. С собой возьмем пистолеты, на всякий случай. Согласны? Ну вот и отлично.
Ничего отличного здесь нет, подумал про себя Никита. То, что они с товарищами задумали, шло в разрез со всем во что он верил. Но видимо действительно другого выхода нет. Он знал на что шел, когда вступил в революционную ячейку, знал, что для достижения желаемого результата придется совершать гнусные поступки.
С тяжелой решительностью Никита, по примеру своих товарищей, встал из-за стола и направился к выходу с конспиративной квартиры. На улице его обдал холодный, пропитанный свинцом ветер.
В начале двадцатого века весь Петербург был утыкан фабриками и заводами, день и ночь нещадно коптившими небо. За исключением центральных районов, где как правило обитала местная богема и государственные чины, город представлял с собой печальное зрелище: грязь, хилые хибарки сколоченные рабочими, обшарпанные фасады разваливающихся домов и смердящий запах, отравляющий легкие похлеще табачного дыма. Процесс модернизации, веяния нового времени, расслоение общества на классы шли рука об руку с античеловеческими условиями в которых жили и работали простые люди, не избалованные судьбой. Таким как Никита, приходилось работать по двенадцать- Пятнадцать часов в сутки за гроши, на благо какого-то дворянина, который не ставил их жизни ни в грош. Социальное напряжение росло с каждым днем. Таинственная угроза восстания витала в воздухе, медленно укореняясь в человеческом рассудке, укрепляясь в сознаниях представителей любого класса. Верхи предпочитали не замечать, низы боялись и пока, лишь единицы готовы были действовать.
И Никита был одним из решившихся бросить вызов современности, всецело мечтая о лучшем мире, лучшем будущем. Почуявший одним из первых, грядущую перемну ветра, впитавший в себя учения Маркса- Энгельса, он вступил в ряды революционеров.
Распрощавшись на крыльце парадной со своими друзьями, Никита направился вверх по улице, к своему жилищу. Сейчас ему очень хотелось напиться, но это было бы опрометчиво, на завтра нужно быть в здравом уме. Всю дорогу до дома и после его терзали вопросы и сомнения в правильности его действий. Человеком он был не религиозным, но и не отъявленным атеистом, жаждущим разрушить “старый мир” под корень, как большинство марксистов в то время. Похищение церковных ценностей не лучшее решение, как ему казалось, ведь православие являлось столпом формирования русской культуры, культуры которая должна лечь в основу формирования будущего нового государства. И лишать ее одной из драгоценнейших шедевров, ради денег, это было глупо. Но и откладывать покушение было нельзя. Охранка действительно подобралась к ним слишком близко. Каждый день промедления грозил провалом, а у них даже не было взрывчатки. Единственный
Когда Никита уже очутился в своей комнате и готовился ко сну, он лишь надеялся на одно – что это похищение станет единственным компромиссом, на который он будет готов пойти в своей борьбе, хотя где-то глубоко внутри он прекрасно понимал, что это слишком наивно с его стороны, надеется на такое. Слишком уж сложная задача, на пути к которой будут вставать еще сотни и сотни проклятых компромиссов. Но как говорится надежда умирает последней.
Глава 2
Следующий день терзал всю группу заговорщиков томительным волнением. Всем было страшно, но страх не смог победить в сердцах четырех. Ближе к 6 вечера заговорщики вновь собрались на квартире, уже готовые к свершению своего преступного, но безальтернативного умысла.
– Готовы?
– твердым голосом обратился ко всем Дементий. – Ваня, как дела с поджогом?
– Отлично. Сегодня утром я еще раз осмотрел территорию. Хозяйственные здания набиты соломой, огонь разгорится быстро. Но и действовать надо так же. Штаб пожарной охраны находится в квартале от храма. Так что брандмейстеры прибудут быстро. Если повезет, пожар привлечет внимание местных зевак, тогда затеряться в толпе будет еще проще.
– Хорошо. Григорий, пистолеты при тебе?
– Да.
–тогда начинаем через два часа. Ровно в восемь, с колокольным боем, ты Иван устраиваешь поджог. Как только пламя разгорится, мы втроем входим с задних ворот. Народ уже будет отвлечен пожаром. Будем надеется проблем не возникнет.
Как и было условлено, около восьми вечера, товарищи ожидали сигнала у задних ворот храма. Колокольный звон, спустя несколько минут после их прибытия, стал громогласно разносится по округе. В течение следующих десяти минут, показалась дымка разгорающегося пожара. Сигнал.
Григорий ловкими движениями отмычки отпер замок и все трое вошли на территорию. Никого не было. Запах гари чувствовался очень сильно. План сработал, пожар отвлек внимание.
– Бегом в церковь. – С легкой ноткой волнения приказал Дементий.
Миновав небольшой дворик, грабители очутились внутри церкви. По счастью и здесь никого не осталось.
– Давайте, быстрее накидываем одежку.
Все трое напялили на себя церковные рясы. Григорий остался сторожить у входа, а Никита с Дементием, оказавшись внутри собора, направились в сторону величественного иконостаса, по центру которого, замаскированная под облик богоматери, по православному обычаю, была дверь, ведущая на второй этаж.
– Надеюсь там тоже никого нет. – Шепотом протараторил Никита.
Но их ожидало разочарование. В просторной комнатке с маленькими окнами- Бойницами, зарешеченными стальными прутьями и со стеллажами, хранящими церковные реликвии, прямо по середине у стойки с иконой, ради которой они сюда и пришли, стоял хилого телосложения, бритый на монашеский манер мужчина облаченный в серую робу. Этот, судя по всему служитель церкви, мгновенно обернулся в сторону двери. Его лицо на какие-то доли секунд исказилось, но сразу приняло спокойные черты. Он застыл на месте, со спокойным лицом, так и смотря на двух выряженных в рясу бандитов.