Человек в бегах
Шрифт:
Сирена еще не выла, но полицейская машина нагоняла такси. Шофер свернул за угол.
— Остановитесь!
Он наконец понял, что происходит нечто не совсем обычное, и резко затормозил. Сунув ему два доллара, я выскочил из машины.
— Сматывайтесь, да побыстрее! — крикнул я шоферу.
Он торопливо нажал на газ.
А я пробежал несколько ярдов по тротуару и спрятался в узком проходе между двумя домами. Полицейская машина не успела заметить моего маневра и через несколько секунд промчалась мимо.
Я перебежал улицу по диагонали и помчался к ближайшему перекрестку. Не успев добежать до главной магистрали, услышал вой сирены. Значит, они узнали, что в машине меня нет. Улица была безлюдна и плохо освещена. Вскоре я миновал пакгаузы, перебежал железнодорожные пути и тут снова услышал вой полицейской сирены. Если останусь жив, этот звук, вероятно, будет преследовать меня долгие годы.
Пробежав еще какое-то расстояние, я понял, что силы мои на пределе. Тем не менее попытался сориентироваться на местности.
На железнодорожной насыпи мне еще дважды пришлось испытать страх, но оба раза удалось спрятаться, и полицейские машины проносились мимо.
Десять минут пятого. Я погасил зажигалку и снова погрузился в темноту. Где-то позади маневрировал паровоз.
Я не видел входа на причал, но был почти уверен, что он где-то здесь. А когда подошел поближе, в этом убедился. Однако тут же заметил и вахтера, который сидел в своей будке и что-то читал.
Попасть на причал, минуя сторожа, не было никакой возможности, но я знал, что в большинстве случаев вахтеры не обращают внимания на спокойно проходящих людей.
Нет, сейчас такой маневр вряд ли удастся. Все вахтеры наверняка оповещены, и им даже даны мои приметы. Что же делать?
Выход был только один — попытаться отыскать нужное мне судно со стороны моря.
Постоянно прячась за что придется, ныряя в какие-то канавы и продираясь через кусты, я обогнул охраняемый причал, где швартовались грузовые суда, и выбрался на городскую набережную.
Мне повезло — прямо около нее стояло небольшое пассажирское судно. Правда, палуба его находилась тремя ярдами ниже того места, где я находился. Несмотря на темноту, я все же разглядел рядом с ним привязанную лодку, а затем и словно специально для меня приставленную лестницу. Оглядевшись по сторонам; — вокруг, к счастью, никого не было, — я перемахнул через парапет и уже через минуту был на борту.
Проскользнув по пустой палубе, осторожно спрыгнул в лодку. Это оказался тузик — легкая двухвесельная шхуна для одного гребца. Весла лежали на его дне. Вставив их в уключины, я принялся грести.
Прошло довольно много времени, прежде чем мне удалось найти «Мерилин». Забраться сразу на борт я не решился, сначала объехал судно со всех сторон. Судя по всему, это была рыболовецкая шхуна: она вся пропахла рыбой. Наконец я закрепил мой тузик и взобрался на палубу.
Стояла полная тишина. Но через мгновение я наткнулся на спящего человека. Он пошевелился, что-то буркнул и снова заснул. Похоже, это был вахтенный. Выждав какое-то время, я начал свои поиски. Мне нужно было осмотреть помещения экипажа.
Вскоре я пробрался в кубрик. Там было восемь коек, а пол усеян окурками.
К перегородкам были прикреплены свечи. Я зажег одну из них. На койках и под ними лежали мешки и чемоданы матросов. Я начал поочередно их обыскивать, но результатов никаких не добился. Мне попадались потрепанные книжки, белье, всякая мелочь. Наконец я добрался до пластикового чемодана, открыл его, и сердце мое учащенно забилось. Сверху завернутый в зеленую тряпку лежал револьвер, а рядом перетянутая резинкой пачка писем и фотографий. На письмах был почтовый штемпель Гаваны, и адресованы они были Эрни Бойлю. На одной из фотографий я увидел мужчину и женщину, сидящих на террасе и пьющих кофе. Мужчина показался мне очень знакомым. Я хотел рассмотреть его повнимательнее, но в этот момент услышал шаги на палубе. Я быстро задул свечу.
По ступенькам трапа запрыгал луч карманного фонарика. Я отступил в глубь кубрика. Остановившись в трех шагах от меня, вошедший зажег висячую лампу, увидел беспорядок, который я учинил, и возмущенно воскликнул:
— Дандронес! — потом цветисто выругался по-испански и огляделся.
Когда взгляды наши встретились, я не мешкая бросился на него. Но он оказался проворнее и ударом ноги отбросил меня в сторону. Я ударился обо что-то плечом, и мою руку словно парализовало. Тем не менее я снова бросился на него и ухватил его за рубашку. Другой рукой попытался ударить ему по виску, но промахнулся. И тут понял, что проиграл. В следующее мгновение он нанес мне такой удар, что в глазах у меня вспыхнуло пламя, и я потерял сознание.
Когда я пришел в себя, в каюте стало намного светлее. Руки у меня были связаны за спиной.
Подняв голову, я увидел высокого парня — мексиканца или кубинца, лет двадцати двух, в кожаной куртке, широкоплечего, с симпатичным лицом. Но когда он взглянул на меня, на его лице нельзя было прочитать ничего, кроме презрения.
— Ну, попался, бродяга? — спросил парень.
— Вы говорите по-английски? — удивился я.
Он сжал кулаки:
— Конечно! Удивительно, до чего могут дойти грабители. Прийти на это нищенское судно, чтобы красть одежду у матросов!
— Я не воровал…
— Ну конечно… — насмешливо протянул он и поднялся.
— Вы куда?
— А ты как думаешь! Звонить в полицию, чтобы тебя забрали…
Глава 13
— Послушайте! — в испуге закричал я. — Подождите секунду! Уверяю вас, я ничего не собирался красть!
— Ты что же, считаешь меня абсолютным идиотом? — поинтересовался он, но тем не менее остановился.
— Совсем нет. Если вы выслушаете меня, то убедитесь, что я говорю правду.
Зачем мне было терять время на чемоданы. Проще было унести парочку, не открывая их.
— А как ты прошел мимо вахтера? — полюбопытствовал парень.
— Я добрался сюда по воде. На тузике. Можете пойти посмотреть, он привязан. Я мог также спокойно покидать все чемоданы в тузик и убраться восвояси.
Он ничего не ответил и ушел. А через какое-то время вернулся и задумчиво посмотрел на меня:
— Что ж, предположим, ты не собирался красть чемоданы… Украл только тузик… Валяй дальше! Может быть, вызовешь во мне сочувствие.