Человек в картинках
Шрифт:
— Не знаю. Когда понимаешь, что все правильно, не станешь выходить из себя. А тут все правильно. Если подумать, как мы жили, этим должно было кончиться.
— Разве мы были такие уж плохие?
— Нет, но и не очень-то хорошие. Наверно, в этом вся беда — в нас ничего особенного не было, просто мы оставались сами собой, а ведь очень многие в мире совсем озверели и творили невесть что.
В гостиной смеялись девочки.
— Мне всегда казалось: вот придет такой час, и все с воплями выбегут на улицу.
— А по-моему, нет. Что ж вопить, когда изменить ничего нельзя.
— Знаешь, мне только
— Так ведь все равно ничего не поделаешь.
— Да, верно. Если б можно было, мы бы что-нибудь делали. Я думаю, это первый случай в истории — сегодня каждый в точности знает, что с ним будет завтра.
— А интересно, что все станут делать сейчас, вечером, в ближайшие часы.
— Пойдут в кино, послушают радио, посмотрят телевизор, уложат детишек спать и сами лягут — все, как всегда.
— Пожалуй, этим можно гордиться — что все, как всегда.
Минуту они сидели молча, потом он налил себе еще кофе.
— Как ты думаешь, почему именно сегодня?
— Потому.
— А почему не в другой какой-нибудь день, в прошлом веке, или пятьсот лет назад, или тысячу?
— Может быть, потому, что еще никогда не бывало такого дня — девятнадцатого октября тысяча девятьсот шестьдесят девятого года, а теперь он настал, вот и все. Такое уж особенное число, потому что в этот год во всем мире все обстоит так, а не иначе, — вот потому и настал конец.
— Сегодня по обе стороны океана готовы к вылету бомбардировщики, и они никогда уже не приземлятся.
— Вот отчасти и поэтому.
— Что ж, — сказал он, вставая. — Чем будем заниматься? Вымоем посуду?
Они перемыли посуду и аккуратней обычного ее убрали. В половине девятого уложили девочек, поцеловали их на ночь, зажгли по ночнику у кроваток и вышли, оставив дверь спальни чуточку приоткрытой.
— Не знаю… — сказал муж, выходя, оглянулся и остановился с трубкой в руке.
— О чем ты?
— Закрыть дверь плотно или оставить щелку, чтоб было светлее…
— А может быть, дети знают?
— Нет, конечно, нет.
Они сидели и читали газеты, и разговаривали, и слушали музыку по радио, а потом просто сидели у камина, глядя на раскаленные уголья, и часы пробили половину одиннадцатого, потом одиннадцать, потом половину двенадцатого. И они думали обо всех людях на свете, о том, кто как проводит этот вечер — каждый по-своему.
— Что ж, — сказал он наконец. И поцеловал жену долгим поцелуем.
— Все-таки нам было хорошо друг с другом.
— Тебе хочется плакать? — спросил он.
— Пожалуй, нет.
Они прошли по всему дому и погасили свет, в спальне разделись, не зажигая огня, в прохладной темноте, и откинули одеяла.
— Как приятно, простыни такие свежие.
— Я устала.
— Мы все устали.
Они легли.
— Одну минуту, — сказала она.
Поднялась и вышла на кухню. Через минуту вернулась.
— Забыла привернуть кран, — сказала она.
Что-то в этом было очень забавное, он невольно засмеялся.
Она тоже посмеялась, — и правда, забавно! Потом они перестали смеяться и лежали рядом в прохладной постели, держась за руки щекой к щеке.
— Спокойной ночи, — сказал он еще через минуту.
— Спокойной ночи.
Изгнанники
The Exiles, 1949 год
Переводчик: Т. Шинкарь
Глаза их горели как раскаленные угли, уста изрыгали пламя, когда, склонившись над котлом, они погружали в него то грязную палку, то свои когтистые костлявые пальцы.
Когда нам вновь сойтись втроем В дождь, под молнию и гром. [4]Пьяно раскачиваясь, они плясали на берегу высохшего моря, оскверняя воздух проклятьями, прожигая тьму злобным кошачьим взглядом:
Разом все вокруг котла! Сыпьте скверну вглубь жерла! Жарко, жарко, пламя ярко! Хороша в котле заварка! [5]4
Шекспир, «Макбет» Акт I, сцена 1 (Пер. М.Л. Лозинского).
5
Шекспир, «Макбет» Акт IV, сцена 1 (Пер. М.Л. Лозинского).
Они остановились, оглядываясь.
— Где магический кристалл? Где иглы?
— Вот они!
— Хорошо, вот хорошо!
— Желтый воск загустел?
— Готов, готов!
— Лейте его в форму! — Все ли получилось как надо? — Они держали в руках восковую фигурку, и мягкий воск прилипал к пальцам, словно желтая патока.
— Теперь иглой его, прямо в сердце!…
— Кристалл, где кристалл? Он там, где гадальные карты. Смахните-ка с него пыль. А теперь глядите в него…
Ведьмы впились глазами в магический кристалл.
— Смотрите, смотрите, смотрите!…
Ракета летела, держа курс на Марс. На ракете один за другим умирали люди.
Командир устало поднял голову.
— Придется дать морфий.
— Но, командир…
— Вы что, не видите, как ему худо? — Командир приподнял шерстяное одеяло. Лежавший под влажной простыней человек пошевелился и застонал. В воздухе запахло жженой серой.
— Я видел… видел! — Умирающий открыл глаза, и взгляд его остановился на иллюминаторе, за которым была космическая бездна, хороводы звезд, где-то бесконечно далеко — планета Земля и совсем близко — огромный красный шар Марса. — Я видел его… огромный упырь с лицом человека… прилип к переднему стеклу… машет крыльями, машет… машет…