Человек в ожидании грозы

Патман Анатолий

Конечно, подпоручнику пришлось остановиться. Он как бы недоумённо, хотя, и презрительно, посмотрел на Василия, а потом, уже просительно, и на венгерского полковника.

— Господин полковник, прикажите этому дураку удалиться! — спокойно произнёс на русском Василий. — Или Вы хотите сорвать Ваши же переговоры? Мне, если честно, нисколько не будет жаль намотать таких дураков на траки своего танка. У меня, к Вашему сведению, приказ командования дойти до прежней границы Трансильвании, и как я это сделаю, ему неинтересно. Главное, выполнить приказ. И я его выполню!

И тут в зале на мгновение зависла звенящая тишина. Никто не ожидал такого поворота. Но все

знают, что клин вышибают клином… Просто лучшим… И удар будет точнее, и сильнее…

Глаза венгерского полковника мгновенно налились кровью. Но он сдержался и лишь кратко бросил пшеку:

— Hadnagy, menjen innen! Veled kesobb szamolok! (венгр., «Подпоручник, вон отсюда! Я с Вами потом разберусь!»)

Хоть Василий ничего не понял, но ясно было, что полковник прогнал наглеца. И пшек, как пуля, вылетел из комнаты.

— Извините, господин полковник, с Вашего разрешения, я тут сыграю одну свою мелодию. Полонез Огинского, конечно, прелестен, но и она, возможна, Вам понравится.

И Василий, уже не обращая ни на кого внимания, спокойно сел на стульчик и осторожно, как-то даже нежно, положил руки на чёрные блестящие клавиши. Он, конечно, крутой попаданец, но в нынешние времена «кровавая гебня» ещё круче. Тем не менее, старлей решил выпендриться. К тому же, ему сильно хотелось снять с себя напряжение и раздражение. Он, конечно, не музыкант и никак не пианист, но в свои времена пытался немного выучить любимые мелодии и песни, и даже немного преуспел в этом. Да, сейчас он мог откровенно спалить себя. С другой стороны, кому надо, знают, что он как бы слегка талант. Так что, пан или пропал!

И чуть позже пальцы Василия легли на нужные клавиши, и комната вдруг наполнилась чарующей мелодией. Хотя, он уже не видел, что присутствующие, особенно венгры, изумлённо уставились на него. Может, и не совсем патриотично, но Василию почему-то припомнился именно «Весенний вальс» или «Mariage D’Amour», или «Брак по любви» одного француза. Эта мелодия всегда нравилась ему сильно, вот и выучился он играть её и на пианино, и на гитаре. И, скорее, вдруг взыграла и ностальгия по своему прошлому. Может, и тоска по Алесе, своей любимой жене? Ведь она скоро рожать должна! Но Василий уже ничего не видел и был полностью поглощён музыкой. Нет, текущую обстановку он не упускал. Но ему так уж беспокоиться было нечего. Если что, осназовцы из венгров и их охраны запросто паштет сделают. Взвод, присланный батальону, стоил роты, а то и больше, простых солдат, даже немецких. И отделение, что было взято сейчас, запросто положит всех венгров в особняке. Круче них были только варёные яйца. Хотя, и сам Василий не промах. А ещё имелись и десантники. И почти на виду венгров торчали башни пары КВ-1М с 107 мм пушками.

— Красивая мелодия, лейтенант. Извините, а кто автор? — Едва Василий закончил и повернулся в сторону венгров, спросил у него полковник и, надо же, вполне на чистом русском. Ну, да, хороший служака. Врага надо знать в лицо. Явно ещё в первую мировую войну с русскими воевал. — Похоже, Вы давно не играли, но мелодия всё равно получилась. И она мне незнакома.

И, действительно, чья? Хотя, ясно, попаданца.

— Моя, господин полковник, «Весенний вальс». В честь своей жены. Изредка, вот, балуюсь, но, сами понимаете, служба. Пока, вот, освобождаем пролетариат Румынии.

Полковник поморщился, но ничего на это не сказал.

— Сыграйте, лейтенант, ещё что-нибудь из своего?

И далее Василий сыграл уже «A comme amour» или «Приди ко мне любовь» того же француза. Но останавливаться он не стал и, раз имелась

возможность, вдруг решил и спеть. Чтобы было и своим, и чужим, не что-нибудь, а «Белла Чао», и даже на итальянском. Тоже выучил. Языка Василий, конечно, не знал, но большое количество слов и понравившиеся песни вызубрил. Кстати, он запросто смог бы спеть прелестную «Emmanuelle», что когда то исполнял Джо Дассен или его же «Et Si Tu N’Existais Pas», но сейчас это было бы уже слишком. А партизанская песня сойдёт. И она пока не написана.

— Una mattina mi son svegliato,

О bella, ciao! Bella, ciao! Bella, ciao, ciao, ciao!

Una mattina mi son svegliato

E ho trovato l’invasor.

(ит. — Однажды утром я вдруг увидел —

Прощай, родная, прощай! Белла чао, чао, чао!

Однажды утром я вдруг увидел —

Родную землю топчет враг.)

А далее, чтобы не нарваться на интерес и, возможно, даже немилость «кровавой гэбни», он спел уже «Там вдали за рекой»:

— Там вдали за рекой засверкали огни,

В небе ясном заря догорает.

Сотня юных бойцов из будёновских войск

На разведку в поля поскакала.

Тут, правда, он больше хотел позлить венгров. Наверняка, если вдруг здешняя история дойдёт до верхов, то и упоминание славных буденновцев будет в самый раз.

— Э, Вы, лейтенант, похоже, серьёзно занимаетесь музыкой? Вторая мелодия тоже красива, как первая. И песня, неожиданно оказавшаяся на итальянском, интересна. И она тоже в честь жены?

— Вторую мелодию, господин полковник, я назвал «Признанием в любви». Вы угадали, она тоже в честь моей жены. Сильно скучаю по ней. А песня на итальянском языке, конечно, в честь товарища Гарибальди. Вы наверняка знаете, что не так давно в Италии жил такой революционер, боролся за освобождение своей страны из-под гнёта, извините уж, Австро-Венгерской империи и, как знаете, добился успеха. А последняя песня уже не моя, она со времён гражданской войны, в честь Конной Армии товарища Будённого. Она мне очень понравилась. Мы ведь тоже боремся за освобождение пролетариата, пусть и румынского.

Конечно, хмурому венгерскому полковнику слова Василия были неприятны. Но он, не дав ему ответить, тут же продолжил:

— Как я уже сообщил Вам, господин полковник, у меня приказ командования дойти до прежней границы Трансильвании и, сами понимаете, он будет выполнен в любом случае. У Вас, возможно, тоже имеется приказ своего командования, но, к сожалению, на этот раз Вам придётся отказаться от его выполнения. Надеюсь, мы с Вами тут спокойно договоримся, и Вы начнёте отвод своей бригады из-под Крайовы, скажем, в течение ближайших четырёх часов, пусть и после полуночи. И на достижение прежней границы Трансильвании Вам даётся, учитывая, что у Вас всё-таки конная бригада, двое суток. Если вы не уложитесь в этот срок, Ваша бригада, если между Советским Союзом и Венгрией всё будет решено мирно, будет временно интернирована, а в случае сопротивления, уничтожена.

— А не много ли Вы берёте на себя, старшей лейтенант? Как мы тут видим, с вашей стороны имеются командиры и старше Вас по званию. И Вашему командование однозначно не понравятся Ваши высказывания. И, конечно, мы тоже не оставим Ваши угрозы без ответа. Вы, старший лейтенант, ведёте себя слишком нагло! Не забывайте, под моим командованием целая бригада!

Да, полковник весь кипел от негодования. И оно передалось и его офицерам. Само собой, напряглась и охрана с обеих сторон. Но тут у венгров не было никаких шансов. Советские ППС выглядели намного предпочтительнее древних австрийских карабинов.