Человек в ожидании грозы
Шрифт:
Конечно, к встрече надо было основательно подготовиться. Если и погибнуть, то, как говорится, с музыкой. И чтобы ни один подлый враг не смог уйти! Чтобы и они все там остались!
— Там, в пригороде, особняк местного барина. Двухэтажный, стоит открыто. Если что, быстро можем занять.
Тут и полковник сменил гнев на милость:
— Обязательно, товарищ старший лейтенант. И пусть товарищ Стефанович возьмёт с собой и взвод десантников. С ОЗНАЗом и танками будет в самый раз.
— Хорошо, товарищ полковник. Слышь, Василий, постарайся не нарваться. Тем более, если вдруг с тобой что-нибудь случится, то ведь и нам не простят. Но сначала я этих венгров сам всех живьём закопаю.
Да, тут Роман был прав. После всех этих рейдов, хоть многим судьба одного комбата-танкиста и будет безразличной, но его гибель без последствий точно не останется.
— Нет, Роман, думаю, ничего страшного. Они гарантии дают, что только поговорить. Конечно, вмазать бы им сполна, но лучше будет, если сами уйдут. Нам ведь до ихней границы дойти надо.
Но если и мнимый лейтенант Борисов уверен, то, похоже, так уж беспокоиться нечего. Хотя, Василий не особо и боялся.
— Хорошо, Роман, поговорю. Раз обещают, значит, ничего не будет. Прорвёмся. Но, если что, да, не жалей никого. Чтобы надолго запомнили. Если честно, венгры народ жестокий, под немцами долго жили и их нравы переняли, и нас точно жалеть не будут.
Да, хоть и поздний вечер, Василий пошёл. И не один. Для представительности его вызвался сопроводить и полковник Досик. Само собой, вместе с ними пошла и охрана — отделение ОСНАЗа, как ни странно, вместе с самим лейтенантом Борисовым. Он ещё и сам выбрал явно лучших, похоже, настоящих «волкодавов». Делегации придали и взвод десантников, под командованием младшего лейтенанта Алексеева Павла, как оказалось, даже чуваша откуда-то из-под Ядрина. Парень лишь недавно окончил в Киеве школу младших командиров и попал в Румынию на войну. Василий там никого не подбирал, и полковник взял первый попавшийся взвод. Но было приятно видеть земляка.
— Господин лейтенант, разрешите представить Вам полковника Антала Ваттая, командира второй кавалерийской бригады. А это майор Йожеф Саларис, его помощник, и капитан Никос Вереш. А я лейтенант Густав Чепеш, секретарь господина полковника, — мило улыбнулся лейтенант-красавчик, хоть и в полевой форме, надо же, мышиного цвета, но с видневшимися на ней кучей аксессуаров, указывающими на принадлежность к кавалерии, наверное, и гусарам. У старших офицеров форма была украшена и обильнее. А лейтенант по своим манерам явно был похож на прелестниц-секретарш разных военных чинов, которых часто показывали в мире попаданца по «ящику». Хотя, русский у него был хорош.
Венгров собралось тоже много. Десяток разных офицеров, но не представленных и тоже до взвода охраны. Особняк барина явно с трудом вместил их всех. Он оказался довольно вместительным. Хотя, советская делегация там ничего не успела увидеть. Их сразу же проводили в большой, явно банкетный зал. Недалеко от двери, в углу, был накрыть длинный стол, даже сервированный как бы для приёма — с тарелками с едой и даже, похоже, с фужерами с вином. Конечно, никто не собирался тут хоть что-то пробовать. Все офицеры, в том числе старшие, были хмуры, но многие излучали и какой-то интерес, и встретили советских командиров стоя. Но один всё же не встал. Он сидел за фортепиано и наяривал на ней, похоже, что-то грустное и венгерское. Василий как-то мельком видел похожую музыку в Интернете. Хотя, скорее всего, чардаш, ну, да, венгерский народный танец. Так-то, интересно послушать.
— Спасибо, товарищ лейтенант, — тут красавчик поморщился, но ничего не сказал. — Разрешите, товарищи, представиться и нам. Я старший лейтенант Стефанович, командир гарнизона Крайовы. Со мной полковник Досик, мой помощник. Мы готовы вас выслушать.
Но ни лейтенанта, ни младшего лейтенанта
Но сразу перейти к переговорам не получилось. Тут пианист завершил одну мелодию и, прежде чем начать другую, как бы решил временно прерваться и оглянуться. Ну да, тоже молодой парень, но взгляд сильно злой и ненавидящий. Судя по знакам, подпоручик.
— Od tego smiecia nie da sie uciec! (польс., «От этого быдла никуда не деться!»)
Хоть и было произнесено довольно тихо, надо же, на польском, и как бы про себя, но все присутствующие слова пианиста услышали. А тот, как ничего не бывало, взялся уже за новую мелодию, на этот раз за Полонез Огинского. Ну, да, а что же ему ещё играть? Це Польска ещё не сгинула, и она по-прежнему от можа до можа.
Само собой, члены советской делегации ничего не поняли. Похоже, и большинство венгров. Но вот сам полковник Ваттай явно понял. Он слегка поморщился, но ничего не сказал. Может, тоже не ожидал? Но Василий-то уже успел изучить польский язык довольно хорошо. Мама Ганка разговаривала на нём, как на родном. И Алеся неплохо знала. И учителями они оказались хорошими. И попаданец сам старался. Ведь ему надо было, кровь из носу, вписаться в легенду. Он и о Польше, и Варшаве много чего почитал. И о прежней жизни бедного сыночка мамы Ганки всё выпросил. Она и сама всё охотно рассказала. Конечно, немного и всплакнула, но душу отвела и всю нерастраченную любовь с погибшего сына перенесла на нового, нежданно появившегося. И он тоже ответил ей полной взаимностью. Мама и есть, и настоящая, и теперь всегда ей останется.
Вот ведь сволочь! Похоже, среди венгров затесался пшек, и он решил таким образом как бы выразить советским представителям презрение. Возможно, венгры как-то сумели достать личные данные Василия, потому знали, что он как бы из польских подданных. Может, хотели устроить провокацию — вывести его из себя и выставить в нехорошем свете? Но это ничего в положении венгров не меняло. Наоборот, они только хуже себе сделали. Василий решил однозначно изгнать венгров от Крайовы. До этого у него не было решительных намерений лезть на них, а вот теперь появилось.
И ещё, несмотря на присутствие гэбистов, пусть крайне мутных и опасных, попаданец решил поставить пшека не место. И тот как раз хороший повод для нагоняя венграм дал. Пшек как бы больше не обращал никакого внимания на прибытие советских представителей и продолжил наигрывать на фортепиано вечный Полонез Огинского. И венгерские офицеры с лыбопытством смотрели на Василия. Они уже поняли, что пианист как-то тронул его и явно ждали, проглотит он это мелкое оскорбление или нет. Как назло, и полковник Досик пока ничего не понял, и лейтенант, хотя, скорее, и круче, Борисов молчал. Они лишь как бы внимательно изучали венгров. Обиженный на Василия полковник даже и не думал скрывать свою обиду от венгров. А лейтенант, хоть и посматривал на него слегка с осуждением, конечно, не мог сделать ему замечание при них.
Глава 37
Глава 37.
И странный концерт…
Ладно, всё это мелочи жизни. Плевать и на полковника, и даже лейтенанта. Василий спокойно подошёл сбоку к подпоручику, как бы внимательно посмотрел на фортепиано, словно увидел его впервые, и вдруг резко скомандовал:
— Podporucznik, wstan! Okazales brak szacunku dla starszego stopnia i stanowiska i obraziles go! Prosze natychmiast opuscic ten lokal! (польс., «Подпоручник, встать! Вы проявили неуважение к старшему по званию и должности, и оскорбили его! Прошу немедленно покинуть это помещение!»)