Человек в витрине
Шрифт:
Есперсен склонил голову набок и задумался.
— Конечно, может быть и так… — пробормотал он. — Хотя лично я в такое не верю. Почему? Не знаю. Видите ли, Рейдар часто бывал непредсказуемым. Он… — Есперсен снова покачал головой. — Жаль, что вы не были знакомы с Рейдаром. Тогда вы бы поняли, почему я сомневаюсь. — Эммануэль, тяжело дыша, прикрутил звук.
Хозяин и гость переглянулись. Есперсен наклонился вперед.
— На Карстена Рейдару было наплевать, — заявил он. — Рейдар… — Он наклонился еще больше, словно создавая
Гунарстранна последовал его примеру.
— Рейдар был очень старомодным, — сказал Есперсен. — Вы понимаете, о чем я?
Гунарстранна ничего не ответил.
— Во время войны Рейдар занимался такими вещами, о которых трудно даже рассказывать… Рейдара нельзя было назвать особенно мягкосердечным. И с Карстеном он обходился довольно жестко. Кстати, это заметно. Парень почти все время подавлен и дрожит, как щенок в грозу. Сейчас-то, конечно, он вырос и удачно женился. Сюзанна неплохо зарабатывает — она старший бухгалтер. Ну а Рейдар… он никогда не заботился об интересах Карстена. Кстати, самого Карстена магазин особо не волновал. Он работал там много лет не из любви к искусству, а потому, что боялся отца. На самом деле у него совсем другие интересы в жизни. Карстен всю жизнь мечтал зарабатывать литературным трудом.
Есперсен выпрямился и затянулся.
— Ну и как, добился он успеха?
— В чем?
— В журналистике.
— Не знаю… Он писал статьи на разные темы. Если писал о том, в чем он разбирается, выходило даже занятно. Помню, он сочинил несколько материалов о лондонском аукционе «Сотби»… Интересно было почитать о драгоценностях королевы-матери. Уже не помню, где напечатали его статью. Кажется, в «Афтенпостен».
— Да что вы говорите!
— Да, но статья вышла уже довольно давно. В основном он переводит комиксы. — Есперсен ухмыльнулся, не вынимая изо рта сигариллы. — «Брось пушку, злодей! Бах! Трах!»
Последний возглас оказался слишком громким для Есперсена. Лицо у него побагровело, и он зашелся в приступе кашля.
Гунарстранна вежливо ждал.
— У меня то же самое, — сочувственно проговорил он, когда старик немного успокоился. — Наверное, все из-за курения.
— Да, возможно, — согласился Есперсен. — Правда, когда тебе за семьдесят, бросать уже нет смысла! Я перестал затягиваться, зато перешел на крепкие сигариллы.
— Хм… а я еще затягиваюсь, — ответил инспектор.
— Да и я иногда жульничаю.
— Вернемся к Карстену, — сказал Гунарстранна. — Не могли он расценивать продажу магазина как угрозу для себя? Я имею в виду — ведь он много лет посвятил магазину, а вы лишали его дела всей жизни…
Есперсен удивленно нахмурился, чтобы показать, что читает мысли полицейского, разгадал его методику. Потом он снова покачал головой.
— Нет, я так не считаю. По-моему, он видел в продаже магазина… своего рода освобождение.
— А вы? — осведомился инспектор.
— Я?!
— Наверное, вы расстроились из-за того, что сделка вылетела в трубу.
Есперсен кивнул и осторожно ответил:
— Ну да, расстроился… но не настолько.
— Что вы хотите этим сказать?
— Не настолько я расстроился, чтобы из-за магазина обижать брата.
Гунарстранна кивнул, словно самому себе, и огляделся по сторонам. Над черным старомодным пианино фирмы «Брюкнер» висела картина в раме — летний пейзаж. Луг с ромашкой посередине. На противоположной стене висел еще один пейзаж, морской. В волнах барахталась лодка; она отставала на полкорпуса от парохода, спешащего к берегу.
— Какие у вас были отношения с братом? — спросил он.
— Близкие и вместе с тем далекие, — хрипло ответил Эммануэль Есперсен, водя сигариллой в пепельнице, чтобы стряхнуть пепел. — У всех нас были семьи, но мы регулярно виделись. «Близкие и вместе с тем далекие» — вполне точное описание.
— Значит, вы договорились встретиться в квартире вашего третьего брата, Арвида?
— Да. Мы пригласили и покупателей. Они произвели на нас хорошее впечатление. Отлично разбираются в антиквариате, особенно жена, знаете ли… Нам с Арвидом уже казалось, что дело на мази, и тут появляется Рейдар… Как только я увидел его лицо, я сразу понял, что ничего хорошего от него ждать не приходится. Он был в ужасном настроении.
— Он удивился?
— Что вы имеете в виду?
— Удивился ли он тому, что… вы пригласили к Арвиду и покупателей? Разве он не участвовал в предварительных переговорах?
— Видите ли, он знал в общих чертах о том, что мы хотим продать магазин, но на самом деле сделку затеял Арвид. — Есперсен задумался, подыскивая нужные слова. — Он был движущей силой.
— Движущей силой?
— Да, он вел предварительные переговоры.
— Значит, ваш брат Рейдар остался в стороне от подготовительной работы?
Есперсен покачал головой:
— Нет, так нельзя сказать. Просто мы с Рейдаром поручили Арвиду провести всю подготовительную работу.
— Значит, Рейдар был не против продажи?
— Нет, и вот что самое странное! По-моему, в тот день с ним что-то случилось. Его что-то расстроило, у него испортилось настроение, и он уперся.
Гунарстранна достал табакерку и начал скручивать сигарету.
— У него был сварливый характер?
Есперсен всплеснул руками:
— Да нет же… Наверное, в тот день что-то произошло. Как только он вошел, я понял, что он вне себя. Кроме того, жаль, что покупатели явились раньше… до Рейдара. Ведь получилось, что он пришел самым последним. Мог подумать, что мы обо всем сговорились у него за спиной, вот и разозлился… — Есперсен едва заметно улыбнулся. — Нет, я не думаю, я точно знаю, ему это совсем не понравилось! — Он сокрушенно покачал головой. — Он терпеть не мог, когда его, как ему казалось, отодвигали на задний план.